Хит сезона (СИ)

Вовка с некоторым сомнением кивнул, в очередной раз дав себе слово полистать на досуге Машкины книжки. А то мало ли...

***

– Слыхал, Лексеич, чего Айльбибековы учудили? - зам по маркетингу Чуров на ходу щедро зачерпнул из мешка кунжутного семени и отправил в рот. - Ж-жны в хыб зпкьют.

Гриф непонимающе поднял брови.

– Жетоны в хлеб запекают, - пояснил Чуров, судорожно проглотив кунжут. - Металлические. Все метро рекламой заклеили: "Собери пять жетонов и выиграй безумную неделю на Эквадоре".

– Так зубы же поломают все! - засомневался Вовка.

– Уже! - радостно подтвердил тот. - В "Новостищах" писали. Так у них на упаковке меленько написано "Употребление батона в пищу может быть связано с риском для здоровья." Фиг чего отсудишь! А потом, говорят, они договор со стоматологами заключили.

– И чего, покупают? Батоны?

– Еще как! Халяву же обещали. Но если б только это... Вчера зарегистрировано объединение "Квадратная булка", принимают всех желающих. "Отруби" с "Приятным аппетитом" уже вступили, 15-й хлебокомбинат, "Бабушкины пирожки", еще пекарен двадцать мелких...

– Это они не подумавши, накануне голосования-то.

– Не скажи, Лексеич. Массой задавить могут.

Вовка удрученно забарабанил пальцами по столу.

– Мне нужна идея. Большая свежая идея, - и мрачно уставился в дверь, словно ожидая, что идея сама войдет в пекарню.

Дверь в самом деле отворилась, хлопнув об стену. Но вместо абстрактной идеи на пороге обнаружилась вполне материальная кондитер-дизайнер.

– Владимир Алексеич, ну я не знаю, что с Кошенком делать! - плаксиво заявила Раечка. - Он опять гири к рукам присобачил и глаза завязывает.

Гриф взрыкнул и потрусил разбираться.

Кошенок был третьей головной болью "Хлебушка" - после Айльбибековых и гения Рысевича. Тихо помешанный на преодолении трудностей, он то норовил связать себе руки за спиной, то украшал торт с закрытыми глазами, а то вообще замешивал тесто, болтаясь вверх тормашками под потолком.

Преодолев очередную сумасшедшую проблему, Кошенок становился покладист и ужасающе производителен: с равным мастерством он пек меренги и выращивал колонии эмпат-плесени, рисовал финтифлюшки на пирожных и идеально подрумянивал булочки-в-тюбике. Но стоило чуть ослабить внимание, и неутомимый Кошенок выдумывал себе очередное испытание.

Сейчас он самозабвенно выдавливал кремовый бордюр на двухкилограммовый торт. Розовая завитушка ложилась идеальной линией, аккуратно огибая желтые розочки. При этом с каждого запястья мастера свешивался здоровый блин от гантели, а на глазах действительно красовалась повязка с вышитой надписью "Просьба не беспокоить".

– Это как называется? Что происходит, а?

– Работаю, - невозмутимо пояснил Кошенок, снимая повязку и предъявляя кондитерский мешок с кремом.

– Работает он! Клоун! Выпендрежник! - бушевал Гриф. - Уволю! В подземном переходе так работать будешь, копейки в кепку собирать, понял!

Кошенок подбоченился гантельными блинами.

– Я, между прочим, молодой талантливый пекарь...

– Тал-лантливый, ерш твою... - жалобно закричал Гриф. - Мне мало забот, чтоб еще с твоим талантом нянькаться, а?

– А я вас, между прочим, нянькаться не просил! - завопил и Кошенок. - С вашими древними методами!

– Фигляр! У нас слот горит, а он тут невесть что доказывает!

– Это у вас слот горит, а я, между прочим, работаю!

– Что еще?! - заорал Гриф сияющему Рысевичу, что замаячил в дверях с большим подносом под салфеткой.

– Блины, - кратко ответил тот и сдернул полотно.

В пекарне повисла тишина.

Потом тоненько всхрюкнул Кошенок.

Улыбка на лице Рысевича слегка полиняла.

– Вы ж сами говорили - нужна свежая идея. Так вот - креатив.

Из бесформенных шматков теста, горкой наваленных на поднос, дырявых и кое-где подгоревших, прихотливо торчала разнообразная начинка.

– Ой, мамочки... - выдохнула Раечка.

