Чертоги Казад-Дума (СИ)

====== Глава 11.5: Чертоги Казад-Дума ======

♦♦♦♦♦

Сквозь звероподобные стенания гор пробивались леденящие кровь военные кличи драконов. Восставшие из забвения, они готовились напомнить вселенной о забытом за века покоя и мира всесокрушающем могуществе Властелинов Белерианда. Ходящие ходуном стены дрожали. С высокого потолка и хитроумных многоярусных подпорок сыпалась каменная крошка. Миниа, всем телом ощущая проходящие по Хадходронду вибрации возрождения, широко улыбнулся. Мория, утопая в нескончаемых накатах летучей армии Ангбанда, пробуждалась после многовекового сна.

Правда, никто из старых знакомых не разделял с эльфом волнительных чувств. Разбушевавшееся море орков наполнилось протяжными криками, трусоватыми и яростными. Чернокровые, собранные в тронном зале, испуганно топтались на месте, бросая ненавистные взгляды на невозмутимую Анаэль. Бессмертная, стоя подле престола Дурина, оглядывала свое войско равнодушным взглядом глубоких синих глаз. Краешки губ ангбандской целительницы растягивала едва заметная улыбка. Словно сошедший с небес дух, ниспосланный судьбой для спасения, она походила на нежный цветок о белых лепестках. Утонченная и преисполненная таинственной силой, Анаэль светилась изнутри, подобно шкодливому лучику света, пробившемуся сквозь свинцовые тучи к грешной земле. Миниа, глянув на нее, и сам успокоился. Душа, подхватившая ноту общего смятения и страха, уверилась в твердости будущего. И перестал быть страшен тягостный гогот, пронзавший горы, ибо крепнущее сознание вконец убедилось, что драконий рев – лишь дружественный возглас прилетевших с Севера повелителей огня.

При всем том бывшие собратья продолжали бесноваться, нарушая ровный строй шеренг. Нарастающая паника чумой передавалась от одного орка другому, мелькая в светлых глазах серокожих воинов слепящими бликами. Гномы, смиренно дожидавшиеся возвращения своего Короля перед троном всех морийских владык, чаще прочего начали поглядывать на лежавшее у ног Анаэль оружие. Азог, заметив непокорность своих подчиненных, принялся громогласно выкрикивать угрозы. Старшая госпожа, втайне от своей армии проникнувшая в Казад-Дум, недвижимо лежала на полу, прикрыв веки. Казалось бы, сам воздух постепенно накалялся от воцарившегося в зале беспорядка. Но никто из Миас не пытался усмирить толпу, погрязшую в омуте замешательства, и вновь рожденный Авари решил просто довериться опыту тех, кто некогда вел за спинами армии обреченных на смерть.

Как выяснилось немногим позже, проявленное терпение не было напрасным: когда волнения в свирепствующей толпе начали походить на набирающий обороты шторм, а крики, вырывающиеся из оскаленных пастей, стали звучать особенно грозно, в престольный зал вернулся Талрис. Величественно вышагивающий вперед по каменному коридору, он нес в обеих руках черный клинок, источающий кроваво-красное сияние. За ним, хромая и спотыкаясь, будто избитый пес, семенил Король-под-Горой. Пепельно-серый, весь мокрый и хмурый, Торин Дубощит часто моргал и старался не отставать от своего провожатого. Сын Мелькора, однако, даже не думал сбавлять темп ходьбы – летящий над отшлифованным камнем духом тьмы и разрушений, Миас направлялся прямиком к своей сестре. Сам излучающий силу и могущество, Талрис триумфально улыбался.

— Замолкните, — заприметив брата, Анаэль, наконец, сменила позу. Повелительно шагнув вперед, она сделала короткий пасс рукой и голос ее, многократно усилившийся, грозовым ветром прокатился по широкому холлу. Орки, устрашившись гнева новой повелительницы, мгновенно обратили к ней трепетные, надрывные взгляды. Трусливое племя склонилось пред своими владыками, даже не осознавая всего их величия. Пришедшие из тьмы давно позабытой эпохи, наследники Белерианда господствовали над своим воинством и упрочивали его, внушая каждой душе кровожадного народа первобытный ужас. Одного слова чародейки хватило, чтобы переполненный зал сковала тишина. Этого же слова было достаточно, чтобы понять, кому теперь принадлежала чернокровая армия Казад-Дума. Благоговея, Миниа почтенно склонил голову. В дрожании наблюдая за немым разговором Талриса и Анаэль, вновь рожденный Авари дожидался желанной развязки.

