Канализация, Газ & Электричество

Стандартные гранаты, применяемые Департаментом, детонировали через пятнадцать секунд: цель столь долгой задержки заключалась в том, чтобы необученные работники не повредили дорогие трубы, нанеся себе при этом право на посмертную материальную компенсацию. Пытаясь забраться в примеченный тоннель, Джоан про себя делала обратный отсчет. Лишайник на выступе тоннеля был скользким, упереться не во что, а сил уже не осталось, хотя она не знала, от страха или от потери крови; кислородный баллон казался таким тяжелым, что грозил утянуть ее на дно. Джоан пару раз подтягивалась, но снова соскальзывала и падала.

«Болеро» снова зазвучало крещендо — на сей раз плавник Майстербрау целил точно в Джоан, но тут из тоннеля протянул руку супергерой и за запястья вытащил ее в безопасное место. Она поняла, что это супергерой, поскольку а) ее комбинезон выглядел просто позорно по сравнению с прорезиненным бронекостюмом этого существа, б) любой другой бы на его месте сбежал и в) у существа на груди светился символ супергероя.

Супергерой заговорил девичьим голосом:

— Держись за меня, — и прикрыл руками в перчатках уши Джоан. Она вцепилась в плечи супергероя изо всех сил и держалась за него крепко, как могла; взорвавшаяся за спиной граната запустила химическую огненную бурю, и во внезапной вспышке огня Джоан на миг увидела глаза своей спасительницы — глаза цвета морской волны на черном улыбающемся лице. Затем взрывная волна швырнула их обеих в тоннель, словно ватный пыж в ствол ружья.

Символ супергероя немного отдалился, и Джоан потеряла сознание. Необычный символ — не атом, не молния и не большая буква, а, скорее, очертания континента. Джоан находилась на грани беспамятства и не могла припомнить его названия; но в таких обстоятельствах это было неудивительно.

Согласно постановлению по ограничению роботизации от 09 года стало разрешено использовать труд Автоматических Слуг на атомных электростанциях, но им по сию пору запрещалось водить транспорт и носить огнестрельное оружие, так что водителем и главным охранником автобуса был человек, американец ливанского происхождения, полное имя которого Гант выговорить не мог. Звал его просто Луисом.

Без четверти девять Луис привез их на Таймс-сквер. «Гантовский Техникум СМИ для Развитых Подростков-Иммигрантов» занимал большую часть старого квартала, где раньше царствовали публичные дома и стриптиз-бары. Обтекаемость и блеск архитектуры напоминали о том, каким будущее представляли в начале XX века. Американские критики это здание просто ненавидели. «В нем столько же академичности, сколько в фигурке на капоте», — написали в «Архитектурном Дайджесте», а какой-то эссеист из «Харперс» [30] отпускал шуточки на тему возвращения Флэша Гордона [31], но родителям из стран второго и третьего мира вид этого исторического памятника внушал перспективы, и они отправляли к Ганту своих чад.

И вот они здесь, выстроились перед техникумом, все такие внимательные, заслуженные стипендиаты-иммигранты Ганта: свежие юные лица из стран с недоразвитой промышленностью и переразвитым духом коммунизма, которых на земном шаре еще много. Директор, мисс Эллиганс, весело помахала подъезжающему автобусу; по ее команде передний ряд учеников разразился песней.

— Эгей, — сказал Гант, нелепо тронутый этим шоу. — Кому это в голову пришло?

— Я предварительно позвонила, — сообщила Ванна Доминго: ей было приятно, что боссу приятно. — Рада, что вам понравилось.

— Спасибо за беспокойство. Огромное спасибо. — Можно, конечно, утверждать, что именно такая феодальная верность тревожила Ганта, но эта сцена была так похожа на картину Нормана Рокуэлла [32], что перешла на другой уровень — достойный настоящего американца. — Но погоди-ка, что это за звук?

— Какой звук?

— Уууух — вот какой.

Снаружи автобуса внезапно разразился хаос: сначала металлическое блям, мисс Эллиганс хрюкнула, что-то громко чвакнуло, словно с большой высоты упал мокрый мешок картошки, завопили дети. Гант храбро вскочил с сиденья и бросился на помощь, пока его не остановил Луис и группа безопасности.

