Четвертая Беты

— Это смотря в чьих руках, — горько усмехнулся Поэт. — Но не в наших, тут ты прав. Итак, Лета умерла. Кто еще? Экономка. Довольно быстро я выяснил, что она тоже умерла. И тоже внезапно.

— Изий не оставляет следов.

— Если не считать следами трупы.

— Трупы молчат.

— Не всегда.

Маран насторожился.

— Что ты имеешь в виду?

— Я стал думать дальше. Кто еще? У них не было детей. Но с ними жила дочь Леты от первого брака.

Маран покачал головой.

— Дочь Леты тогда была ребенком. И потом последние месяцы жизни Рона девочка провела в Тигане, у родителей Леты, ее привезли только на похороны. Кстати, родители Леты на похоронах не присутствовали и дочь в последний раз видели за год до ее гибели. А с девочкой — ее зовут Ина — говорили. Хорошо знакомый ей человек, близкий друг семьи, так что… Она ничего не знает.

Поэт торжествующе усмехнулся.

— Наконец!

— Что — наконец?

— Сначала дай слово, что девочка будет в безопасности, во всяком случае, ты сделаешь для этого все, что в твоих силах. Даешь?

— Слово Марана.

— Она в совершенстве научилась притворяться, ведь для нее это единственный способ уцелеть. Она никогда и никому не говорила того, что рассказала мне.

— И как ты этого добился?

— Я просто назвался. Первое, что я услышал, войдя к ней в дом, был мой собственный голос.

— Понятно. Девочка, влюбленная в поэта. Сюжет известный.

— Ничего подобного. Просто она знает и любит мои песни и судит обо мне по ним. Что самое верное. Потому она и открыла мне то, чего даже ты не знаешь.

— А именно?

— Слушай и запоминай. За два дня до процесса ее маму… то есть Лету… куда-то увезли на большом зеленом мобиле.

— Правительственном.

— Да. Вернувшись, Лета позвала дочку и сказала ей буквально следующее: Ина, доченька, ты уже большая, ты должна накрепко запомнить то, что я тебе сейчас скажу. Может так случиться, что ты меня больше не увидишь, знай, что в этом виноват Изий… девочка была знакома с Изием, тот бывал у них в доме, хотя и нечасто, Лета его недолюбливала… Так, дальше… Однако ты не должна подавать виду, что тебе это известно, а то Изий убьет тебя. Ты должна притворяться, что веришь Изию и любишь его, но, когда он умрет, ты откроешь, где находится тайник, куда я сегодня вместе с тобой спрячу эти бумаги. Вот примерно так.

— Рискованная затея.

— У нее не было другого выхода. Потом она, наверно, надеялась, что уж семилетняя девочка будет вне подозрений.

— Все равно. Не всякая женщина рискнула бы жизнью собственного ребенка. Другая махнула б на все рукой.

— Другая, но не Лета. Не забудь, она была дочерью обедневшего аристократа и женой богатого и вступила в Лигу еще до знакомства с Роном Львом. Такая женщина должна была органически не переносить несправедливости, она не только рискнула жизнью ребенка, но и пожертвовала своей… нетрудно догадаться, куда она ездила, и что ей предложили…

— А что за бумаги? — спросил Маран нетерпеливо. — Ты их видел?

— Не видел, но Ина мне сказала. Копия протокола смерти, подписанная и заверенная, собственноручная запись Леты по поводу всех этих событий и… кто бы мог подумать!.. завещание самого Рона Льва.

— А что в завещании?

— Неизвестно. Оно запечатано.

— Понятно.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь?

Маран молчал, постукивая пальцами по столику.

Дан не выдержал.

— Парни, вы бы объяснили мне, в чем тут дело, — жалобно попросил он. — Хотя бы в двух словах.

Маран и Поэт переглянулись.

— Просвети его, — предложил Маран. — А я пока подумаю.

Поэт почесал в затылке.

— Не знаю, с чего начать, — сказал он нерешительно.

— С самого начала, — посоветовал Маран.

— С какого начала? — удивился Поэт. — Что ты считаешь началом? Сотворение мира? Создание Бакнианского государства? Большой Перелом? А, Дан? Про Перелом ты, надеюсь, знаешь?

