Королева Виктория. Охотница на демонов

Annotation

Лондон, 1838 год. На престол взошла королева Виктория; она получила скипетр, державу и целый арсенал окровавленного оружия: если Британия планирует стать самой великой страной XIX века, необходимо позаботиться об одной мелочи — демонах. Этот виртуозно написанный портрет поможет по-новому взглянуть на выдающуюся женщину, легендарного монарха и, возможно, лучшего Охотника на демонов, которого когда-либо видел свет, — Королеву Викторию. Для широкого круга читателей.

А. Е. Мурэт

Часть первая

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

Часть вторая

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

XX

XXI

XXII

XXIII

XXIV

XXV

Часть третья

XXVI

XXVII

XXVIII

XXIX

XXX

XXXI

XXXII

XXXIII

XXXIV

XXXV

XXXVI

XXXVII

XXXVIII

XXXIX

XL

XLI

XLII

XLIII

XLIV

XLV

XLVI

XLVII

XLVIII

XLIX

Об исторической достоверности

notes

1

2

3

4

5

А. Е. Мурэт

«Королева Виктория — охотница на демонов»

Тебе, храбрый Медвежонок

Часть первая

«Я буду хорошей»

I

19 июня, 1837.

Белграви, дом лорда Квимби

Уже гораздо позже, глядя на своего слугу Перкинса, уплетавшего его любимую собачку, Квимби мрачно перебирал в уме все необычайные события того вечера.

Как многообещающе он начинался! Все зомби были надежно заперты в подвале, проститутки прибыли, их угощали напитками в библиотеке, и Квимби слушал рассказ того человека о…

— Как Генри ее называет, эту свою новую технику? — переспросил он молодого человека, помощника Генри.

С Генри Фоксом Тэлботом Квимби учился в Харроу. После их пути, конечно, разошлись. Квимби получил от отца титул и поместье, так что тратил досуг и богатство на развлечения, всевозможные непотребства и нездоровый интерес к призракам. Генри унаследовал от отца другое — недюжинный интеллект — и извлек из этого немалую пользу: он изобрел какую-то калотипию и теперь разрабатывал ее дальше.

Что там с калотипией, Квимби не знал, да это его и не заботило. Лорда интересовал лишь конечный результат: услышав об изобретении и оценив его возможности, он понял, что это внесет пикантный документализм в его опыты. Совершенно случайно он знал кое-что о неких происшествиях в Харроу, что и обеспечило ему доступ к новой технике, хотя — и это было вполне понятно — увы, не присутствие самого Генри. Тэлбот прислал вместо себя молодого помощника, смешливого парня по фамилии Крэйвен, чтобы тот выполнил за него эту грязную работу (и если у Квимби все получится — а ради этого все и затевалось, — то это будет поистине очень грязная работа); и вот он здесь, стоит в кабинете Квимби, демонстрируя его светлости хитрую штуковину.

На вид в ней не было ничего особенного, какой-то ящик на треноге, причем совершенно убогий, но если верить изобретателям, он-то как раз и способен на нечто абсолютно необычайное.

— Он называет это фотопроизведенным рисунком, сэр, — сказал Крэйвен, — хотя во Франции это просто фотография.

Квимби с минутку подумал над этим.

— Хм, — сказал он, — хотя мне ненавистно думать, что наши соблазнительные соседи с континента могут обладать хоть каким-то здравым смыслом, пожалуй, стоит признать, что слово «фотография» гораздо удобнее ложится на язык, чем это громоздкое «фотопроизведенный рисунок», как вы считаете?

— Мистер Тэлбот настаивает на термине «фотопроизведенный рисунок», сэр.

— Пусть будет так. И что там Генри уже фотопроизведенно нарисовал?

— Он сделал несколько видов озера Комо, сэр, и они очень красивы; а также окно Риель в аббатстве Лакок, поистине прекрасный фотопроизведенный рисунок, сэр, осмелюсь доложить.

