Z значит Захария (ЛП)

Я подала ему другой стакан с водой и убрала осколки первого.

Глава 7

3 июня

Прошло четыре дня.

В первый день состояние мистера Лумиса было примерно тем же. Я дала ему градусник, и мы начали следить за изменением температуры. Утром было 99,5 градусов [3], в середине дня температура поднялась до 101 [4], а к вечеру снова спустилась до 99,5. П словам мистера Лумиса, это означало, что он всё ещё в промежуточной стадии.

Я сказала, что ему, наверно, следовало бы принять аспирин, но он возразил, что толку от аспирина не будет, и лучше, если мы прибережём его на потом: полдесятка пузырьков, оставшиеся в магазине — возможно, единственный пригодный к употреблению аспирин в мире. Это было произнесено серьёзным тоном, но мне почему-то показалось, что он вроде как немножко шутил.

У меня уйма дел. Поскольку в доме гость, то надо готовить еду получше, чем тогда, когда я была одна. Прежде всего потому, что, как я уже сказала, если он скоро разболеется, то ему нужно заранее накопить силы. Впрочем, я люблю готовить, просто когда я была одна, мне не хотелось утруждаться — готовить только для себя неинтересно.

Поэтому я совершила несколько набегов на магазин, запаслась консервами и сухими полуфабрикатами. Другой свежей пищи, кроме молока и яиц, не предвидится до тех пор, пока я опять не возделаю огород. Уже июнь, так что с огородом следует поторопиться. Как я теперь жалею, что вырвала всё! Сейчас у нас были бы свежие овощи. И латук бы уже подрос... Наверно, поздно начинать всё заново, но я решила попробовать. Будем надеяться, прохлада ещё продержится. Во всяком случае, удастся хотя бы запастись семенами на будущий год. Но как же мне хотелось зелёного салата и свежих овощей!..

Я вооружилась лопатой и тяпкой и принялась за работу. Пришёл Фаро, принюхался к первым отвалам земли, потом выкопал себе маленькую ямку и улёгся в ней, на тёплом солнышке. Собака уже выглядела значительно лучше, чем когда появилась в первый раз.

Копать было легко, потому что земля уже однажды была вскопана; да и навоз тоже никуда не делся, так что возиться с этим опять не придётся. Семян у меня хватало, я брала их с собой в пещеру, когда уходила туда. Однако вскопав весь огород — собственно, я даже часть успела засеять, — я обнаружила, что он слишком мал! Потому что теперь нас двое и нам всего понадобится вдвое больше, к тому же нужно закатать овощей на зиму. Запасов консервов в магазине на всю жизнь не хватит. Значит, решила я, нужно расширить огород в два раза.

Места-то хватало, вот только новый участок вскапывать было трудно из-за слежавшегося дёрна. Но я всё равно сделала уже довольно много, когда вдруг заметила, что Фаро встал и завилял хвостом. Я подняла глаза: привалившись к столбику ворот, за мной наблюдал мистер Лумис, который всё это время после ланча оставался в постели. Сейчас же давно перевалило за полдень — пора заканчивать с огородом и начинать готовить ужин. Я немножко смутилась, что он увидел меня за работой — перепачканной землёй, потной, раскрасневшейся... Перед тем, как идти к нему в комнату, я намеревалась помыться.

Но дело не только в этом. Я встревожилась. Что он здесь делает?! Ему надо в постели лежать! Я подошла к нему, всё ещё с лопатой в руке, и спросила:

— Что-то случилось?

— Ничего, — ответил он. — Мне стало скучно. Денёк тёплый, приятный — вот я и вышел.

А я уже и забыла, когда скучала в последний раз. Работы всегда было невпроворот, скучать некогда. Хотя, конечно, я же не больна и не валяюсь без дела в койке.

Я снабдила его несколькими книгами — пусть читает; правда, всё это были исторические романы, любимое чтиво моей мамы. Наверно, мистеру Лумису они не очень понравились. В моей спальне наверху были и другие книжки, правда, в основном школьные учебники и детская литература. Наша семья полагалась в этом отношении на огдентаунскую городскую библиотеку.