– Это креатив? - свистящим шепотом осведомился Гриф. - Это - креатив? Это дерьмо собачье!

– Вы же сами... таких ни у кого не было, точно. Я и название придумал: "блинтрэш".

Вовка схватился за голову.

– Естественно, не было. И не будет! Господи, за что ж мне такая толпа криворуких работничков!

У Рысевича губы запрыгали от обиды.

– Это... Это гениальные блины! - срываясь на фальцет, закричал он.

– Их никто не купит! - заорал и Гриф, потрясая толстыми пальцами перед лицом пекаря.

– Так вам чтоб покупали или чтоб слот получить?

– Так за такое барахло никто ж голосовать не будет!

– Плевать! - в запале взвизгнул Рысевич. - Им просто не понять всей гениальности! Замысла! Привыкли к массовому производству!

– Печь надо лучше!

– Ручная работа!.. Уникальная!.. Каждый - неповторим!.. - бессвязно выкрикивал Рысевич и вдруг схватился за сердце, белея губами, и стек на пол. Завизжала Раечка, заорал в телефон Чуров, забегал, цепляя веригами столы, Кошенок. Вовка Гриф торопливо разбрасывал содержимое аптечки в поисках валидола.

***

Нахальная муха неторопливо шла по столешнице. Гриф бездумно наблюдал, как прихотливо движутся черные лапки по солнечным пятнам на полировке. В голове царила звонкая пустота.

– Лексеич, все собрались, - напомнил Чуров.

Вовка засопел, устроился поуютнее в скрипучем кресле. Обвел тяжелым взглядом собравшийся за столом персонал "Хлебушка": невозмутимого Чурова, жалостливую Раечку, притихшего Кошенка, угрюмого Рысевича. Зацепил взглядом школьный дневник, сиротливо притулившийся с краешку, побагровел и забарабанил пальцами по столу.

– Опять в школу вызывают? - участливо осведомилась Раечка.

– Вызывают, - тяжело вздохнул Гриф. - Теперь из-за Шопенгауэра.

– А он-то здесь при чем?

– А... - махнул рукой Вовка. - Его Машка моя с учительницей не поделила.

– Серьезная она у тебя больно, - посочувствовала Раечка.

– Умная, - хмыкнул Чуров. - Далеко пойдет.

– Слишком умная. Чересчур.

Кошенок протестующе буркнул насчет того, что ум никогда не чересчур.

Муха наткнулась на дневник и улетела. Вовка ослабил узел галстука.

– Короче, друзья мои, до конца голосования пять дней. Если мы хотим получить слот, надо... мозговой штурм, что ли, устраивать. У кого есть предложения?

Народ буровил взглядами столешницу и молчал.

– Н-ну?

– Булочки с глазами? - робко предложила Раечка. - Их едят, они глядят?

Гриф представил и поперхнулся.

– У Айльбибековых пищали.

– У них пищат, а у нас глядят!

– Один хрен. Вторичная идея.

– Грильяж с яблочными семечками...

– С чем?!

– Ну... пусть с абрикосовыми косточками.

– Ага, чтоб опять начали вопить про канцерогенность!

– Тогда с каштанами. Жареными.

– Не прокатит. Старо.

– Плюшка с морф-колонией эмпатов. Надпись, видоизменяемая в зависимости от настроения окружающих?

– Гм...

– Да вы чего? Да вы представляете, что на них напишется? Прямо на прилавке!

– Так может, и клево?

– Клево ему, елки-моталки! За такое слоты не дают. В лучшем случае, будем болтаться в хвосте десятки!

– А чурчхелу с хреном?

– Ерунда.

– Халвайтар с чесноком?

– Бред вообще.

– В конце концов, гату с антикариесными ботами!

– Дался тебе этот национальный колорит! Что-нибудь более современное.

– А мне кажется, надо взять что-нибудь ортодоксальное... обычный тортик...

– Вывернуть наизнанку?

– С шоколадными тараканами?

– Брр...

– С глистами еще скажи.

– С мигрирующими розочками...

– Самодеформирующийся в зависимости от освещения...

– С подсветкой...

– Со встроенными свечками - было.

– Не со свечками, а с подсветкой. Изнутри, сквозь прозрачное суфле, - оживился Рысевич. - Лампочки ватт по тридцать на плесневой основе, аккумуляторы съедобные. Картинку типа калейдоскопа сделать, чтоб плавно менялась.