Ловцы снов (СИ)

Последние опасные сомнения оправдывают себя в жизни, когда я вижу, как она, будто приметив что-то или кого-то вдалеке, привстает на цыпочках, высматривая, а потом решительно движется в сторону выхода, все ускоряя шаги.

Мне уже становится неинтересно, кого девушка увидела в толпе - чертыхаясь на ходу, я почти бегом протискиваюсь в ту же сторону, зигзагами и прыжками огибая идущих противоходом мне навстречу.

Как же легко она виляет в толпе!..

Когда я пролетаю на одном дыхании через откидную дверь, проигнорировав медленно плетущуюся рядом по кругу "вертушку", то вижу ее на улице уже метрах в пятидесяти от входа: машет кому-то шапкой вдалеке, стараясь привлечь внимание, слегка по-смешному подпрыгивает на месте.

Но не добивается никакого результата и останавливается.

Я оборачиваюсь в ту же сторону, но не понимаю, кого она все это время зовет: народ на улице разный, и его достаточно или даже слишком много, чтобы можно было угадать наверняка.

Снег падает густыми взбитыми хлопьями, медленно и настолько густо, что скрывает за собой видимость уже метрах в пятнадцати, смазывая ее в молочный кисель, так, что кажется, будто даль, скрывшая за собой городские крыши, дороги и улицы, покрыта болотистым непроглядным туманом. Небо выглядит низким, плотным и валяным, точно шерстяное колючее одеяло, и где-то в центре его, за пределами доступной взгляду высоты, все продолжают набухать новыми тяжелыми комками облака.

Девушка еще какое-то время - может, всего пару секунд, - задумчиво и нерешительно покачивается в ботинках, глядя вдаль, и затем, сквозь снежную мельтешащую завесу, точно в ряби, торопливыми шагами удаляется от торгового комплекса.

Снег летит навстречу и в лицо, заметаясь в глаза, потому что привычные очки сейчас у меня в кармане, и я накидываю капюшон, чтобы не замочить голову, - с какого-то момента я перестал носить шапки, поняв, так же - с какого-то момента, что холод не может причинить мне вреда. Широкий край ткани низко падает на глаза, срезая обзор, но в центре сглаженного треугольника все еще продолжает маячить облачно-розовая фигура.

Куда ее только понесло?..

Сократив шаги между нами еще вдвое, пока не отдалившись от здания даже метров на пятьдесят, слышу, как ветром снова сметает на меня ее голос, зовущий кого-то, обернувшегося к ней спиной:

- Марин!.. Маринка!... - хрумкает снегопадом в глаза, сносит слова не столько ветром, сколько самой круговертью снежных хлопьев. В такую погоду очки мне и не нужны, и бесполезны - заметет в первую же минуту...

Сквозь пургу я наконец замечаю вдалеке длинноволосую блондинку в меховой шубке, окруженную немногочисленной компанией, и мне кажется, что именно ее и зовет девчушка, но та почему-то не может расслышать, хотя крик достаточно громкий. Достаточный, чтобы перекричать даже снегопад. Странно...

В какой-то момент я уже снова хочу ускориться на пути к девушке, пока она снова не упорхнула - и на этот раз совсем, но внезапно останавливаюсь, напряженно замирая. Смотрю еще раз, щуря глаза, а она тем временем вновь пытается докричаться до подруги, но опять безрезультатно, словно та нарочно не хочет ее замечать, и мелкими перебежками устремляется следом. Упрямая... Шиплю сквозь зубы, беззлобно, - извинение Гере, потому что срок моего опоздания явно затянется, - и срываюсь следом...

Огромное поле парковки как-то незаметно и очень быстро сменяется занесенным шалашиком остановки общественного транспорта, а уже он - близлежащей улицей. Тени от фонарей стелются под ногами, наслаиваясь и преломляясь друг в друге и в отсветах желтых огней в окнах, кое-где по мигающему сиянию я угадываю гирлянды за стеклом, хотя времени смотреть по сторонам нет совсем. Снег искрится россыпью, сугробами и мелкими холмиками на всех горизонтальных поверхностях, пытаясь поглотить собой цвета, кроме белого, серого и серебристого, слегка подсвечиваясь и затемняясь одновременно ночью. А улицы вьются дорогами, тротуарами, проездами, тупиками и переулками, в переплетении которых я теряюсь, потому что этот район мне не знаком.

