Люди в красном. Сборник

— Понимаю вашу обеспокоенность… — сказал Тефе.

— И тем не менее не верите мне, — улыбнулся Стер и поднял руку. — Вы — капитан «Праведника» или очень скоро им станете. Вы будете — и должны! — действовать так, как сочтете нужным. Но я прошу вас об одном одолжении, прошу оказать любезность своему предшественнику. — При этих словах Стер вновь опустил ладонь на конверт. — Прежде чем открыть его, сходите к богу — поговорите с ним.

— О чем? — спросил Тефе.

— О чем угодно, — ответил Стер. — Вряд ли это имеет значение. Важны не слова, важно понаблюдать за богом и посмотреть, как он наблюдает за вами. Говорите с ним сколько сможете. И если потом, когда закончите, вы по-прежнему будете уверены в том, что бог не представляет угрозы ни вам, ни вашей вере, ни «Праведнику», тогда откройте конверт и прочтите, что там написано. Но прошу, прежде чем открыть — поговорите с богом.

— Так и сделаю, — сказал Тефе, и дальше разговор пошел о делах команды.

Через два дня после формального назначения, уже осмотрев весь корабль до последнего дюйма и поговорив с каждым членом экипажа, новый капитан «Праведника» стоял у сдерживающего бога железного кольца. Они разговаривали целую смену. Рядом не было никого — в камере остались только капитан и бог.

Когда разговор подошел к концу, капитан вернулся в каюту, взял пергаментный конверт, лежащий теперь на его столе, и, не вскрывая, затолкал в личный сейф как можно глубже.

И больше не вспоминал о нем — до сего момента.

Напевы священника и прислужников стали чуть громче. Бог закрыл глаза, а на его лице появилось непостижимое для капитана выражение. На какой-то миг будто закружилась голова, а затем все затмила мимолетная вспышка некой неопределимой эмоции за рамками человеческого восприятия — вспышка, которая исчезла еще до того, как можно было осмыслить, что она вообще имела место. И — все завершилось.

— Готово, — сказал священник Эндсо, в первый раз поднимая на капитана глаза.

Тефе посмотрел на одеяние священника и заметил поверх них нечто новое: Талант, который Тефе отнял у женщины во время парада. Капитан стрельнул в него глазами.

Священник прикоснулся к Таланту пальцем.

— Эксперимент, капитан, — сказал он. — Я хотел посмотреть, как оскверненный отреагирует на…

Тефе не стал слушать дальше. Повернувшись, он поймал на себе взгляд бога и его ухмылку — тихую, издевательскую, зловещую. Имя вновь зашевелилось в глубине памяти — красно-желтые чернила на пергаменте, — и Тефе выбежал из камеры, прежде чем оно всплыло на поверхность сознания.

ГЛАВА 8

Лейтенант Иста, нахмурившись, вслушивался в речь предводителя. Используя Талант гавриила для расшифровки невнятных щелчков и бормотаний, которые вылетали из уст туземца, он ретранслировал их в понятную речь. За спинами лейтенанта и предводителя стояли старшины крупнейшего поселения планеты — Чтиккса, деревни с населением тысяч в десять душ. Еще дальше, на поле, где жители проводили игры и церемонии, в ожидании сегодняшнего ритуала собралось все местное население. Перед лейтенантом и предводителем стояли Тефе, священник Эндсо и Кон Эрик, командир отряда Епархии.

— Слишком долго, — обращаясь к Тефе, сказал Эрик.

— Тише! — велел капитан и вновь сосредоточился на Исте и предводителе.

Разумеется, Тефе не мог знать, что произносит предводитель, пока Иста не переведет, но правила хорошего тона требовали делать вид, что внимательно слушаешь. В любом случае Тефе старался отмечать выражение лица предводителя и все его жесты. В большинстве случаев суть заключалась не в том, что было сказано, а в том, как сказано. Эрик, по природе своей прямой и туповатый, по-видимому, не понимал или не ценил этой части работы.

В ответ на замечание командира он умолк и насупился. Он, как и весь его отряд, полагал, что их призовут подчинить жителей Чтикксы силой — стремительно и жестоко; у Тефе был иной план.

Иста кивнул предводителю, что-то ему прощелкал и повернулся к капитану.

— Предводитель Тша говорит, они охотно станут последователями Нашего Господа, — объявил он.

Тефе улыбнулся и кивнул предводителю, который кивнул в ответ.

