Чертоги Казад-Дума (СИ)

Теперь, правда, приходилось цепляться за чахнущее под взрывами боли сознание. Но в жизни чародейки были минуты куда как более ужасающие. Слабеющее тело могло излечить дыхание магии. Разум, ставший холодным и острым, могли смягчить равнодушные ко всему пески времени. Ну а израненное сердце, так или иначе, покроется рубцами и останется неизменно голодным, неизменно озлобленным и исковерканным.

Жмурясь, чародейка сквозь стекающие по щекам кровавые слезы оглядела честные и чистые лица полюбившихся гномов. Чуть потянувшись вперед, игнорируя посыпавшиеся сверху удары урука, сосредоточила внимание на маленьком хоббите, что прятался за спинами друзей. В голове полыхнула догадка и Ниар улыбнулась, зная, что попытается предпринять Бильбо.

«Мистер Бэггинс, как же вы предсказуемы, — мысли пульсировали между висков, разливаясь ровным светом здравых рассуждений. — Вспомнили о своем колечке, не забыли о прелестном подарке судьбы. Ведомо ли Вам, мистер Бэггинс, с какими силами Вы шутите, надевая на палец золотой обод? Ведомо ли Вам, что неспящее око глядит сквозь Вас на окружающее? Нет, конечно же. Вы даже не подозреваете, что облекаясь в невидимый наряд, надеваете на себя и проклятые кандалы вечно алчущего, вечно ищущего призрака. Но я увижу Вас, мистер Бэггинс. Я Вас вижу».

Прямой взор Ниар не сходил с полурослика. Последний, пятясь на цыпочках, пытался отойти от толпы гномов как можно тише и как можно незаметнее. Пухленькая ручка хоббита рванулась к кармашку сюртука, нырнула в него и вновь оказалась на свету, подобно ладони умелого фокусника. Золотая искорка блеснула в коротких пальцах. Зазвучали слова черного наречья, заблестела искусная вязь тенгвара. Державное кольцо воспылало, из себя изливая накопленную темноту, и поглотило кроху-хоббита, увлекая его в мир теней и ужаса, где правит лишь одна единственная власть.

«Вы не убежите, мистер Бэггинс, — Ниар, облизав губы, потянулась одной рукой в сторону Бильбо. Ясный взор ее легко различал голубоватый силуэт полурослика, сокрытый палантином единого кольца. — Вам не удастся воспользоваться тем сокровищем, что Вы имеете. Вас остановит его же магия. Замрите на месте, мистер Бэггинс и не двигайтесь, пока я не прикажу Вам. Не хочу разочаровывать, но в этот раз Вам не удастся спасти гномов».

Она сомкнула пальцы в кулак. Древняя мощь Дор-Даэделота, горящая в домне ее груди, выплеснулась наружу кружевным потоком первобытных, первозданных чар. Контролируемые лишь разумом принцессы ангбандской, они устремились к хоббиту, опутывая его фэа и хроа. Бильбо, не управляющий собой более, остановился на месте, точно вкопанный.

А Ниар лишь опустила разгоряченную голову на каменный пол. Убывающие секунды мелькали пред взором в калейдоскопе таинств, отмеряя остаток минут, отпущенных светлым дням.

♦♦♦♦♦

Убывающие секунды мелькали пред взором в калейдоскопе таинств, отмеряя остаток минут, отпущенных светлым дням. Торин отчего-то не сомневался в том, что эпоха добрых свершений заканчивалась именно на пороге запечатанной палаты Казад-Дума. Стоя перед ее высокими вратами, гадал, какого демона выпустит наружу, зайдя за черные врата.

— Кто Вы такие? — обернувшись, Король-под-Горой поглядел на высокого широкоплечего мужчину, выступающего в роли сопровождающего. Хитро улыбающийся, он поглядывал иногда себе за спину, неизвестно что выискивая в тенях.

— У нас много имен, — сузив угольно-черные глаза, юноша хмыкнул. Расслабленный, будто бы даже парящий в небесах, он с нескрываемым любопытством принялся разглядывать эреборца. — Эльфы Дориата звали нас Гуртэс, тэлери прозвали нас Морта. В конечном итоге мы лишь те, кто более всего страшится за Арду. Но на нашем родном языке подчиненные звали нас Миас. Старое, никчемное слово. На Ваш вопрос я ответил, Король-под-Горой. Теперь и Вы ответьте на мой. Почему Вы так беспокоитесь за эту девушку?

