Истории СССР

В реальной действительности советские бабы, опаздывая на работу, носились за автобусами, обнажали голубые фланелевые штаны, падая на остановках, и ни о каком сексе, засыпая вповалку в одной комнате с родителями, не думали. Но детей упрямо продолжали рожать. Может они беременели от кинофильмов с Жаном Полем Бельмондо? Вот чудовища!

В январе 1980 года Валерик стал для всей нашей компании Мега звездой и Дедом Морозом. После очередной тренировки, расслабившись в парной, он как бы невзначай предложил всей честной компании поехать в Москву на концерт Бонни-М. У нас отвалились нижние челюсти. Что такое для советского человека тех «застойных» лет была музыка Бонни-М никому не объяснить. А главное, увидеть живьём западных поп-звёзд. Никто не верил в реальность происходящего. Но когда мы заполнили своими телами в праздничных костюмах весь вагон «Красной стрелы», то для успокоения нервов начали судорожно поглощать закупленный в дорогу коньяк. Валера, грезивший о неземной роскоши, как белый человек поселился с солисткой Мюзик-холла в номере люкс гостиницы «Будапешт», а мы толпой «венгерских цыган» сидели в баре, пили кофе с коньяком и слушали тапёра. Пока Валера трахал сладкоголосую певицу с низким контральто, я решил пройтись со своей женой по заснеженной Москве. В районе концертного зала «Россия» ощущался нездоровый ажиотаж. Без конца подбегали мажоры и предлагали за лишний билетик на концерт до полутора сотен рубликов. Такого табоша при цене билета в три рубля я ещё не видывал. В кассе концертного зала было пусто и окошечки перетягивал плакат «Все билеты проданы». Возле окошка администратора толпились космонавты, депутаты Верховного Совета, герои Советского Союза и другие категории льготных граждан, включая инвалидов Великой Отечественной войны и персональных пенсионеров партии и правительства. Директор зала Пётр Шаболтай в сильном возбуждении пытался всех образумить, объяснял, что всю бронь забрали в ЦК КПСС.

После сытного обеда с большим количеством алкоголя наша компания, поскальзываясь и спотыкаясь на сугробах, преодолев три милицейских кордона, важно прошествовали на шестнадцатый ряд партера и удобно рассевшись в бархатных бордовых креслах, мирно уснула. Не спал только я. Я ждал чуда.

Оркестр грохнул в барабаны так, что проснулась вся наша тургруппа, но взглянув окрест залитыми глазами, тут же полегла на плечи друг друга. Когда вылетел чертоподобный Бобби Фаррел и завинтил ногами, а босоногая Лиз Митчелл полезла по коленям чиновников, опрометчиво рассевшихся в первых рядах с постными рожами, по залу прокатился глухой ропот смертельного ужаса. За такие фривольности всех чинуш завтра могли уволить с хлебных мест. Ритмичный грохот и вой мулаток не пробудили моих товарищей, но завели зал так, что все стали танцевать в проходах. Шабаш длился до полуночи. В поезд мы грузили наши тела молча. В купе все захрапели, не делясь впечатлениями. Я смотрел на рой снежинок за окном и не мог уснуть. Я побывал за гранью дозволенного.

Комсомольские дружки уговорили Валю Матвиенко и Валерика назначили главным режиссёром во Дворец молодёжи. Директорствовал там Игорь Добросердов и они начали искать новые формы работы с молодёжью. Поселили на чердаке в Доме Славу Полунина с «Лицедеями», устраивали концерты джаза и рок-групп «Аквариум» и Валеры Леонтьева. Попросили меня пригласить на встречу со зрителями моих друзей Никиту Михалкова с «Роднёй» и Андрея Тарковского со «Сталкером». Оба сильно нуждались в деньгах и клюнули на запредельный для тех времён гонорар в семьдесят пять рублей. С Никитой всё прошло гладко, а на Тарковском Валерик сломался. Он нуждался в жилплощади и начал копить на кооперативную квартиру. После просмотра «Сталкера» и встречи со зрителями Валерик отозвал в сторонку Тарковского и, извиняясь, сообщил ему, что может заплатить только полтинник. Тарковский взорвался, как нитроглицерин. Он и так был унижен и раздавлен чиновниками, переснимал «Сталкер», нищенствовал без работы и двадцатка для него много значила. Но важнее для него был обман.

Я пытался исправить ситуацию и доплатить свои деньги, но было поздно. Вскоре Андрей Тарковский уехал из СССР, снимал фильмы на Западе, да там и умер. Получилось, что с Тарковским я разругался из-за Валерика навсегда.