— Декорация, — презрительно фыркнул Квимби. — Декорация. Типично для Генри. Никакого полета фантазии.

— Сэр?

— Крэйвен, слушай сюда, — Квимби понизил голос до заговорщицкого шепота, — в библиотеке, что ниже по лестнице, сидят три самые разнузданные и опустившиеся лондонские проститутки, и скоро я воспользуюсь ими. Одной или всеми сразу, хотя это и необязательно. Твоя работа, Крэйвен, будет заключаться в том, чтобы документировать главный момент этого события, с помощью… вот этого, — он показал на треногу, которую Крэйвен притащил в кабинет, поставив в угол комнаты, — и я тебе обещаю, что результаты будут намного более увлекательными, чем виды озера Комо.

— Да, сэр.

Квимби придвинулся еще ближе. «Говорят, Квимби, что внутри одной из этих дам может поместиться целый ананас».

— О Господи, сэр.

— Точно-точно. С такой картинкой можно будет полагаться не только на свою память.

— Да, сэр, — просиял улыбкой Крэйвен.

С улицы раздался какой-то шум, и Квимби подошел к окну, чтобы отодвинуть плотные, слава богу, шторы и выглянуть наружу.

Тускло поблескивали булыжники неровной мостовой, освещенные лишь слабо горевшими газовыми фонарями, установленными на перекрестках улиц, да еще светом, падавшим из окна посудомойни в его собственном доме. Он нахмурился, не понимая, откуда шум: от кошек, что ли? Посмотрел туда и сюда, и вот в конце улицы появился человек, бежавший со всех ног — с вытаращенными от ужаса глазами.

Он был в рабочей одежде, в кепке и кожаном фартуке — бондарь, наверное, — и его одежда была чем-то забрызгана, какой-то жидкостью.

Смолой? Маслом? Пламя в газовых лампах дико заметалось, будто на него действовало еще что-то кроме ветра.

Погасло.

Зажглось.

Погасло.

Зажглось.

Нет, это не смола и не масло, понял Квимби, когда человек пробежал под его окном: это было похоже на кровь.

Казалось, тишину нарушал только стук его башмаков по булыжникам. Потом, на мгновение, Квимби уловил еще какой-то странный шум. Шуршание.

И вдруг он увидел… За мужчиной гнались крысы, их было великое множество. Они текли за ним по улице, будто поток — густой, вязкий, но стремительный и по черноте более плотный, чем ночь, если не считать их оскаленных белых зубов. Впереди — и он не мог в том ошибиться — неслась крыса, намного превосходившая своими размерами остальных.

И у этой крысы были две головы.

Бежавший мужчина в отчаянии оглянулся и снова закричал. В ответ крысиное войско запищало, и пару секунд стоял такой пронзительный визг, что Квимби чуть не заткнул себе уши.

Мужчина добежал до угла и уже поворачивал, как вдруг вожак сделал прыжок, зубы одной из его голов глубоко вонзились несчастному в шею; вторая голова, качнувшись назад, сделала молниеносный бросок, почти как это делает кобра. Человек упал на колени, пытаясь все-таки свернуть за угол, и было видно, как руками он пытался оттолкнуть от себя двухголовую крысу, но это ему не удалось, оторвать хищницу было невозможно. Его вынесло вперед, и верхняя часть туловища оказалась за углом дома.

Остались видны только ноги, бившие по булыжной мостовой.

Квимби видел, как крысиная стая повернула за угол и как там выросла целая пирамида. Вокруг башмаков жертвы натекла уже лужа крови, ноги еще дергались, не находя точки опоры, сверху на мужчину давил вес крысиной кучи, не давая ему встать на ноги. Его крики стали глухими, будто что-то забилось ему в рот. Послышался звук чавканья.

Затем наступила тишина.

Его ноги перестали двигаться, тело содрогнулось несколько раз, крысы сжирали его заживо, газовые фонари то вспыхивали, то гасли.