Страх и отвращение в Лас-Вегасе. Дикое путешествие в Сердце Американской Мечты

Вдруг загорелся зеленый свет, и «форд» рванул как ракета. Я тоже поддал газу и пристроился прямо напротив них, на расстоянии в двести ярдов, наблюдая за легавыми в зеркальце, тогда как мой адвокат продолжал вопить:

– Стрелять! Ебать! Колоть! Кровь! Героин! Насиловать! Дешевый! Коммунист! Всажу штык в твои буркалы, ебать тебя не переебать!

Мы на полной скорости приближались к «Цирк-Цирку», и оклахомская машина заложила влево, пытаясь прорваться на подъездную аллею. Я слегка осадил «Кита» и тоже стал показывать, что поворачиваю, и на миг мы мчались бок о бок. Водила «форда» не собирался ударять мне по борту, в его глазах застыл ужас…

Мужик на заднем сиденье потерял над собой контроль… и, перегнувшись через свою жену, завопил:

– Грязные ублюдки! Остановитесь, и я убью вас! Да будьте прокляты вы! Выродки!

Казалось, он, обезумев от ярости, готов выпрыгнуть прямо из окна в нашу тачку. К счастью, у «форда» было только две двери. Он не мог выбраться.

Мы доехали до следующего светофора, а «форд» все еще пытался проскочить влево. Мы оба гнали изо всех сил. Я глянул через плечо и увидел, что весь остальной транспорт остался далеко позади; и справа все было свободно. Так что я резко тормознул, причем адвокат завалился на приборную доску, и в это мгновение «форд» вырвался вперед, мы пристроились ему в хвост, а затем промчались на боковую улицу. Лихой правый поворот через три полосы движения. Но это сработало. Мы оставили «форд», с визгом застрявший на левом полуразвороте, посредине встречной полосы на перекрестке. Если немного повезет, его водилу арестуют за нарушение правил уличного движения.

Мой адвокат все еще смеялся, когда мы, перейдя на первую передачу, выключив фары, блуждали по пыльному сплетению глухих улиц неподалеку от «Дезерт Инн».

– Господи Иисусе, – сказал он, торжествующе качая головой. – Эти оклохи все-таки возбудились. Парень на заднем сиденье пытался схлестнуться со мной! Блядь, да у него пена шла изо рта.

Я бы вырубил гондона слезоточивым газом… у этих психопатов-уголовников полнейшее разложение нравов… никогда не угадаешь, когда они могут взорваться от злости!

Я резко вывернул на поворот, который, похоже, вел дальше в лабиринт улиц, но вместо плавного заноса ублюдок «Кит» чуть не врезался в столб.

– Срань Господня! – взвизгнул адвокат. – Да включи эти ебаные фары! Он держался за ветровое стекло… внезапно у него снова начался Большой Проблев, и ему пришлось высунуться из машины.

Я отказался сбавить скорость, пока полностью не уверился, что нас никто не преследует, особенно этот «форд» из Оклахомы: люди, сидевшие в нем, были явно опасны, по крайней мере пока они не остынут. Стукнут ли они в полицию об этой кошмарной стычке? Скорее всего, нет. Все произошло слишком быстро, без свидетелей, и наши шансы были предпочтительнее, потому что им в любом случае никто не поверит. Сообщение о двух пушерах героина в белом «кадиллаке» с откидным верхом, мотавших взад и вперед по бульвару, стремавших и оскорблявших абсолютно незнакомых им заезжих туристов, на первый взгляд покажется абсурдом. Даже Сонни Листон [19] не заходил так далеко в своем беспределе.

Мы еще раз повернули и едва не врезались снова. «Коупа да вилле» – не совсем идеальная тачка для сверхскоростных разворотов и поворотов в узких улочках жилых кварталов. Слишком мягкое управление… не такое, как у Красной Акулы, которая довольно четко слушалась руля в ситуациях, когда требовался быстрый четырехколесный вираж. Но «Кит», вместо того чтобы парить как птица, в критический момент имел тенденцию ползти как черепаха , полностью соответствуя тошнотворному ощущению «а вот и мы прикатили, здрасте!» на светских раутах.

Сначала я посчитал, что все дело в спущенных шинах, и поехал на бензозаправку рядом с «Фламинго», где подкачал их до пятидесяти фунтов каждую, что, в свою очередь, насторожило местного техника, пока я не объяснил ему, что это – «экспериментальные» шины.

