Канализация, Газ & Электричество

Телевизоры, которых привела Ванна Доминго на выступление Ганта перед учениками, были наряжены как астронавты с «Аполлона» [28]. Отец Гарри Ганта любил с гордостью поведать о том, что видел репортаж «Эн-би-си» о первой посадке на Луну, да и сам Гарри всегда испытывал слабость к свежим исследованиям НАСА, хотя сам бы ни за что не стал вкладывать деньги в космический проект. Высота.

— С добрым, Ванна, — поприветствовал Гант, выходя из личного лифта.

— Гарри. — Она почтительно кивнула, как полагается вассалу феодала. Гант старался такого не замечать. Хотя он и понимал, что правила этикета, действующие в корпоративной иерархии, требуют некоторого уважения к вышестоящим, но есть все же разница между капиталистом высокого ранга и владельцем поместья, а Ванна со своей преданностью, граничащей с обоготворением, эту разницу не особо улавливала. Но работу свою выполняла превосходно, тут не поспоришь.

Гант показал на то, что Ванна держала под мышкой, — тоненький фолиант в матовой черной обложке. Электрокнига.

— Что читаешь нынче? — поинтересовался он. Ванна читала много, но сама стыдилась своего вкуса и вообще была немалым параноиком, поэтому предпочитала анонимность программируемого устройства для чтения болтливым книжным суперобложкам.

— Новую книгу Тэда Уинстона Пеллера, — ответила она, еле заметно пожав плечами. — Все о землетрясениях.

— Землетрясениях!

— Да, ожидается большое землетрясение на Восточном побережье. Пеллер пишет, что Бостон и Нью-Йорк в миг сровняются с землей.

— Ну, про Бостон ничего не могу сказать, — отреагировал Гант, — но запомни мои слова: чтобы разрушить этот город — особенно те части, к строительству которых приложил руку я, — землетрясения маловато. У нас тут лучшие конструкции, стоящие на самых твердых породах в мире.

— Мужской ответ, — сказала Ванна и нажала брошь на шее, которая поначалу могла показаться украшением. Со стоянки в противоположной стороне крыла тронулся бронированный автобус и замер перед ними. Двери открылись, и по команде Ванны Портативные Телевизоры зашли внутрь и расселись.

— Тэд Уинстон Пеллер, — проговорил Гант, покачивая головой. — Знаешь, я сам-то особо не писатель и должен бы уважать человека, который сделал себе такое состояние на словах, но тем не менее…

— Вам не нравится эта мура.

— Ну… Все вот эти катастрофы… Землетрясения, наводнения, радиоактивные блюдца «Тапперуэр»… слишком пессимистичный взгляд на жизнь. Я предпочитаю зарабатывать, продавая людям вещи, улучшающие жизнь, понимаешь, да?

Спокойствие Ванны Доминго поколебнулось лишь на миг — ничтожное движение, которого Гант не заметил. Потом она нацепила широкую улыбку и кивнула. И повторила:

— Мужской ответ.

Последним орать перестал Прохаска. В угасающем свете задних прожекторов Джоан заметила, как блеснуло его цирконовое колечко, и Майстербрау утащила Ленни под воду. Обрез Прохаски выстрелил всего однажды, и с синего керамического потолка тоннеля полетели осколки; когда эхо выстрела смолкло, слышно было только, как об атакованное патрульное судно бьются волны отходов, — и еще какой-то монотонный рев, но Джоан была настолько ошеломлена, что не сразу обратила на него внимание.

Белая громадина налетела по дуге, словно зубастая крылатая ракета, и смела весь экипаж за борт. Одна Джоан смогла невредимой влезть обратно на баржу. Хартауэру тоже это почти удалось, но его схватило и шарахнуло о днище с такой силой, что пробило топливный бак и замкнуло электросистему; как это сказалось на самом Хартауэре, Джоан предпочитала не знать. Он так больше и не всплыл.

Баржа начала крениться на правый борт, набирая воду через треснувший киль. Джоан дрожащим комочком доползла до кормы; вытащила обрез, но забыла снять с предохранителя, хотя это не имело особого значения после того, как прожектора отказали. Какой-то свет оставался от фосфоресцирующего лишайника, разросшегося в канализации, но недостаточно, чтобы прицелиться. А акулы видят в темноте?

