Круговорот

Весы стояли тут же — во дворе кузни. Палка и перекладина с большими чашами, на одной из которых лежал булыжник, служивший мерой веса. Стрикер сыпал руду в пустую чашу, добивался равновесия с грузом, после чего снимал чашу с весов, пересыпая рудный песок в большой чан. На всю процедуру он потратил не так уж и много времени, но работой новичка остался доволен, за что вручил Сане несколько медяков. Получивший свою первую зарплату Пряхин заковылял к ставшему родным сараю. Какого же было его удивление, когда он обнаружил абсолютно пустой барак. Из темноты со стороны побережья доносились человеческие возгласы.

Там сновали люди с факелами, в свете которых можно было различить огромное скопление народа. Саня догадывался о причине вечерних гуляний — Буглар нашел гидрокостюм и сейчас демонстрирует его всем желающим. Саня представил себе усача, облаченного в костюм. Он важно лежит в воде — на надутом подголовнике. Свистит в свисток и выпячивает мигающую на груди лампочку. Его голова покрыта красным обтягивающим капюшоном, отчего виден лишь небольшой овал лица и, конечно же, усы с бородой тоже вытащены наружу. На такое зрелище стоило бы сходить посмотреть, но Саня еле передвигал ноги, а его тело просто отказывалось подчиняться и требовало немедленного отдыха. Он нашел оставленный ему ужин. Поел и завалился спать. С утра проснулся разбитым и поплелся делать зарядку. Наверное, ему вновь стоило начать заниматься. Прошло уже лет семь с того момента, когда Саня повесил свой черный берет на стенку. С тех пор он запустил себя — перестал нагружать тело, растягиваться, бегать. И вот результат — стоило лишь хорошенько поработать, как суставы заскрипели, мышцы заболели, да еще и одышка появилась. Так продолжаться не могло. Нужно было вновь приводить себя в форму. Тем паче, что в окружающем мире слабаку не выжить. Саня вышел на берег, снял комбинезон с тельником и принялся делать зарядку. Он растягивал ноги, тянул спину, отжимался на кулаках, качал пресс. Размявшись, провел небольшой бой с тенью, после чего бухнулся в реку. Немного поплавал, а когда вышел из воды, почувствовал прилив бодрости и сил, твердо решив продолжать работать над собой. К ручью Саня бежал легкой трусцой, закрепив весь свой нехитрый скарб за спиной. Возвращался уже пешком с нагруженным рудой мешком — сил бежать просто не осталось. Так продолжалось изо дня в день. С утра Саня делал гимнастику, потом бежал по пересеченной местности на работу. Мыл рудный песок, тщетно ожидая появления девушки-барда. Затем возвращался к кузнецу с выработкой. Сдавал руду и, получив деньги, шел в барак. Иногда он наведывался на пирсы, где помогал парням Буглара модернизировать их лодку, благодаря чему быстро снискал уважение моряков. Усач тоже стал прислушиваться к советам найденыша. И ворчал лишь для вида. С его новым артефактом опять вышла незадача — костюм порвался, зацепившись за что-то острое. Буглар расстроился несказанно, но нашелся барыга, выкупил пришедший в негодность артефакт, да еще серебром заплатили. Усач был человеком не жадным и всю выручку от продажи костюма распределил меж своими людьми. Сане тоже кое-что перепало, хотя он об этом и не просил. Не то чтобы Пряхин считал себя человеком состоятельным, но в деньгах недостатка не испытывал. Посему мог позволить себе прикупить более или менее приличную одежду. На рынке выбрал кожаную лоскутную куртку, такого же плана штаны и сыромятные сапоги с высоким голенищем. Теперь его облачение ничуть не отличалось от одежды местных аборигенов. Разве что тельник все еще пестрел через треугольный разрез куртки. С тельником — визитной карточкой бывшего морского пехотинца, Саня расставаться не желал. Правда, осталось еще одно отличие — молодой человек принципиально не отращивал бороды и продолжал быть для всех «голощеким». Чтобы сбривать назойливо растущую щетину, ему понадобился острый нож. Все ножи, которые имелись у артельных для этой цели не подходили, ибо были сделаны из мягкой некачественной стали. После бритья этими тупыми железками Санино лицо просто пылало, покрываясь красными пятнами. Такого издевательства над своей внешностью Пряхин терпеть не собирался, тем более, что все еще надеялся повстречать свою незнакомку. Предстать перед девушкой-бардом с красной от бритья рожей он никак не мог себе позволить. Посему направился к кузнецу, требуя продать ему мало-мальски острый нож.