Но даже при этих пятидесяти фунтах повороты давались нам хреново, и спустя несколько часов я вернулся, сказав ему, что хочу потребовать семьдесят пять. Его передернуло. Заметно нервничая, он заявил, протягивая насос:

– Только без меня. Вот. Это твои колеса. Ты это и делай.

– А что не так-то? – спросил я. – Ты полагаешь, что они не сдюжат семьдесят пять?

Техник кивнул, опасливо отойдя в сторону, когда я начал разбираться с левой стороной.

– Ты прав, черт возьми, – сказал он. – Этим шинам надо двадцать восемь спереди и тридцать два сзади. Черт, уже пятьдесят – опасно, но семьдесят пять – это безумие. Они лопнут!

Я отрицательно замотал головой, продолжая накачивать переднее левое колесо.

– Я же говорил тебе. Эти шины разработали в лабораториях «Сандоз» [20] . Они специальные. Я могу загнать в них до сотни.

– Боже Всемогущий! – простонал он. – Только здесь этого не делай.

– Не сегодня, – отозвался я. – Хочу увидеть, как они поворачивают на семидесяти пяти.

Техник захихикал.

– Вы даже до угла не доберетесь , мистер.

– Посмотрим, – заметил я, перейдя с насосом к заднему колесу.

По правде говоря, я нервничал. Передние колеса были натянуты туже, чем кожа на барабанах; когда я заворачивал на них колпачки, на ощупь они были, как тиковое дерево. «Но какого черта, – думал я. – Ну и что страшного, если они лопнут? Не так часто человеку предоставляется шанс провести заключительные эксперименты с девственным «кадиллаком» и четырьмя совершенно новыми, только что с конвейера, колесами за 80 долларов». Насколько я знал, эта штука может начать поворачивать, как «Лотус Илэн». Если нет, все, что мне надо было сделать, – позвонить в ВНП агентство и устроить доставку еще одной… пригрозить им судебным процессом, потому что все четыре колеса лопнули, когда я ехал в сильном потоке транспорта. Потребовать на следующий раз «эльдорадо», с четырьмя «мичелин икс». И сунуть им еще раз карточку… списав все на «Сент-Луис Браунз».

Как оказалось, с подкачанными шинами «Кит» заработал весьма прилично. Движение было немного шероховатым: я чувствовал каждый камень, попавший под колесо на автостраде, как если бы катался на роликовых коньках по усыпанной гравием дорожке… однако тачка начала поворачивать в очень стильной манере, сильно напоминая езду на мотоцикле на предельной скорости под проливным дождем; едва поскользнулся – и ХУЯК, кубарем вылетел в кювет, украсив собой пейзаж, точнее своей головой, оказавшейся почему-то в руках.

Через полчаса после нашего столкновения с оклохами мы остановились у ночной забегаловки на шоссе «Тонопа», на задворках убогого, вонючего и грязного гетто под названием «Северный Лас-Вегас». В действительности оно было уже за городской чертой. Ты отправляешься в «Северный Вегас» только тогда, когда в один прекрасный день слишком круто облажался на бульваре, засветившись и испортив все мазы, и когда твоему появлению не рады даже в магазинчиках, расположенных вокруг «Казино Центра», где торгуют по сниженным ценам.

Это ответ Невады на Восточный Сент-Луис – трущобы, кладбище, последняя остановка перед пожизненной ссылкой в Или или Виннемучу. Отправляешься в Северный Вегас, только если ты – блядь лет под сорок, и люди синдиката на бульваре решили, что ты уже не слишком хороша и привлекательна, чтобы обслуживать птиц высокого полета… или если ты сутенер, у которого накрылся кредит в «Песках», или, как они называют таких в Вегасе, «забулдыга». Для них это может значить все что угодно: от жалкого алкаша до опустившегося джанки. А в терминах коммерческой пригодности это означает, что тебе дан от ворот поворот во всех правильных и приличных местах.

Большие отели и казино лезут из кожи вон, чтобы обезопасить играющих толстосумов даже от малейшей перебранки с «нежелательными лицами». Они хотят быть в этом полностью уверены. Секьюрити в таких заведениях, как «Дворец Цезаря», сверхбдительна и сурова. Возможно, треть присутствующих на этаже людей, невзирая на время суток, – либо подставные зазывалы, либо охранники, напоминающие сторожевых псов. Откровенно пьяных субъектов и известных карманников пасут с неослабным вниманием – головорезы, а-ля Секретная Служба, выволакивают таких на автостоянку, где устраивают краткую, беспристрастную лекцию о стоимости услуг дантиста и о трудностях жизни с обеими сломанными руками.