Кровь и Звёзды (ЛП)

— Ну и что же это?

— Вы, скажите мне, — произнес Голденблад с легкой улыбкой.

— Ну, это не похоже на обычные сплавы с которыми мне доводилось встречаться. Не алюминий, — Он поперебрасывал его с ноги на ногу. — Не Селестиум или Биг Макинтошиум… — подкинул его в рот и сосал какое-то время, словно металлическую конфету.

— На вкус не серебро, — затем выплюнул стержень и поймал прямо кончиком носа. — Кто же ты? — спросил он маленький стержень.

— Мы не знаем. Руду этого метала, мы накопали под городом. Мне хотелось бы узнать о его свойствах, — сказал Голденблад, постукивая копытом по столу.

— Похожую руду находили рядом со странными зебринскими руинами, не так ли? — спросил он с задумчивой улыбкой.

— Вы должно быть узнали это у Рэрити, — ответил Голденблад с неожиданным тоном, далеким от спокойного.

Хорс, казалось получил подсказку, смотря косо обоими глазами на балансирующий на его морде стержень.

— Хорошо, мы можем сделать химический анализ, магический анализ… но я люблю начинать со старого доброго физического анализа, — сказал он и подбежал к массивной машине, у которой по всюду были гидравлические поршни и рычаги.

Он сунул метал в маленький промежуток по середине, а затем начал поворачивать колесо, что бы зафиксировать его на месте.

— Это расскажет нам о прочности на растяжение этой крошки и даст представление о том, с чем мы имеем дело.

Он потянул несколько рычагов, начался гул, и большая стрелка начала поворачиваться.

— Один Киломак… два Киломака… три… ого… четыре? Стрелка была уже в желтой секции и продолжала подниматься.

— Пять Киломаков. — восхищенно воскликнул Хорс.

Стрелка зашла в красную зону, и машина начала издавать зловещие ноющие стоны.

— Там вообще нет деформации, — рассуждал Голденблад.

— Я должен остановить это прежде чем полетят предохранители, — произнес Хорс, отойдя в сторону, и начал тянуть рычаги. Они не сдвинулись с места.

— Эй, что произошло с этой штуковиной?

Голденблад не двигался. Он смотрел прямо на серебристый металлический стержень.

— Директор! Уйдите от туда!

Внезапно машина затряслась, в тот же момент дверь лаборатории открыл жеребец. Из машины раздался громкий взрыв, и жезл взлетел в воздух с жутким пронзительным звуком. Оказалось, он пролетел прямо рядом с ухом Голденблада и попал прямо в голову жеребца в дверях позади. Тот мгновенно рухнул как подкошенный, что предвещало тяжёлую травму.

— Штанген! — зарыдал Хорс, подскочив к упавшему жеребцу. Затем желтый земной пони закричал:

— Врача! Кто-нибудь позовите врача!

Медленно Голденблад подошел к обоим, глядя на стержень, торчащий из черепа на пару сантиметров. Тот осветился магией, затем медленно и легко был вытащен.

— Директор! — начал было протестовать Хорс, но затем уставился на стержень. Маленькие серебристые осколки поднимались к нему и исчезали на его поверхности.

— Что… как… что это за метал?

— Вот это я и хотел бы выяснить, Господин Хорс, — тихо сказал Голденблад, глядя на кровь и мозги на кончике стержня, когда последний серебристый кусочек исчез на его поверхности.

— Вот это я и хотел бы выяснить…

<=======ooO Ooo=======>

Выйдя из памяти, я почувствовала жжение, словно правую часть моего лица медленно опускают в таз с кипящей водой. Я лежала на боку, в объятьях Глори, в углу на против брамина. Было темно, пожарная станция освещалось лишь затухающим, походным костром. Мой правый глаз был перевязан, и я старалась не обращать внимания на окровавленный скальпель и кофейную чашку наполненную… наполненную…

«Плоть не должна быть такого цвета!»

Меня затрясло, дыхание перехватило, и я выпустила наружу содержимое своего желудка. Чего было не так много на данный момент. Оказалось, что уже переваренные ягоды на вид не так аппетитны. Я ощутила как копыта Глори, придерживают мою голову.

— Я надеялась, что ты будешь долго в отключке, — сказал она, продолжая придерживать мое лицо опущенным и гладить мою гриву.

— Это хорошо, потому что я смогла достать опухоли и прижечь оставшиеся очаги.

Ладно, на самом деле я и знать не хочу что это значит.

