Фаэрверн навсегда (СИ)

— И не подумаю! — рыжая стянула с лица повязку, неожиданно задрала голову и поцеловала отца в подбородок. — Я уже взрослая, ата! И могу постоять за себя!

— Боевая монахиня Сашаиссы, — насмешливо протянул он, — ну конечно, как же я забыл!

Но взгляд был тревожным — свет браслета не смог этого скрыть.

— Иди, егоза! — тяжело вздохнув, Стам оттолкнул от себя дочь и повернулся к Викеру: — Защищай её! Вижу, с мечом ты умеешь управляться. Но лучше бы не пришлось…

— Я сама заинтересована в том, чтобы уйти тихо, ата!

Тамарис вновь скрыла лицо, оставив лишь прорезь для глаз. Посмотрела на Викера.

— Готов?

Он молча кивнул. Сделка есть сделка — свою часть он выполнит. А потом она поможет ему поймать Астора!

Мы с паладином, подобные теням, бесшумно следовали круговыми коридорами Тризанской цитадели, скрывались, сворачивали, едва слышались шаги охраны. Гвардейцы Первосвященника не прятались — громко разговаривали, топали подкованными сапогами по каменным плитам. К слову сказать, патрули были редки. Здесь Файлинн ощущал себя в полной безопасности. Наверное, узнай он, что монахиня Сашаиссы идёт по его владениям, счел бы это самым кошмарным из кошмарных снов!

По мере осмотра помещений, мое разочарование усиливалось. Здесь было полно книг, одежд, предметов роскоши и тому подобного хлама, но ни следа, ни звука белокурой сестрички Асси, которой о ту пору едва исполнилось шесть. Прочитав письмо Клавдии, я понимала, зачем дитя понадобилось Первосвященнику, и в этом была главная причина того, почему мне следовало вернуться в Фаэрверн, чтобы уничтожить тайник.

Коридор заканчивался винтовой лестницей.

Викер предостерегающе поднял сжатый кулак — знак во все времена призывающий затаится и прекратить движение. Но за мгновение до этого я услышала негромкие голоса.

— Давно не видел тебя, ар Тарин, где демоны носили?

— Устраивали рейд по приказу Его Первосвященства.

— Славно развлеклись?

— Славно, Дакер! Десятка четыре отступниц уже каются у порога Единого в том, что предали его, и с воплями и плачем отправляются в Преисподнюю!

— Хорошая работа, ар Тарин! Мое почтение!

— Мое почтение, Дакер!

Судя по звукам, собеседники разошлись — один поднимался вверх, другой спускался.

В сердце будто проворачивали ледяное шило.

‘Славно развлеклись?’

‘Хорошая работа!’

Они говорили о моих сестрах. О тех, кому я открывала сердце, с кем делила пищу и кров… спасала людей!

Воин Света, обернувшись, молча смотрел на меня. Выражение его лица было сумрачным, непонятным.

Сердито отвернувшись, смахнула непрошенные слезы и вдруг ощутила его руки на своих плечах. Прикосновение было мимолетным — он сжал меня и отпустил. То ли пытался поддержать, то ли… просил прощения?

Не солоно хлебавши мы вернулись к отцу. Другие уже были там. Асси нигде не обнаружили.

— Нам нужно обыскать остальные уровни Тризана, — сказал отец. — Только на сегодня наше время вышло — пора убираться. Если тебе это так важно, мы вернемся завтра — другим путем и в другое место.

— Что же делать? — прошептала я, глядя в темноту, расцвеченную блеклым светом магических браслетов. Время уходило бесследно. Завтра можно было не успеть…

Один из сопровождающих отца ответил, явно усмехаясь:

— Только молиться…

Молча опустилась на колени, отмахнулась от пытающихся удержать рук. Вопрос мной был задан и ответ получен! Неисповедимы пути божественного провидения!

Зашептала молитву Великой Матери, загоняла слова внутрь сознания, свивала их плотной сетью, текучей дорогой огней, за которыми следовала глубже… глубже… глубже…

Под Тризаном находились катакомбы, Древний город, на костях которого строилась и вырастала столица.

Искра, вырвавшаяся из моего сознания, казалась слабой и неяркой, но она была живой! Я следовала за ней, вниз-вниз-вниз, в самое нутро Тризана, в самое нутро столицы. Там, среди костей давно умерших, среди признаков не упокоенных, в круглой зале с нишами для мёртвых, в серебряной клетке сидела моя Асси. Сидела, обняв руками колени, глядя в одну точку. Душа ещё теплилась в ней, но силы постепенно оставляли, выгоняемые холодом, голодом и страхом.

