Раздумья Атланта

и все страхи мои показались мне внезапным помрачением сознания; но осталось пятно на выцветших обоях в том месте, где вчера висело блюдо, и осталась выдранная из дверной коробки металлическая планка. И лежала на стуле чужая одежда. Я не находил случившемуся никаких объяснений, но был почему-то уверен, что ничего хорошего все эти дела, связанные с блюдом, мне принести не могут.

И тут же, за бритьем, принял решение, хотя далось оно мне не без некоторой внутренней борьбы. Я не очень верил во всякую чертовщину, вернее, не интересовался ею, но случившееся поуменьшило мой скептицизм. Что я мог противопоставить приступившим к действиям неведомым силам? Ровным счетом ничего. А ведь следующая попытка завладеть блюдом может оказаться не такой мирной… и бескровной… Поэтому я вынул блюдо из шкафа, положил в старый полиэтиленовый пакет с оборванными ручками и крест-накрест перевязал веревкой. Посмотрел на мамину фотографию на трюмо и мысленно сказал: «Прости, мама…»

Я уже допивал чай, когда раздался звонок телефона. Звонила Алена.

– Ну что, Андрюша? – спросила она. – Как ты там?

– Все нормально, Аленушка. Спешу на службу. И думаю принять кое-какие меры.

– Какие меры? – насторожилась Алена.

– Дабы подобные случаи больше не повторялись.

Она вздохнула, но расспрашивать не стала. В трубке слышался чей-то заливистый смех – коллектив у них в лаборатории подобрался веселый.

– Кого это там у вас разбирает? – полюбопытствовал я. – Уж не Титову ли?

– Ее, – подтвердила Алена. – А меня в командировку посылают. До пятницы. Позвонишь?

– Конечно. Не переживай, все будет хорошо.

Алена опять вздохнула.

– Ладно, Андрюша. Целую…

– Целую, Аленушка.

Захватив пакет с блюдом, я вышел из дому, разбудил «Агасфера», как всегда ночевавшего на площадке у погребов напротив моего окна, и поехал на работу.

Рабочий день я начал с двух телефонных звонков. Сначала позвонил насчет облицовочной плитки – и услышал в ответ, что плитка уже уплыла. Потом, разыскав в справочнике номер редакции «Вечернего вестника», побеспокоил газетчиков и поинтересовался анкетированием населения. И узнал, что никакого анкетирования они не проводили и по квартирам никого не посылали… Впрочем, подобного ответа я и ожидал.

До обеденного перерыва я кое-как дотянул, добросовестно пытаясь работать, хотя временами совершенно не понимал, что творится на экране моего компьютера. Не думать о случившемся я просто не мог. Перед самым перерывом мне пришла в голову одна мысль и я набрал номер Алениной лаборатории. «Она в командировке, – ответила хохотушка Титова. – Вы что, Андрей Владимирович, проверяете?» Да, я действительно проверял, с настоящей ли Аленой разговаривал утром.

Потом я погнал «москвич» на окраину города, к плотине. Остановился у захламленной лесополосы, протянувшейся над обрывистым берегом, пробрался сквозь заросли к реке и бросил пакет с блюдом в мутную воду…

Правильный или опрометчивый это был поступок – не знаю, но настроение мое улучшилось, потому что я избавился