— Нужен нож? — удивленно вопросил Стрикер.

— Представь себе, нужен.

— Так изготовь его.

— И изготовлю, — принял вызов Саня. Стрикер лишь усмехнулся, но работать в кузнице разрешил и, чтобы «голощекий» не путался под ногами, то ковать свой нож он будет по вечерам, когда кузница свободна. В тот же вечер Саня приступил к делу. Перво-наперво он выбрал себе заготовку. Затем принялся плавить в яме небольшой кусок уже обогащенной руды, обильно перемешивая ее с древесным углем. Тем самым, получил сталь с более высоким содержанием углерода.

Измельченными кусками этой стали он посыпал нагретую в печи заготовку и ударами молота сварил их вместе. После чего начал проковывать. Саня ковал свой нож не один вечер. Плющил заготовку и сворачивал вдвое, затем опять плющил и сворачивал в другом направлении. В результате он получил многослойную сталь, очищенную от шлаков. Стрикер изредка наблюдал за Саней, что-то недовольно ворчал, но работать не мешал. Когда будущий нож приобрел форму, и Саня приступил к закалке, кузнец все же вмешался, заявив, что «голощекий» неправильно это делает. Он дал несколько полезных советов, предложив медленно отпустить сталь в кипящем жиру. Совместными усилиями они изготовили превосходный нож, способный кромсать даже мягкую сталь. Стрикер сам заточил его на наждачном камне и сделал наборную костяную ручку. А Саня довел кромки ножа, придав им остроту бритвы. Но на этом не остановился и отполировал сталь до почти зеркального блеска. Даже Стрикер смотрел на получившееся произведение кузнечного искусства с некой завистью. Впрочем, он признал в Сане коллегу и перевел того в свои помощники. Пряхин, сам того не желая, сделал первый шажок по иерархической лестнице дикарей, став помощником ремесленника.

Глава 7

Уже несколько дней Саня не ходил к ручью. Он вместе другими подмастерьями трудился на кузнечном дворе. В основном лил заготовки.

Иногда стоял на мехах, а то и подменял Стрикера, когда тому нужно было куда-либо отлучиться. Новая работа Сане нравилась, ибо требовала творческого подхода и изобретательности. Правда, было немного тяжеловато орудовать довольно увесистым молотом. Но молодое, тренированное тело быстро приспособилось — руки стали крепче, налились мускулы, появилась косая сажень в плечах. Саня чувствовал, как набирает форму. Каждое утро он не прекращал делать гимнастику и преуспел до такой степени, что мог вновь садиться на поперечный шпагат. Бой с тенью он проводил, отрабатывая удары на высокой березе, растущей на берегу. А потом кидал в ее ствол свой новый нож, с каждым разом отходя от цели на большее расстояние. Однажды за этим занятием его застал Буглар. Усач принес две дубовые палки и, передав одну из них Алексу, предложил подраться на «мечах». Саня отказаться не мог. Он взялся за импровизированный меч двумя руками и кинулся на усача. Буглар парировал несколько ударов нападающего на него спарринг-партнера, после чего, шутя, выбил палку из его рук.

— Ветки свои не расслабляй, — рыкнул усач, когда Саня вновь попытался атаковать. На сей раз, Пряхин продержался дольше. Но результат остался прежним. «Меч» выскользнул из сотрясенных мощнейшим ударом рук. Нужно было как-то поменять тактику боя. Саня пошел на хитрость, он сделал ложный выпад, подставляя свою палку под удар, и когда Буглар попытался ее выбить, увел «меч» вниз. Затем ловко обошел неповоротливое тело соперника, саданув того палкой по почкам.

— Неплохо, — крякнул Буглар. — Так и дерись. Силой тебя боги обидели, зато наградили верткостью… А теперь защищайся. Я буду нападать. Усач преподал своему новому ученику показательный бой на мечах, после которого тело Пряхина покрылось множественными синяками и ушибами. Буглар снисходительно улыбался и назидательно наставлял неопытного бойца премудростями боя холодным оружием. Неожиданно его монолог был прерван тревожными ударами набата, что шли со стороны берега. Усач поспешил на их зов. Саня в нерешительности двинулся следом. На берегу гудела толпа. Раздавались приветственные выкрики, перемежающиеся с причитанием женщин. На пирс высаживалась вернувшаяся из похода дружина Брагара. Три ладьи уже замерли у причалов и лишь слегка покачивались на невысокой накатной волне. Их, покрытые водорослями борта, местами зияли дырами и протяжно скрипя, терлись о брус привальника.