— Не очень твердо, — вздохнул Дан.

— Что же, мне пересказывать тебе всю трехтомную «Историю государства»?

— Всю не надо. Давай по-другому. Лучше я буду задавать вопросы. Идет?

— Как хочешь.

— Мне известно, что до Перелома страной правил император. Рон Лев вместе со своими единомышленниками создал Лигу с целью… какой?

— Положить конец полновластию аристократии. Они считали несправедливым, что всем в стране владеет и распоряжается малое число людей, и к тому же, по их мнению, делает это неверно. Их возмущал культ прекрасного, бытовавший в Бакнии всегда, но к середине прошлого века приобретший размах невиданный и поглощавший львиную долю доходов и так не самого богатого в мире государства, а при подобном образе жизни нищавшего буквально на глазах. Дворцы, айты, парки, декоративные озера с тысячами фонтанов, картины, скульптуры, эоны, книги… Бароны буквально соревновались друг с другом, швыряясь деньгами, а уж императоры… В последние полсотни лет сократились до минимума даже военные расходы.

— Почему даже?

— Потому что военными приготовлениями никогда до того не пренебрегали. Бакны всегда были чувствительны к успехам и неудачам на поле боя. В итоге неподходящие настроения распространились и среди военных, стало роптать офицерство, утверждали, что войска плохо обучены и вооружены… Как оказалось, так оно и было…

— Понятно. Рону и компании удалось организовать переворот. Как?

— В сущности, это вышло почти случайно. Конечно, недовольных всегда хватало, а на тот момент их оказалось больше, чем… Одним словом, груз стал слишком велик, и корабль опрокинулся… Решающую роль сыграли добавившиеся к бедности и бесправию сокрушительные поражения… Видишь ли, шла война, складывавшаяся для Бакнии крайне неудачно — уже полстраны было в руках врага… дернитов, воевали с Дернией, это соседнее государство, традиционный, так сказать, противник… Императорская армия оказалась неспособна остановить вражеское нашествие, позор — да и только!.. И Рон понял, что появился шанс перехватить власть… Именно тогда, кстати, они и переименовали свою шайку в Лигу Спасителей Отечества, до того она была просто Лигой. Привлекли возмущенных положением на фронте военных, взбунтовали чернь. Словом, на Крепость пошли самые разные люди, ну и… Главное было взять власть в столице, а потом уже… С одной стороны, удалось переломить ход войны, с другой, аристократов просто перестреляли. Крестьянам обещали увеличить долю, и те промолчали…

— Ясно, — сказал Дан. — И с тех пор Лига распоряжется страной по собственному разумению? Я правильно понимаю?

— Абсолютно, — кивнул Поэт.

— Что значит, по собственному? — вмешался вдруг Маран, до сих пор молча обдумывавший что-то, Дану даже казалось, что он их не слушает. — Лига представляет интересы народа.

— И в чем это выражается?

Маран промолчал.

— Ты уверен, что он доволен правлением Лиги? Вот ты, лично ты — уверен?

Маран хмыкнул.

— Кто его знает, — ответил он неопределенно.

— Ну допустим, что нет. И как же этот самый народ может выразить свое недовольство?

Маран снова промолчал.

— А никак, — вклинился Поэт.

— Почему никак? — запротестовал Маран. — Вон, пожалуйста. Ты же сам видел, что творится в городе.

— Я не об этом, — покачал головой Дан. — Поставлю вопрос иначе. Предположим, народ недоволен тем же Изием. Может ли он отобрать у того власть не в результате восстания, а путем законных выборов?

— Законных выборов? — как эхо, повторил Маран. Он был явно озадачен.

Поэт расхохотался.

— Ты мне нравишься сегодня, Дан, — сказал он, шлепнув Дана ладонью по спине. — Ты загнал в тупик самого Марана. Далеко пойдешь.

Маран не принял участия в веселье. Он напряженно размышлял.

— Видишь ли, — сообщил он наконец, — в уставе Лиги есть нечто в этом роде, но вряд ли это то, что имеешь в виду ты… Суди сам. Устав предусматривает выборы Главы Лиги…

— И кто выбирает? — спросил Дан.

— Правление.

— На какой срок?

— Срок?

— Ну через сколько лет происходят следующие выборы?