— Действительно отличная новость, — сказал Тефе.

Иста еле заметно улыбнулся.

— Однако у него есть условия, — добавил он.

Священник Эндсо выпрямился в своем роскошном облачении, наконец обнаружив, что для него нашлось дело.

— Лейтенант, принимая Нашего Господа, не о чем торговаться, — вспылил он. — Этот недомерок не в том положении, чтобы ставить нам условия. Он видел, на что способны лишь четверо бойцов Епархии.

При этих словах Тефе скривился. Вместо того чтобы спустить с корабля отряд Епархии в полном составе, он велел Эрику выбрать троих, с кем сойдет на планету. Затем Тефе предложил предводителю Тша выставить четырех сильнейших воинов поселения, чтобы они на глазах всех жителей напали на бойцов Епархии с любым оружием. Двое выбрали копья, один — лук, а последний взял нож. Ни одно из орудий не достигло цели: бойцы Епархии, каждый с Талантом защиты, отбили копья и стрелы и уклонились от ножа, словно туземные воины были не более чем жалкой помехой. А затем напали в ответ: со стремительной жестокостью, вызвавшей у зрителей крики ужаса и замешательство. Пришельцы отрубили руки, метавшие копья и пускавшие стрелы, и кисть, в которой был зажат нож.

Уложив всех воинов Чтикксы, Тефе передал их лекарям Гардере и Омллу; они уже вернулись на «Праведник». Лекари остановили кровь, облегчили боль и, воспользовавшись Талантом лекарей, приживили отрубленные конечности. К вящему изумлению зрителей, все четверо вернулись с поля боя ослабевшими, но невредимыми.

Так Тефе продемонстрировал всей Чтикксе силу и милосердие Господа. После этого он попросил предводителя передать народу предложение принять Господа как своего. Это была отличная постановка, идеальное сочетание силы и милосердия. Всего за несколько дней, без единой жертвы и тени принуждения, эти мягкие переговоры принесли свои плоды.

Тефе совсем не нравилась надменная бравада священника. Эндсо слишком воодушевился мыслью о грядущей славе по обращении этих только что обнаруженных неверующих и сделался чересчур нетерпеливым. Без помощи гавриила жители Чтикксы понимали священника не лучше, чем он понимал их. Но они, без сомнения, понимали его агрессивные жесты.

— Быть может, стоит отрубить руки еще парочке вояк? — предложил Эндсо.

— Быть может, им нужно знать, что вера в Господа будет вознаграждена, — негромко, но довольно резко ответил Тефе. — В скрижалях говорится: вера дарованная гораздо сильнее веры насажденной. Конечно же, вы это помните, священник.

— Даже если так… — возразил было Эндсо.

Тефе поднял руку, призывая его замолчать.

— Ваш черед еще не настал, Эндсо, — отрезал Тефе и отметил, что священник чуть не лопнул от возмущения, услышав простое обращение по имени. — Эта часть задания лежит на мне. Позвольте мне ее выполнить.

Эндсо кисло посмотрел на капитана, но кивнул.

Тефе повернулся к Исте.

— Каковы его условия? — спросил он лейтенанта.

— Он хочет, чтобы командир Эрик научил его воинов уворачиваться от оружия и быстро убивать.

— Скажи ему, что эти умения снисходят от Нашего Господа и передаются исключительно бойцам Епархии, — велел Тефе. — Когда жители Чтикксы подчинятся Господу, уверен, некоторые из них сами станут бойцами Епархии.

Тефе услышал, как при этих словах стоявший рядом Эрик отчетливо фыркнул, но проигнорировал его; Иста перевел предводителю слова капитана.

— Он спрашивает, поможет ли им Наш Господь уничтожить Тнанг, — перевел Иста и умолк, вслушиваясь в речь предводителя, который говорил все с большим возбуждением. — Это соседний народ в нескольких километрах к северу отсюда. По-видимому, между ними давняя вражда.

— Наш Господь желает, чтобы все здешние люди познали его благодать, — ответил Тефе. — В том числе и жители Тнанга. Скажи предводителю, что жители Чтикксы всегда будут властвовать, как первообращенные, — и будут передавать слова Господа остальным. Если эти остальные тоже подчинятся Нашему Господу, тогда жители Чтикксы будут ими повелевать, милостиво. Если те не подчинятся, тогда их будет дозволено уничтожить — и при этом Наш Господь, без сомнения, гарантирует победу Чтикксы.