Брат Красной Колдуньи, подойдя к младшей сестре, на вытянутых руках преподнес последней Гуртанг. Облеченный рдяной вуалью, клинок заполнял воздух тревожным звоном. Лезвие, скованное и заточенное магией наследников Железной Короны, пело в истоме – черный металл, так давно захороненный в старом склепе, впивался в живую плоть одного из Миас. Испивая священную кровь сына Вала Мелько, прекрасное оружие впитывало в себя свет, пожирая пляшущие лучики факелов. Талрис, как будто не замечая режущей боли в ладонях, крепко держал сверкающее языками огня лезвие. Анаэль, опустив взгляд к клинку, коротко кивнула, удовлетворенная тем, что произошло вдали от глаз присутствующих. Тайное колдовство сделало свое дело.

— Свершилось, — протянула чародейка томным голосом на черном наречье. Откинув непослушные пряди с лица, вскинула вверх остренький подбородок. Осторожно перехватив заветный меч из рук своего брата, развернула легкий стан в сторону морийского трона. Плавно перенося вес с ноги на ногу, Анаэль легко взлетела вверх по низкому лестничному маршу. Полы ее платья расползались вслед веерами кудрявых складок. Оказавшись прямо у престола Казад-Дума, златовласая дочь Мелькора почтенно склонила одно колено у трона. Приподняв Гуртанг над опущенной головой, отточенным до совершенства движением положила клинок на каменные подлокотники старого престола. Безмолвие, повисшее в зале, стало плотным и ядовитым. Тысячи пар глаз наблюдали за действиями принцессы Дор-Даэделота. Тысячи затаенных вдохов дожидались момента общей победы.

Не смея произнести и звука, Миниа бросил кроткий взгляд в сторону того, кто сыграл главную роль в игре высших сил. Сокрытый неясными тенями, с опущенной головой и сгорбленной спиной, стоял поодаль поверженный Король-под-Горой. Поступившийся святыми идеалами, забывший о гордости и чести, он молчаливо принял на себя удар со стороны Миас. Стоя на коленях и нетвердо упершись руками в пол, Торин Дубощит глядел на старшую госпожу взором взволнованным и нежным. На его лице не читалось ни паники, ни сожаления – казалось, что своевольный потомок Дурина испытывает только глубокую, несравнимую ни с чем печаль. Отважный гном не обращал внимания на боль в теле, разрывающую кости и мышцы в клочья. Он даже не пытался уследить за тем, что творится за спиной. Все внимание Короля Эребора было сосредоточено на растерянных друзьях и той девушке, на судьбе которой было написано стать предводителем мятежных сил возрождающегося Темного Королевства.

«Каков характер, — с восторгом помыслил Авари. Облизав губы, сцепил пальцы рук в крепкий замок. — Ни тени сомнений, никаких колебаний или раздумий. Этот сын Махала достоин не только похвал, но и стороннего почитания. Глупы и бессмысленны толки о скряжничестве и алчности гномьих господ. Эти рудокопы и литейных дел мастера воистину обладают духом чистым и сильным. А иначе разве смог бы Торин отказаться от боя во имя своего правого дела? Разве сумел бы этот маленький подгорный житель забыть о потерянном доме ради спасения своих соратников?».

Миниа моргнул. Испытывая неприятную горечь, разливающуюся в груди, вновь посмотрел на свою хозяйку. Принцесса ангбандская, лежа недвижимо у ног Азога, вроде и вовсе не примечала мучений тех, с кем ей пришлось так долго путешествовать и сражаться. К сожалению, вновь рожденного Авари дети Мелькора не удосужились посвятить в свои планы. Стоя рядом с чернокровыми сородичами, эльф понятия не имел, каких сюрпризов следует ожидать в следующую минуту. Лишенный знания, он на миг подверг сомнению ту тактику, которой придерживались великие господа. Своим новым, чистым сердцем бессмертный провожал каждую уходящую в небытие секунду с жуткой болью и состраданием. Сопереживая несчастным гномам, загнанным в ловушку, жалея своих братьев и ужасаясь их участи, Миниа впервые за долгие годы ощутил нечто, крайне похожее на разочарование.