Торин невольно поморщился. Вязкая, влажная тишь, пропитавшая широкий коридор, стягивала легкие невидимыми клещами. Качнув головой, будто бы сетуя на судьбу, гном улыбнулся сквозь шквал кипящих эмоций.

— При первой встрече она поделилась со мной яблоком, — эреборец, переступая с ноги на ногу, поглядел на запертую дверь, к которой подвел его тот, кто назвался Талрисом. С виду ничем не примечательная, она, судя по всему, внушала легкий ужас темноглазому надзирателю Торина. — Ниар не была охотником или воином, но в ее лице мы нашли полезного спутника и интересного человека. Разве этого мало?

— На самом деле мало, — юноша, подняв голову на эльфийский манер, сдержанно хмыкнул. — Учитывая, как резко вы отреагировали на ее появление рядом. А между тем, подле девицы стоял Ваш отец, находящийся даже в менее добром положении. Однако его муки Вас не испугали.

— Мой отец – борец и опытный воин, — Торина начинал раздражать странный разговор. Слепо следовавший за темноволосым мужчиной, гном потихоньку терял терпение. — Она хоть и смелая, но страдать за Эребор не обязана. Хочу прекратить ее муки. Это нужная дверь?

— Да, — Талрис, будто бы не заметив резкости гнома, приветливо улыбнулся. Указав рукой в сторону, кивнул. — Зайди внутрь и принеси мне из палаты осколки черного меча. Сделай это и мы исполним обещанное.

Не ответив, Торин крутанулся на каблуках и подошел к плотно прикрытым вратам. Не слишком заинтересованный в созерцании красот Мории, обеими руками уперся в створы. Какое-то время ничего не происходило. Но потом упрямые двери поддались. Заскрипели старые петли и свежий воздух, ведомый легким сквознячком, ворвался внутрь необжитого никем помещения. Стайки пылинок, пляшущие в неясном свете факелов, плотным косячком устремились вверх, сорванные с пола движением врат.

Обмерев на мгновение, молодой Король изумленно взирал на открывшийся ему вид. Огромный чертог, прятавшийся за запечатанными дверями, оказался нетронут временем: не было внутри пустой палаты ни паутины, ни трещин в стенах, ни следов вероломства чернокровых. Пол, выложенный равными квадратными плитами, усеивали тысячи испускающих сияние надписей – пылающая сеть ангертаса рассеивала полумрак. Дальний конец палаты не было видно вовсе: будто бы утопающий в темноте, заколдованный коридор исчезал в неизвестности. Торин, не ожидая наткнуться на древние чары гномов, обернулся к Талрису, робея.

— Палату мог открыть только истинный потомок рода Дурина, — пояснил черноглазый, понимая растерянность эреборца. Положив обе руки на рукоять меча, юноша обратился к Торину учтиво, с глубоким уважением в голосе. — Магия крови охраняла чертог. Лишь избранный судьбой Король детей Вала Аулэ имел право зайти внутрь. Это великая честь. Теперь я понимаю, почему Красная Колдунья так дорожит Вашей жизнью.

Торин хотел было спросить, кем являлась упомянутая Талрисом Красная Колдунья, но быстро сообразил, о ком именно шла речь. В глотке мгновенно пересохло. Кашлянув, эреборец вспомнил лицо Ниар еще до встречи в Мории. Открытое, широкое лицо обманувшей его девушки. Волшебница, спасшая жизнь Короля-под-Горой у склона Гундабада, теперь лежала ничком у ног Азога, истерзанная орками, избитая и униженная. Загадочная кареглазая наездница, ездящая верхом на высоком вороном жеребце. Сердце от скорбных воспоминаний тут же отозвалось резким, порывистым уколом боли.

«Они, вероятно, пошли следом за нами, — догадки выстраивались в уме стройным рядом. Прилегая одна к другой, как осколки разбитого зеркала, они отражали в себе искаженную трещинами реальность. Глухой поток времени замедлился для Торина. — И на подходе к Казад-Думу их захватили орки. Эти подлецы лишь воспользовались положением. Поэтому нас и не встречал траурный эскорт чернокровых тварей. Не нужно было сопровождения. Страх и ненависть обладают меньшей властью над духом в сравнении с любовью».

Заскрипев зубами, Торин шагнул в палату. Сверкающие плиты, откликаясь на его поступь, возгорелись белыми волнами. Свет и жар облекли гнома, сопровождая Венценосца на его пути к непроглядной черноте. Стараясь не обращать внимания на раскатисто бьющееся в груди сердце, подгорный житель выпрямил спину.