Рядом с ней лежала сухая корка хлеба.

Отчего-то эта корочка ударила меня в сердце похлеще кинжала! Когда в земле Костерн, в которой находился Фаэрверн, два года подряд случался неурожай, сёстры делились с людьми плодами своих полей и садов. В первую очередь с беременными, имеющими детей и больными. Да, мы грызли чёрствые корки, но знали, что какая-нибудь женщина сможет сварить детям на ужин тыквенную кашу с горсткой пшена! Асси была слишком мала, и не застала то время, а я помнила… оказывается помнила, как будто это случилось только вчера.

— Можно уходить отсюда, — сказала я, поднимаясь. — Отец, есть среди твоих людей тот, кто хорошо знает катакомбы?

Отец взглянул на меня не столько с испугом, сколько с изумлением. Коротко спросил:

— Дитя там?

Я кивнула.

Нехорошо ухмыльнувшись, он посмотрел на тех, кто пришёл вместе с нами.

— Планы меняются, ребята! Берите всё, что сможете, и уносите ноги. Если при этом вам удастся навести среди местных панику — будет неплохо!

Один за другим, как тени, наши провожатые растворились в окружающих помещениях.

— Идёмте! — сказал отец. — Никто в Ховентале не знает катакомбы лучше меня!

Спуск показался мне ужасно скучным и долгим. Тётя Клавдия учила сдерживать свои порывы, и сейчас это умение сильно пригодилось. Я шла, считая ступени и искоса поглядывая на Викера — их ширина позволяла двоим идти рядом. Воин Света казался големом, выполняющим чей-то приказ: бесстрастное лицо, выверенные движения. На мгновение я пожалела, что не видела, как он бьётся, но тут же пристыдила себя. И где я могла бы увидеть подобное чудо? Не иначе в Фаэверне, где кровь моих сестёр окропляла его меч! Но всё же Викер ар Нирн был красив! Мне доставляло удовольствие смотреть на его правильный профиль, тёмные волосы, лежащие на широких плечах. Простая рубаха, которая была ему чуть маловата, рельефно облепила грудь, очеркивая пластины мышц. Паладин — машина смерти на защите обиженных.

Лишь покачала головой. Как всё смешалось в этой жизни. Добро и зло. Ненависть и… симпатия. Да что со мной, в конце концов, такое?

Викер бросил считать ступени на четыреста пятьдесят восьмой. Судя по тому, как шевелились губы у Тами, упрямая девчонка не сдавалась, продолжая счёт.

Здесь царила кромешная тьма. Факельные кольца давно заржавели, некоторые незажженные факелы были воткнуты прямо в звенья толстенных цепей, зачем-то висящие на стенах. Слава богу, браслеты давали достаточно света — неяркого, но цепкого, позволяющего не потерять ни себя, ни спутников в темноте. За всю дорогу им не встретилась ни единая живая душа. Даже крыс, этих вездесущих посланцев чумы, нигде не было слышно. И то верно, что им тут делать? Грызть холодный камень, да слизывать влагу со стен?

Тризанский колодец привёл ко входу в катакомбы. Сколько Викер помнил, здесь никогда не было стражников — никто не желал проводить в подобном месте ни дни, ни тем более ночи. Ходили слухи о пропавших патрулях, страшных криках, холодящих кровь, явлениях ужасающих призраков, но, скорее всего, всё это было не более чем игрой распоясавшегося человеческого воображения. На самом деле людям казалось невыносимым находится под тоннами камня и земли, в окружении сотен и тысяч мертвецов. Какими бы спокойными ни были останки, их близость усиливала человеческий страх до недостигаемых пределов, ибо живым нечего делать рядом с мёртвыми!

Под ногами что-то противно захрустело. Викер перевёл взгляд вниз — пол усыпали кости. Большие и маленькие, рассыпавшиеся в пыль и почти целые. Больше тысячелетия жители Ховенталя высекали в скальной породе ниши, чтобы хоронить своих мертвецов. Город рос, возводил над кладбищем новые каменные арки, которые в свою очередь уходили по землю под давлением неумолимого времени. Викер покосился на Тамарис. Боевая монахиня не должна бояться костей, но вдруг испугалась? Отчего-то ему хотелось, чтобы она, ища поддержки, взяла его за руку и взглянула снизу-вверх своими огромными ореховыми глазами. Он привык всегда и во всем чувствовать себя сильным, но ей, кажется, его сила была вовсе неинтересна, и это задевало чувствительное мужское самолюбие.