В финале Джон умрет

Долю секунды я лежал, ошарашенный, на какой–то сетке, но тут на лицо приземлился зад Молли.

Я попытался сесть, увидел, что лежу на куске ткани размером с дом. Ткань висела в воздухе: ее держал, ухватившись за веревки, десяток бескрылых летающих существ.

«Ангелы, — подумал я. — Я попал в рай, и ангелы несут меня на куске брезента».

В воскресной школе нам об этом не рассказывали, но, с другой стороны, мир устроен совсем не так, как учат в школе.

Мы продолжали снижаться. Я посмотрел сквозь полупрозрачную, словно чулок, ткань и увидел толпу — море телесного цвета с островком свободного пространства в центре. Я не мог решить, то ли внизу меня ждут жемчужные врата и судия, то ли толпа набросится на меня, обольет топленым маслом и сожрет заживо.

Мы опускались все ниже, ниже и ниже. Воздух становился теплее, а ветер стихал. Наконец мы резко приземлились; я покатился, замахал руками, вскочил, упал на задницу. Мне наконец–то удалось как следует разглядеть существ, которые несли брезент и до посадки издавали какой–то рычащий звук: голые горбуны в капюшонах, закрывающих голову и складками падающих на грудь. Я старался не обращать внимания на их члены.

Один из горбунов подошел поближе; при каждом шаге его пенис болтался из стороны в сторону. Мужчина протянул мне руку, помогая подняться. На спине у него виднелся не горб, а какой–то аппарат с лямками из твердого пластика ли чего–то в этом роде.

Я позволил обнаженному человеку, волосатому, словно Робин Уильямс, помочь мне встать, а затем как можно быстрее убрал руку. Он сделал шаг назад и присоединился к остальным горбунам, образовавшим круг, в центре которого находились я, Джон и собака. За ними стояла толпа примерно из сотни человек, на каждом из которых из одежды был только капюшон. Я слегка ужаснулся, заметив, что многие из них преклонного возраста. Над одной из групп высилось большое красочное знамя, но я не мог разглядеть, что на нем нарисовано.

— Та–а–а–ак. Ну что, Эми видишь? —спросил я у Джона.

— Не очень, — ответил он, оглядывая обнаженных мужчин в капюшонах. — Ты понимаешь, что это? Мы в параллельной Вселенной, и это мир типа «С широко закрытыми глазами».

Толпа молча глазела на нас. Молли понюхала прохладный воздух. Зима здесь выдалась теплая — градусов шестьдесят. Под ногами зеленела мягкая трава, а вокруг сморщенным зеленым ковром простирались те же самые невысокие холмы, на которых стоял Неназванный. Моя голова ныла от удара, пропущенного ранее.

— Интересно, чего они ждут? — спросил я. — Может, мы с тобой должны вступить в смертельную схватку?

— Если это мир «С широко закрытыми глазами», то нам сильно повезет, если все ограничится только этим.

Из толпы вышел высокий человек без капюшона, в костюме в тонкую полоску, точнее, в его имитации — в черном костюме с полосами шириной около четверти дюйма. На шее мужчины болтался широкий красный галстук длиной дюймов шесть.

— Джентльмены, добро пожаловать, — сказал человек, раскрывая объятия.

Его лицо походило на человеческое, но оно было странное, как у Майкла Джексона. Когда–то это лицо смотрело на меня с экрана моего телевизора. Человек носил что–то похожее на маску из латекса — получше тех, которые надевают на Хэллоуин, но все–таки заметно, что это маска, а не лицо. Ухо составляло часть маски — за ним виднелись швы, — а на голове, несомненно, парик.

— Где девушка? — спросил я.

Человек растерянно запнулся.

— Рыжая? Без руки? — добавил я.

— А, Эми Салливан. Она в полной безопасности. Пойдемте.

Человек сделал знак рукой, указывая направление, и толпа расступилась перед нами. Один из горбунов, сделал какое–то движение руками: аппарат спрыгнул с его спины и пополз на шести лапах. Я понял, что это живое существо, похожее на огромного жука. Оно жевало траву и тихонько пускало газы из своей задней части — я решил ,что именно они и создавали движущую силу, которая позволяла существу парить в воздухе.