— Болит. Хреново — сказала я, чувствуя слабое жжение алкоголя. Я закрыла глаза и прижалась левой щекой к её животу.

— Мне хотелось бы обозначить этот день, как самый запутанный в истории Эквестрии.

— Все не так плохо, — сказала Глори, шмыгая носом. — Ты нашла то, что вызывает Х.М.А… остановила банду работорговцев… помогла мне… сходить прогуляться по канализационным системам Хуфингтона.

Я улыбнулась, и уткнулась в неё носом. Как в Эквестрии она умудряется так хорошо пахнуть? Она же такая же грязная, как и я.

— Вот это я и имела ввиду, все так запуталось. Слишком много событий для одного дня.

Я чувствовала, как алкоголь побеждает мое, затуманенное сознание. Минуту спустя, улыбнувшись я произнесла:

— Шесть месяцев было довольно оптимистично, не так ли?

Она ничего не сказала. Это было и не нужно. Слезы, капающие на мою гриву, говорили обо всем. Потом она тихо забормотала:

— Может быть, если бы мы были в Капелле… или в каком-нибудь другом месте с низким уровнем радиации… слабой Х.М.А… в каком-нибудь месте получше… Этот чертов город, усугубляет порчу.

Забавно, но я тоже находила Хуфингтон довольно паршивым местом.

— Ммм… Ну раз все так плохо. Я просто закончу дела с Рейнджерами по быстрому.

— Сангвин… — начала она, но покачав головой я заставила её замолчать.

— Я не хочу жить как Горгон или быть чем-то похожей на Мантикору. Моя жизнь не стоит того ущерба, что он нанесёт Пустоши Химерой, — тихо сказала я.

— Как… как ты можешь говорить такое? — тихо всхлипывала она.

— Потому что это правда Глори. Я не имею значения. Даже теперь, если бы он предложит мне новое тело… я не соглашусь, — она обняла меня крепко и вздохнула.

— Послушай… когда я закончу, мне бы хотелось, чтоб ты пошла в Коллегиат. Помоги Зодиаку со Стальным Пони. Ты ведь разбираешься в медицинских вещах. Или помоги Капелле. Им нужен хороший врач. И какому-нибудь пони нужно проследить, чтобы П-21 не был слишком угрюмым и сварливым. Ладно? — она фыркнула и кивнула, а я улыбнулась, кое-что вспомнив:

— О, сначала мы как-то должны распечатать Стального Пони… — головокружение… теперь хочется спать…

Она шмыгнула и кивнула.

— Оставь это мне. Я позабочусь об этом. И я позабочусь о тебе, Блекджек.

Некоторые пони заботятся обо мне. Чего я не заслужила… но это, безусловно приятно. Я улыбнулась, когда алкоголь, химикаты, и усталость настигли меня. И мое сознание отключилось, в этот раз не было ни каких снов. Последнее испытание, я полагаю, это лучшее на что я могу рассчитывать.

* * *

Я ощутила холодное прикосновение ствола пистолета, приставленного к моему горлу. Медленно я открыла глаз, и увидела яростный взгляд Ростовщицы. Пистолет был простой, однозарядный, двадцатого калибра, но сейчас я решила ничего не предпринимать. По её щекам текли слезы, пистолет дрожал. Глори спала. Поэтому были только брамин и кобылка. Я понятия не имела, куда пропал Хранитель или где были гули.

Глядя ей в глаза, я просто не могла заставить себя переживать. Я просто смотрела. Это не вернет её прежнюю жизнь. Это не восстановит её статус. Это лишь приблизит конец моим страданиям… а затем и ее, когда Глори расправится с ней. Она потеряла все, и я была единственным, кто был виноват во всем, мало вероятно, что она получит награду, которую сама же и объявила. Побледневшая, угрюмая кобыла просто смотрела, сжимая губы, и я улыбнулась.

— Едва ли это что то изменит, разве что освободит меня от страданий на несколько месяцев раньше, — произнесла я, затем левитировала бутылку водки и начала пить, ощущая укол ствола при каждом глотке.

Я никогда не видела, опустошенную кобылу прежде. В этот момент я забрала у неё все, даже её месть. Она убрала пистолет от моего горла, и убежала прочь в грязный угол. Ещё несколько недель моих страданий — все, на что она могла надеяться. Я хотела как-нибудь помочь ей. Дать ей хоть что-нибудь. Теперь даже месть была подарком, для кобылы у которой почти ничего не было. Все что досталось ей от отца, было лишь уборка за его брамином.