Призрачный Легион (СИ)

- Нет, - покачал головой Веслав. - Все сложнее. Он так самоутверждается, да и других самоутверждает. Вот мы, мол, какие, творим новую историю!

- Как можно творить новую историю? - удивилась Орла. - История только одна. И если уничтожить кусок старой истории, то кусок новой тоже исчезнет, и, может быть, лучший кусок.

- Все эти аутодафе, книгосожжения и прочие мероприятия нужны Христану, чтобы создать видимость деятельности, - зло усмехнулся Ярослав. - Ведь начальнику Взвода нельзя просто править, нужно чем-то управлять. Мировоззрением, например.

- А что, никакие книги жечь нельзя? - снова спросил Болеслав.

- Никакие, - твердо ответила Орла.

- Даже такие… вредные, плохие? - уточнил он. - Разные там черные Библии и фашистские книги?

Орла немного подумала. Все ждали, что она скажет.

- Нужно уничтожать не книги, а само это зло, мой мальчик, - сказала она, наконец. - Все книги не пережжешь. А так получается, мы их боимся, этих книг, показываем, что слабее.

- Сжигать книги - это трусость и подлость, что одно и то же, впрочем, - непререкаемым тоном заявил Веслав. - Книга - символ знаний. Их нельзя жечь никакие.

- И читать их можно? Вот такие вредные?

- Если тебя книга может сбить с пути, это твоя вина, а не книги. Надо не словам верить, а жизни. И своей совести.

- А вот бесполезные книги, вроде чтива, разные там детективы и любовные романы, с ними как? - вступил в дискуссию Ольгерд. - Ведь это по большей части мусор.

- По больше части… вот именно, - возразил ему Ярослав. - А Хмелевская? Или Хичкок? Тоже мусор? По большей части секты бывали вредны, но не все. Некоторые врачевали души. Рокеры по большей части были разрушителями культуры, но некоторые ее создавали. Есть много вещей, которые по большей части стоило бы вымести поганой метлой, как мусор, но в этом мусоре всегда есть крупицы золота. Всегда! В любом. Но людям ведь лень их искать. И не запачкаться боятся, а просто лень. Людям всегда нужны ярлыки и надписи - это хорошо, это плохо, это нельзя трогать, это можно. Им нужны Христаны, которые эти ярлыки расклеивают. Они никогда не хотели думать сами. Разбираться сами. И никогда не захотят.

Он так разволновался, что начал задыхаться. Малогжата положила ему руку на плечо.

- Успокойся. Нечего так…

- Я просто хочу, чтобы каждый сам решал и жил так, как решил, - пояснил Яр. - И никого потом не винил, ни на кого не жаловался. Мы всегда сами виноваты в своих ошибках. Всегда. Только сами.

- А мне, знаете, что Болек недавно рассказывал? - спросил Ольгерд. - Расскажи им, Болек. Про Христана.

- Ну… - Болек замялся. - У них там одна девчонка есть, Ксения, - Велька с ней дружит, ну, и я немного. Вот она… Ой, давай лучше ты рассказывай, Ольгерд.

- В общем, этот придурок… Христан, то есть, устроил очередное книгосожжение. Все ему неймется. Сжигал какую-то фантастику, дрянь в основном, в глянцевых обложках, но там и какие-то приличные книги были… не то «Нарния», не то «Темные Начала»…

- Вот гад, - серьезно сказал Анджей Младший.

- Точно. Короче, он такую речь толкнул, что вот эти-де книги зло, в них ни слова правды, одни призывы жить вымышленными мирами, а эту реальную жизнь предать, бросить… короче книги вредные, для пустых мечтателей, слюнтяев, слабаков, дураков и неудачников. В костер их. Что будто нужно бороться, жизнь строить, а не сказки читать. И все тому подобное. Речь толкает и книги в огонь. А эта Ксения. Ей, по-моему, лет одиннадцать или двенадцать… Подходит и говорит: «Вот, вы еще одну такую книгу забыли сжечь. Там про все то же самое». И дает ему Библию. Он обалдел прямо…

- Представляю, - хмыкнул Ярослав.

- И ведь ответить нечего. Не с ребенком же ему спорить, авторитет ронять… Но здорово она его уела все-таки.

- Да… - задумчиво сказала Орла. - Но ее ведь там заклюют теперь.

- Ничего, у нее родители есть. А в случае чего, к нам заберем. Для ровного счета. Нам никакой рот не лишний.