Высокий человек повел нас сквозь толпу обнаженных людей. Я снова увидел большое знамя и на этот раз смог разглядеть рисунок—карикатурное изображение нас троих: я — мускулистый воин с кровоточащей раной на голове, у моих ног лежала Молли, держа во рту кусок плоти убитого врага. Джона изобразили с пригоршней огня и огромной выпуклостью в промежности.

— Только избранным позволили наблюдать за вашим прибытием, — сказал высокий человек, обернувшись к нам. — Мы попросили проявить уважение к вам. Наша манера одеваться сильно отличается от того, к чему привыкли вы. Мы не хотели: встревожить вас и поэтому решили, что уменьшим ваше беспокойство, если снимем одежду. Некоторые из наших стилей, полагаю, вызвали бы шок у человека из вашего мира.

Нас провели сквозь строй голых людей, между двух стен обвисших пенисов, седеющих лобковых волос и ног,покрытых паутиной синих вен. Какой–то высокий человек с огромным членом неуклюже пытался скрыть эрекцию. Головы людей прятались под капюшонами, низко надвинутыми на глаза.

— Зачем эти капюшоны? — спросил Джон.

Здоровяк либо не услышал, либо не счел нужным ответить. Мы подошли к зеленому холму — почему–то я решил, что там на настоящей Земле, здесь стоял бы дом Салливанов.

Оказалось, что в холме есть дверь — внутри находилось что–то вроде подземного здания. Я подумал, что эти люди, наверное, все здания строят таким образом, чтобы не повредить природный ландшафт.

Дверь отъехала вбок, и я заметил, что она и открывающий ее механизм сделаны из чего–то плотного и гладкого — возможно, из полированного камня. Может, из гранита. В камнях я не разбираюсь. Свет лился сквозь окна на потолке, и это почему–то успокаивало. Зрители, мимо которых мы проходили, кивали, жестикулировали, подмечали в нас какие–то детали и указывали на них друг другу. Не хватало только одного — звука. Не было слышно ни шепота, ни бормотания. Наверное, здоровяк запретил им разговаривать. Я подумал о том, что между собой они, наверное, общаются на иностранном языке.

Мы вошли в большую круглую комнату, похожую на бальную залу. Мы с Джоном замерли от удивления: в центре стояла огромная пылающая золотая статуя. Нет, не покрашенная в золотой цвет, а настоящее золото, двадцатифутовая копия рисунка на знамени, которое мы видели снаружи: Джон, я и Молли, стоящие плечом к плечу, готовые к бою. В центре композиции, за нашими спинами, бил огненный фонтан.

— Похоже, нас ждали, — заметил я.

Джон кивнул.

— Ты смотри — пламя словно бы вырывается из наших задниц.

Нас повели по коридору, и мы оказались в маленькой круглой комнате, стены которой покрывала какая–то белая шершавая субстанция, что–то вроде штукатурного гипса. Из мебели в комнате стояли только два больших резных кресла, будто сделанных из необработанного дерева: словно ветви совершенно случайно превратились в ножки, ручки и спинку. На полу лежала подушка — вероятно, для собаки.

Человек указал на кресла, и все мы, втом числе и Молли, сели. Здоровяк прошел мимо меня, остановился и посмотрел на кровь, которая текла по моей шее.

— Позволь нам заняться твоей раной.

Он выглянул в коридор и сделал кому–то знак.

— Наш мир, — сказал человек, — значительно опережает ваш. Причины этого вам скоро станут ясны.

В комнату вошла костлявая обнаженная женщина с двумя белыми котятами в руках. Одного из них она посадила мне на колени, второго запихнула под рубашку, а затем повернулась и ушла.

— Вот так, — сказал большой человек. — Котята прогонят твою печаль.

Он снова посмотрел в дверной проем, через который мы вошли; из стены, тихо шурша, выехала дверь: ш–ш–ш–фумп.

Внезапно на меня накатил приступ клаустрофобии: так, наверное, чувствует себя птенец за секунду до того, как нач. нет пробивать скорлупу яйца. Котенок стал царапать мне грудь; я расстегнул рубашку и позволил ему прыгнуть на колени.

Человек подошел к стене напротив нас; маска плохо передавала выражение лица, но, похоже, он волновался.

— Полагаю, вы думаете о том, что это за место.