Горбачёвская перестройка распахнула Валерику ворота в мир чистогана и наживы. Друзья из комсомола потащили его за собой в Интурист. Интурист — это организация иностранного туризма в СССР. Это гостиницы, питание, сувениры и…вотчина Валерика — культурная программа. Но и пацаны не бросили Валеру в бидэ. И престарелый Фека, и Малышев, и лица кавказской национальности его не оставляли без присмотра.

За шелестом зелени, цветение и плоды. Валерик купил квартиру на канале Грибоедова, «Волгу» и организовал кооператив «Инкультцентр». Через кооператив было выгоднее проводить развлечения для клиентов Интуриста из разных стран. Мы с радостью работали на его мероприятиях и в Царском селе, устраивая «Русские зимы», и в кемпинге Ольгино, и с провинциальным шиком устраивали балы в Юсуповском дворце, балет и оперу с артистами кордебалета в театре Эрмитажа. Цены на мероприятия Валерик вздувал по масштабам мировой славы именитых заведений. Моржа шла огромная. Вот только рассчитываться с сослуживцами Валерик не любил. Считал, что потереться возле иностранцев уже большая награда для лохов. И каких только уловок он не придумывал, чтобы не расплатиться наличными. За полцены от гонорара по обмену с партнёрами Живо, Бут и Медиони и мог отвезти всех сотрудников на корпоратив на Гаваи, но выдать зарплату наличманом — никогда. Только Ванечка Саутов брал его железными клещами за горло и не позволял увильнуть от расплаты. Пока Валерик не внесёт весь бюджет за вечеринку — в тронный зал ни ногой.

После обслуживания киногруппы Тедда Тёрнера и приёма в Павловске тысячи молодых американцев летом 1993 года мы два раза приезжали к Валерику за гонораром и возвращались «не солоно хлебавши». А ехать было не близко. К тому времени Валерик уже прикупил дом во Всеволожске, на берегу озера. На третий раз его личный шофёр Коля нажрался для храбрости и, когда услышал о переносе выплат на другой раз, бросился на Валерика с кулаками. Мы с Витей, который стал хроническим Петром Великим в постановках Валерика и с ролью Императора Всероссийского сросся всей кожей, не разнимали их до тех пор, пока не отвели свои кровожадные души струями истекающей из узурпатора крови.

Ближе к Играм Доброй Воли Валерик позвонил мне дрожащим голосом и попросил приехать. Мне казалось, что мы были друзьями, поддерживали друг друга в трудную минуту добрым словом и даже так нужными иногда деньгами. Мы запросто могли уехать вдвоём в Выборг и покататься на лыжах в Монрепо, часами бродить по заливу в Курорте или париться с незнакомыми певичками, деля их поровну. В этот раз он был до смерти перепуган и ждал ареста. Он взял сто тысяч долларов наличными от западного партнёра и боялся, что на него стукнули. Мы судорожно перебирали варианты сокрытия нетрудовых доходов и слушали по телеку угрожающие вести о чемоданах с компроматом у Руцкого и его кровожадных планах по отношению к барыгам и дельцам. От напряжения не смыкались очи. И вдруг выступил Анатолий Собчак с пламенной революционной речью, обнадёжил начинающих спекулянтов, что фашизм не пройдёт и призвал народ на баррикады. Ельцин стрелял по депутатам-руцкистам из танков в центре Москвы. Правду удалось отстоять. Нашу правду. Мы, хлопнув по стакану, спокойно легли спать. Утро вечера мудренее.

Пришла та жизнь, о которой мы всю свою жизнь только и мечтали. Доллары принимали даже в гастрономе. Валерик купил мерседес, плазму и джакузи. А потом и виллу на Кипре. Своё пятидесятилетие Валерик шумно отпраздновал в Юсуповском дворце. А мог бы и в тронном зале Екатерининского в Царском селе у своего друга по комсомолу Вани Саутова. Ваня теперь там был козырным, вместо царя. Но Валера решил, что в Юсуповском как-то уютнее, по-домашнему. Было много гостей, бывших комсомольцев. И я там был, вино пил, по усам текло, а в рот не попало. Не заплатив мне за полгода работы в «Конгресс и инсентив центре», он скрылся в тумане моря голубом. В России после горбачёвской перестройки полным ходом шла бандитская перестрелка. От пуль лучше всего было скрываться за границей. Хотя особо «одарённых» и там разыскивали с винтами. От наших общих друзей, пытавшихся Валерика найти на Кипре и вернуть долги, я слышал, что он водил их по своему поместью и рассказывал о путях поиска истинного счастья, убеждал, что за деньги счастья не купишь. Но обещал, что в другой раз может и получится. Сталкер «а ля Тарковский».