- А смотрите, что тут еще есть, - сказал Веслав. - Диски.

- Господи, - изумилась я, - диски-то нам зачем?

- Нет, надо взять, - заволновался Яр. - А вдруг. Мало ли.

- Что «мало ли»? - возразила я - Лишнюю тяжесть таскать. Фургоны ведь не безразмерные.

Ярослав пристально посмотрел на меня.

- Слушай Лин, - сказал он. - Ты финский язык знаешь?

- Ну, знаю. А при чем тут…

- Но ты ведь на нем не говоришь? Ведь его, кроме тебя, никто не знает. Может, и выкинешь из головы?

- Финский Иштван знает.

- Но он ему не родной, верно? А живого финна ты когда-нибудь встречала?

- Ну а вдруг встречу? - не сдавалась я. - Допустим. Или этих, как их, эстонцев? А язык похожий. Да и красивый.

- Диски, между прочим, тоже, - с довольным видом заметил Ярослав. - И ты сама говоришь - «вдруг».

- У меня была когда-то знакомая эстонка, - неизвестно к чему сказала Малогжата.

- Ну, вот видишь, - обрадовался Ярослав, - значит берем.

- А еще диски можно как зеркала использовать… - добавила Гоноратка. - И вообще для всякого, правда, Яр?

- Э нет, - возразил Ярослав, - я против.

- Ну и ладно, что против, - фыркнула Гоноратка. - Зато со мной Вик согласен, правда, Вик?

Виктор, над которым дети имели какую-то непонятную власть, обычно всегда их поддерживал. Но тут он улыбнулся и отрицательно покачал головой. И как всегда не произнес ни слова.

- Ты бы помолчала, красавица, - вступила в разговор Орла. - Тебе не в зеркало надо смотреться, а как раз в книгу. Пишешь до сих пор с ошибками, хуже, чем Мэрид… Ну не позор?

- Да уж куда мне до Мэрид, - хмыкнула Гоноратка. И мстительно добавила. - «И состарившиеся дети сползаются умирать к ее ногам».

- Что? - ошеломленно переспросил Яр.

- Ну, Гонората, - сокрушенно прошептала Орла, а Мив, скрестив, по своему обыкновению, руки на груди, укоризненно покачала головой.

- Ну-ка, расскажи, в чем дело, потребовал Ольгерд.

- Да это Мэрид, - давясь от смеха, пояснила Гоноратка. - Мэр такое сочинение писала про Орлу… про свою любимую учительницу. Сравнила ее с языческой святыней, к которой приходят умирать старые воины… или что-то в этом роде.

- Не знаю, откуда она это взяла, - смущенно проговорила Орла. – Мы-то этого еще не проходили.

Яр так смеялся, что разронял все диски. Даже сдержанный Виктор ухмыльнулся.

- Круто,- только и смог произнести пораженный Ольгерд.

Я попыталась представить Орлу, к ногам которой со всех сторон сползаются издыхающие старички-дети… Действительно круто.

========== 8. Куда мы идем? ==========

Я сидела в узком проходе между двумя залами. Стеллажи с книгами находились как раз в этом узком проходе. Меня почему-то мучила мысль, что это неправильно, неудобно, что так не должно делать. Почему? Но здесь же даже не спрячешься.

ТАМ было по-другому. Там был огромный торговый центр. И я пряталась в книжном отделе. В самом начале, в период всеобщего безумия. Магазин громили постоянно, но в книжный отдел почти никто не заходил. Я пряталась в углу, где стеллажи с литературой по иностранным языкам образовывали уютный закуток. Сразу и не заметишь, что там кто-то прячется.

И главное дверь. Запасной выход. В любую секунду можно было сбежать. Я заперла ее изнутри, но так, чтобы можно было быстро открыть. И устроила своеобразную систему сигнализации, чтобы ко мне нельзя было незаметно подобраться.

Сколько я там просидела? Достаточно долго, чтобы перечитать все книги на иностранных языках, которых я не знала. Только позже выяснилось, что после Падения мой мозг приобрел странную особенность запоминать все, что бы я ни прочла, с первого раза и навсегда. Я могу просто смотреть на страницу, не читая, а потом наизусть рассказать содержание, просто вызвав ее в памяти. Вот почему я так быстро учила языки. По большей части они уже были у меня в памяти. Штук тридцать, а, может, и больше.

Я осталась в этом проходе одна. Орла и Малгося вернулись в первый из залов, остальные прошли во второй.