Я меряю путь широкими торопливыми шагами, заглатывая литрами прозрачный морозный воздух и клочья обрывочного снега, стараясь не поскользнуться, и уже, кажется, начинаю уставать, но на соседней улице девушка наконец настигает цель, как вкопанная останавливаясь на месте, и только продолжает канючить рядом, повторяя то и дело радостным солнечным голосом:

- Маринка, привет! Мари-ина...

Длинноногая, худая, как спица, даже под мехами, девушка в рыжей пушистой шубке невозмутимо проходит дальше и мимо, звонко чеканя тротуар каблучками сапог, и в ответ на все возгласы со стороны лишь невзначай накидывает на голову меховой капюшон, продолжая легкомысленно щебетать о чем-то в окружении двух молодых людей, вьющихся рядом. До меня долетает со стороны их разносящийся эхом безмятежный удаляющийся смех. Вот и вся прелесть дружеских женских отношений...

Компания неспеша удаляется дальше, вверх по улице, оставляя одинокую девушку на обочине их разговора и веселого шума, и подойти к ней сейчас, такой расстроенной и подавленной, с приставаниями познакомиться, кажется неудобным.

Я останавливаюсь на углу улицы, все еще неотрывно глядя на незнакомку, пытаясь вскользь ухватить ее взгляд, но она не смотрит по сторонам - только себе под ноги, чиркая ботинком по тротуарным камням, и мне кажется, она расстроена чем-то еще. Чем-то намного большим.

Перевожу дыхание, пытаясь привести его после пробежки в нормальный спокойный ритм, и наклоняюсь выкинуть снег из-за отворотов ботинок, прежде чем все-таки подойти к Ней ближе. А когда наконец снова поднимаю голову, вижу, что Она уже на улице не одна. В первые секунды мне кажется, что это опять какие-то ее знакомые, но я ошибаюсь: двое парней дворового вида и явно подвыпившие, оба в каких-то полурасстегнутых засаленных фуфайках, бритые под "горшок", с перекашиваемыми ухмылками рожами. Один мнется кругами перед девушкой, загораживая собой проход, не девая сделать и шага, другой, с оскаленно-скользской улыбочкой стоит полубоком с другой стороны, придерживая ее за локоть, и чего-то бормочет растянутым срывающимся голосом, пытаясь утянуть за собой в узкий переулок между домами, ответвляющийся от основной улицы.

Незнакомка испуганно улыбается, пытаясь вырваться. Даже со своего места я вижу - представляю до рези в голове - как жалостливо и растерянно блестят ее, словно стеклянные, пронзительные влажные глаза, не понимая.

Зато я прекрасно все понимаю...

"Подруга" в окружении ухажеров уже успела скрыться с горизонта, кто-то из проходящих мимо на другой стороне внезапно развернулся по направлению, скрываясь в ближайшем сквозном переулке. Снова тихая, пустая, узкая улица. Как и все похожие в нашем городе, они выглядят оживленными, пока на них есть хоть несколько человек, до жути, до тесноты между стенок домов. Но сейчас, лишившись этих нескольких прохожих, окружающее пространство становится слишком пустым. И безжизненным.

Тихие улочки нашего города, изменчивые, как направление снегопада в метель...

- Пусти! Отвали от меня! Отстань!..

Я уже сломя голову лечу вперед, навстречу, когда отбивающуюся девушку силком затаскивают в темноту проулка.

...Наша главная задача как Ловцов - защищать людей от любого возможного контакта со Снами, а их самих - от необдуманных поступков, порождаемых непониманием происходящего и страхом. Я не добавляю к своим обязанностям ничего лишнего, но сочту правильным, если попытаюсь еще и защитить людей друг от друга.

В темноте тесного переулка нет фонарей, и свет проникает сюда только с улицы и с неба, запорошенного белой рябью, и в первые несколько секунд я вижу только смазанные серо-фиолетовые контуры, постепенно привыкая к темноте.

Двое пялятся на меня, вылетевшего из-за угла, точно на призрака возмездия, явившегося посреди темного переулка. Оторопевши - и как-то разом растеряв всю свою уверенность, хотя я замечаю в их глазах проявляющуюся изнутри волну смятения и ярости. Один, с сероватой небритостью на пухлом заплывшем лице, наполовину загораживает боками просвет переулка - я вижу за его спиной вторую тощую и ломаную фигуру, придавившую девушку всей массой к стене, пытаясь заставить ее не вырываться.