Инкарцерон

— Мне… так жаль.

Со знакомым достоинством она завернулась в плащ.

— Это все, что я хотела услышать от тебя.

— Ты не станешь удерживать его здесь? — пробормотал Сапфик.

— Как он держал меня при себе? — Она негромко рассмеялась. — Обойдусь без выкупа. Прощай, трусишка. Береги мой Ключ.

Очертания камеры стали расплываться, она раскрылась, и Финн почувствовал, как его протаскивает через жернова камня и плоти, как огромные железные колеса грохочут по нему. Ослепленный, оглушенный, он ощущал, что его тело как будто разворачивается и сворачивается снова, распадается на атомы и опять собирается воедино.

Он покачнулся, вставая с кресла, и чья-то темная фигура протянула руку, помогая удержаться на ногах. На сей раз это и впрямь был Джаред.

35

Ворота содрогнулись под новым ударом.

— Беспокоиться не о чем. Им не сломать их. — Смотритель окинул Финна спокойным взглядом. — Итак, это, по-твоему, и есть Джайлз.

Клаудия яростно сверкнула глазами.

— Тебе лучше знать.

Финн огляделся. Белые стены так ослепительно блистали под ярким светом, что больно было смотреть. Тот, кого он знал под именем Блэз, чуть усмехнулся и сложил руки на груди.

— Сейчас не важно, Джайлз он или нет. Теперь, когда он здесь, он должен стать им. Другого пути предотвратить нависшую беду нет. — Он подошел ближе и пытливо заглянул Финну в глаза. — А что скажешь ты сам, Узник? Кем ты себя считаешь?

Финна охватила дрожь; в этой стерильной комнате он вдруг ощутил, что у него грязное лицо, а от одежды воняет.

— Я… мне кажется, я помню… помолвку.

— Ты уверен в этом? Может быть, это чьи-то другие воспоминания, крупицы мыслей другого человека? Кого-то, чьи клетки живут глубоко внутри тебя, встроенные туда Узилищем? — Он усмехнулся. — Десять лет — долгий срок. Маленького мальчика, которого я помню, давно нет.

— Мы могли бы узнать наверняка, — огрызнулась Клаудия. — Если бы не Протокол.

— Ты права. — Смотритель обернулся к ней. — Но решение этой задачи я оставляю тебе.

Побледнев от злости, Клаудия вдруг выпалила:

— Я всю жизнь считала себя твоей дочерью, и ты позволял мне верить в эту ложь!

— Нет.

— Да! Ты выбрал новорожденную девочку, дал ей нужное образование и воспитание — ты ведь сам без стеснения заявил мне, что создал меня! Ты сделал все, чтобы я стала такой, как надо тебе! Чтобы я вышла замуж за того, кого ты укажешь, и была послушным орудием в твоих руках. И что же случилось бы со мной потом? Бедная королева Клаудия тоже пала бы жертвой несчастного случая, а Смотритель стал бы регентом королевства? Таков был твой план?

Взгляд его серых глаз был по-прежнему ясен и чист.

— Может быть. Но потом он изменился, потому что ты и правда стала мне как дочь.

— Лжец!

Джаред, слушавший ее с несчастным видом, попробовал вмешаться.

— Клаудия, я…

Смотритель поднял руку.

— Нет, господин Книжник, позвольте мне объяснить самому. Ты права, я сам выбрал тебя, и, готов признать, изначально видел в тебе лишь средство для достижения своих целей. Пока ты была младенцем, вопившим в колыбели, я старался как можно реже видеть тебя. Но ты росла, и постепенно… я стал ждать этих встреч. Я представлял себе, как ты выйдешь ко мне, присядешь в реверансе, как будешь застенчиво показывать, чем занималась без меня. Ты стала дорога мне.

Клаудия смотрела на него, не желая слушать, не желая верить его словам. Нет, она не остудит свой гнев — он должен пылать и гореть, как только что вынутый из горна клинок.

Смотритель пожал плечами.

— Я не был хорошим отцом. Теперь я об этом сожалею.

В тишине вновь загремели удары по Вратам, еще громче, чем прежде.