— Я тут копаю... — сказала я, хотя он, конечно, и сам видел. — Здесь будет огород.

— Тяжёлая работа для девушки, — отозвался он, по-видимому, заметив, какая я замарашка.

— Я привычная.

Я хотела было объяснить, что бóльшая часть уже была вскопана раньше, так что мне не особенно тяжело, но попридержала язык. Не хотелось, чтобы он узнал, до чего я испугалась, когда увидела в долине чужака.

Вид у него сделался озадаченный.

— А разве так необходимо делать это всё вручную? У твоего отца не было трактора?

— Трактор есть. В амбаре.

— Ты не умеешь им управлять?

— Умею, да бензина нет.

— Я видел у магазина две колонки. Там наверняка есть бензин.

Это правда. Амиши хотя и не ездили на автомобилях, но тракторами, жатками и прочими машинами пользовались; и бензин для всего этого они покупали у мистера Клейна.

— Должно быть, так, — сказала я. — Но колонки без электричества не работают.

— И ты перекопала всю эту уйму земли лопатой. А разве не проще было бы отключить у колонок моторы и накачать топлива вручную? Ведь там, скорее всего, тысяч пять галлонов. — Он улыбался, но я почувствовала себя дура-дурой.

— Да я не очень-то разбираюсь в электромоторах и насосах, — пробормотала я.

— Зато я разбираюсь. Во всяком случае, достаточно, чтобы раздобыть бензина.

— Когда поправитесь, — сказала я.

Таким образом, мы оба приняли как само собой разумеющееся, что он поправится. Вообще-то, вначале мне более вероятным казался иной исход, но сейчас эти опасения отодвинулись на задний план. По крайней мере, мои страхи ослабли, причём без особых усилий с моей стороны.

Я очень взбодрилась, когда он выложил свои соображения насчёт бензина и трактора. Надеюсь, идею удастся реализовать. Зимнее пастбище обеспечит кормом трёх коров, но впритык. Если получится запустить трактор, то после того как трава рассеет семена, я смогу её скосить и насушить сена. А это значит, что со временем можно будет увеличить стадо.

Мы вернулись в дом, как только солнце склонилось к закату. Стены долины довольно высоки, так что солнце встаёт поздно и заходит рано; сумерки длятся долго, и настоящих заходов солнца, таких, как там, где земля ровная, у нас здесь нет. И всё равно сегодня закат был на загляденье. Мой отец частенько повторял: «У нас в долине закат на востоке» — и так оно и есть. Солнце садится за западным гребнем, и его оранжевые лучи скользят вверх по восточному склону, а вслед за ними ползёт тень. Под конец свет задерживается на макушках самых высоких деревьев, и тогда кажется, будто они полыхают, словно объятые огнём. Потом свет угасает, а на смену ему приходят сумерки.

Мы немного постояли, полюбовались этим зрелищем; гость опёрся о моё плечо, как опирался до того о столбик ворот. Я даже немножко загордилась, что помогаю ему, но когда мы повернулись и пошли дальше, он проделал остаток пути самостоятельно. Без сомнения — мистер Лумис набрался сил и держался прямее. Оказалось к тому же, что он довольно высокого роста.

Вечером стало прохладно, поэтому после обеда я затопила в гостиной камин и закрыла окна. Поскольку комната мистера Лумиса — то есть, комната Дэвида и Джозефа — примыкает к гостиной, я открыла дверь, чтобы тепло проникло и туда. Однако мистер Лумис не пошёл сразу же в свою комнату — он устроился в кресле у камина.

В нашей гостиной стоят два больших мягких кресла и диван; они расположены так, что с любого места можно любоваться огнём в камине — мои мама и папа очень любили проводить так зимние вечера. (Этой зимой я спала на диване, чтобы быть поближе к теплу.) Кресло, в котором сейчас расположился мистер Лумис, принадлежало моему отцу. Около обоих кресел по-прежнему стояли торшеры — я оставила их просто так, для уюта, хоть они и не горели. У одной стены гостиной стоял проигрыватель, у другой — пианино.

— Хотите, я принесу вам книгу? — спросила я, побоявшись, что он опять заскучает. — Давайте поставлю лампу на столик около вашего кресла?