— Ленни! — позвала Джоан (но не слишком громко), хоть и осознавала, что это бесполезно. — Ленни Прохаска! Хартауэр!

Нет ответа, а баржа качнулась в отходах: под ней что-то прошло. Может, бревно. Джоан скомандовала сердцу не колотиться так быстро — ей же, черт возьми, сорок лет, значит, она стойкая, в свое время она поработала на «Юнион Карбайд» и «Африкаанс Кемикл», да ради бога, она же голыми руками справится с этой рыбиной-мутантом. Повторив несколько раз это самонадеянное заявление, она смогла унять дрожь в свободной руке и снять с пояса гранату.

Когда Джоан вынула гранату из подсумка, в приблуде включился внутренний механизм, похожий на те, что установлены в носу Автоматического Слуги. Механизм сделал пробы воздуха, обнаружил недостатки и высветил микроминиатюрную голограмму на капсюле гранаты.

Когда перед Джоан в темноте материализовалась полупрозрачная голова Джона Фицджеральда Кеннеди, она заморгала.

— Прошу прощения, собрат-американец, — сказал Кеннеди приветливо, но твердо. — Окружающая атмосфера содержит смесь газов, делающих возможной цепную реакцию взрывов. Федеральные и местные правила безопасности запрещают использование ручных гранат в подобных условиях. Ваше правительство приносит извинения за неудобства, которые это могло вызвать.

Джоан попыталась возразить, но как раз в этот момент и обратила внимание на монотонный рев, не прекращавшийся все это время.

— Водопад, — тупо констатировала она, когда под ней провалилось дно тоннеля. Сначала Джоан подбросило на палубе, потом она погрузилась на пятнадцать фунтов в отходы; обрез и граната при этом курбете потерялись, но ей самой как-то удалось удержать кислородную маску и всплыть в прямоугольном бассейне размером с футбольное поле: развязка Таймс-сквер.

Она гребла, чтобы не снесло потоком, стараясь сориентироваться. Одна рука в перчатке обо что-то ударилась, Джоан показалось, что пальцы запутались в волосах, и она подняла руку.

— Хартауэр?

— Тарам-парам-здрасьте-вам! — поприветствовала ее оторванная голова Автоматического Слуги. — Не правда ли, славное утро?

Джоан отшвырнула голову подальше, и та плюхнулась где-то на другом краю бассейна. Следующий звук просто переполнил ее сердце ужасом: «Болеро». Из-под воды звучало «Болеро» Равеля, а она знала наверняка, что живого и здорового Эдди там быть не может. Рев марша фаготов нарастал, и тут прямо перед ней поверхность взрезал плавник.

Поскольку Майстербрау уже плотно позавтракала, для начала она просто обнюхала жертву. Акула проплыла мимо, и ее наждачная шкура разодрала правую штанину комбинезона Джоан, хотя контакт был таким болезненным, что ей показалось, будто Майстербрау откусила ногу целиком. Джоан энергично рванулась в другую сторону, шевеля пальцами: она все не могла поверить, что те по-прежнему на месте. Кислородный баллон звякнул о стену.

«Я в ловушке», — подумала Джоан: ее стоицизм среднего возраста потонул в дерьме. Несомненно, будь она Жанной д'Арк из комикса, святой воительницей Древней Франции, она смогла бы разжечь в себе праведный гнев, который поразил бы врага; но она всего лишь Файн — и потому охваченная обычным звериным страхом Джоан вертела в темноте головой, когда разглядела малюсенький шанс на спасение, очерченный кругом светящегося фиолетового лишайника.

Тоннель. Не для барж, а один из старых второстепенных, не шире ярда, расположен он был выше уровня воды в бассейне на развязке, и из него вытекала лишь струйка отходов. Только бы туда забраться…

Когда Майстербрау занырнула и начала широкий поворот по кругу, синтетический оркестр сбавил громкость до меццо-форте [29]. Джоан отцепила вторую гранату; и, пока Кеннеди не вылез снова, с силой долбанула гранатой по стене, сломав анализатор воздуха. Джоан выдернула чеку и швырнула гранату, как и голову Слуги в прошлый раз, придавая больше значения дальности броска, а не меткости. Гидростатический шок может поранить или даже убить акулу, но при таких обстоятельствах Джоан будет достаточно, если та просто отвлечется.