— Сэр, сейчас едва ли важно, что вы сделали и чего не сделали, — с напором проговорил Джаред. — И принц это или нет — тоже не важно. Нам всем грозит смерть, если только мы не отправимся в Узилище.

— Мне нужно вернуться за Аттией, — пробормотал Финн.

Он протянул руку за кристаллом Клаудии, но та покачала головой.

— Нет. За ней пойду я. — Взяв у него Ключ, она взглянула на один и второй. — Кто же создал этот, из Узилища?

— Сам Стальной Волк, лорд Каллистон. — Отец пристально посмотрел на кристалл. — Меня всегда интересовало, насколько верны слухи о том, что где-то в глубинах Инкарцерона есть Ключ к нему.

Клаудия поднесла палец к поверхности кристалла, но отец остановил ее.

— Подожди. Сперва нужно отвратить угрозу, иначе девушке будет безопаснее остаться в Узилище.

Клаудия подняла на него глаза.

— И ты хочешь, чтобы после всего, что случилось, я тебе поверила?

— Ты должна верить мне. — Прижав палец к губам, он кивнул и подошел к выходу.

Нажатием кнопки отворив Врата, Смотритель отступил на шаг, и два стражника влетели внутрь головами вперед. В проеме покачивался на цепях таран. Зашипела сталь клинков, вытаскиваемых из ножен.

— Входите, прошу вас, — любезно пригласил Смотритель.

Клаудия с изумлением увидела фигуру королевы в черной мантии. Из-за ее плеча на девушку злобно смотрел Каспар.

— Никогда не прощу, — прошипел он.

— Успокойся. — Королева шагнула внутрь, чуть задержавшись у порога — сказывалось странное изменение пространства, и осмотрелась. — Весьма впечатляет. Это и есть Портал?

— Вы правы. — Смотритель поклонился. — Счастлив видеть вас в добром здравии.

— Очень сомневаюсь.

Сиа остановилась перед Финном и окинула его пристальным взглядом. Лицо ее побледнело, красные губы сжались в тонкую линию.

— Да, — негромко подтвердил Смотритель. — Боюсь, нашему Узнику удалось обрести свободу.

Королева гневно обернулась к нему.

— Что это значит? Какую игру вы затеяли?

— Никакой игры. Нам всем нужно как-то выйти из сложившегося положения — так, чтобы никто не пострадал. Обойдемся без жертв и раскрытия секретов. Смотрите.

Подойдя к панели управления, он тронул несколько переключателей и отступил на шаг. На пустой стене появилось изображение — большой зал, столы ломятся от недоеденных яств, повсюду группки возбужденно переговаривающихся гостей и шепчущихся слуг. Во всей этой накаленной атмосфере скандала Клаудия не сразу распознала свой несостоявшийся свадебный пир.

— Что вы делаете? — взвизгнула королева, но было уже слишком поздно.

— Друзья! — произнес Смотритель, и все головы в зале повернулись в одну сторону, а гул разговоров сменился изумленным молчанием. Огромный экран позади трона все столетие жизни по Протоколу, видимо, оставался забытым, и лица придворных смотрели на Финна сквозь клочья паутины и слой вековой грязи.

— Прошу прощения у присутствующих — заморских послов и придворных, герцогов и Книжников и у знатных дам, замужних и вдовствующих, — за все досадные неприятности сегодняшнего дня, — торжественным тоном произнес Смотритель. — И не судите меня строго за нарушение Протокола, которое я себе позволил, ибо сегодня — особенный день. Должна быть исправлена величайшая несправедливость.

Королева застыла как громом пораженная; Клаудия, изумленная едва ли меньше ее, все же среагировала вовремя и, ухватив Финна под руку, притянула к себе.

— Вот, — продолжал отец, — принц, считавшийся всеми навеки потерянным. Наследник своего отца, надежда Королевства ныне вернулся к нам.

Сотни глаз устремились на Финна. Он видел их перед собой, видел отраженные в их зрачках крошечные огоньки и ощущал струящееся из них бескрайнее любопытство, сомнение, недоверие. Каждый взгляд, казалось, проникал прямо в душу. Вот, значит, каково быть королем.