Погнутая крышка канализационного люка боком вонзилась в тротуар и все еще вибрировала. К счастью, не она сбила с ног мисс Эллиганс. Ей нанесла скользящий удар хвостом чудовищных размеров белая акула. Потом громадная рыбина плюхнулась на почтовый ящик и затрепыхалась на куче бандеролей; Гант остановился где-то на полпути между ней и сбитым с ног директором, гадая, кому из них сейчас больше нужно внимание. Майстербрау разрешила этот вопрос, отхаркнув человеческую руку.

Гант подошел ближе: рука была обтянута каким-то непромокаемым материалом, но от этого выглядела не менее тошнотворно. Студенты перестали визжать и некоторые тоже направились к рыбине, так что Гарри Ганту, который всегда заботился о чувствах общественности, пришлось быстренько их отвлечь. Майстербрау снова рыгнула, выплюнув наручные часы кричащей раскраски, и как только они упали на мостовую, Гант их схватил.

— Эгей, посмотрите-ка! — заорал он, размахивая «Таймексом-Филармонией» над головой, в то же время стараясь незаметно оттолкнуть ногой руку Эдди Уайлдера. — Посмотрите, ребята, часы побывали в рыбине и все еще играют такую чудесную музыку! Вы стали свидетелями подлинного чуда современной американской технологии! Чуда…

В каньон пробралась лучинка солнца, и часы засветились, словно бриллиант. Дети смотрели туда, куда нужно было Гарри Ганту, и душа Эдди Уайлдера покинула сию скорбную юдоль незаметно. «Филармония» увеличила темп. А Майстербрау, которой было фигово, но не смертельно, вонзила зубы в посылку с надписью «ОПАСНОЕ МУТАГЕННОЕ ВЕЩЕСТВО — ОСТОРОЖНО».

Для нью-йоркского утра понедельника в 2023 году все это было не так уж и необычно.

2

Секрета всех изгибающихся ходов с отходами под улицами города не знал никто: единственная полная карта потерялась после смерти Тэдди Мэя. В конце концов они, конечно, выходили где-то на поверхность — манхэттенские отходы сбрасывали после детоксификации различных степеней в Ист-Ривер или Гудзон. Оттуда они перетекали в Нью-Йоркскую бухту (отдельные частички отложений скребли киль парома на Стэйтен-Айленд), а из бухты их вымывало в море.

В просторах Атлантического океана в то время спокойно себе плавали престранные создания. По сравнению с ними даже дикая фауна нью-йоркской канализации выглядит весьма плюшево. В своей книге «Тень над Стратмером», которая тут же стала бестселлером, знаменитый журналист-катастрофист Тэд Уинстон Пеллер завел разговор о судьбе прибрежного города в Нью-Джерси, который бесследно исчез однажды ночью 2011 года. Согласно популярной местной теории, в темную ночь новолуния из моря вышли Мутанты-Амфибии и уволокли все, на что упал взгляд.

А вот как называется одно из странных океанических созданий, которое не представляет угрозы ничьей жизни: «Ябба-Дабба-Ду».

«Ябба-Дабба-Ду» — это не латинское или греческое имя какой-нибудь генетически заблудшей марки тунца. «Ябба-Дабба-Ду» — это название подводной лодки, большой и зеленой, в розовый горошек. Она перевозила живой груз вымирающих видов и отверженных, скитаясь по морским путям вдоль Восточного побережья и выкидывая всякие возмутительные фокусы, оскорбляющие людей и учреждения, которые слишком уж беззаботно сливали свои отходы. Ходили слухи, что капитан «Яббы-Даббы-Ду» Фило Дюфрен был самым черным африканцем, оставшимся на планете Земля, но только одному человеку удалось запечатлеть его на фотографии, да и тот человек ничего о нем не рассказывал. Еще ходили слухи, что в «Яббе-Даббе-Ду» установлен вечный двигатель, секрет которого станет известен миру — плюс к тому сколько угодно жевательного мармелада, — как только человечество докажет, что достойно подобного дара.