Дело о пропавшем теле

Я диктую «Один-Девять» имена и адрес, стараясь не казаться ни слишком грубой, ни слишком приветливой. Полицейский код вдруг сам всплывает в памяти: «ВАМ» – «Взрослый, Азиатской наружности, Мужчина.»

– Хорошо, лапочка, сообщение приняла. Пятый Америкитайский квартал, Трущобы Шоссе Гаррет, – Подтверждает операторша, – «Десять-пять» Участок, «десять-восемнадцать». Хочешь, я пошлю СМС на «ТШГ-Один» и «ТШГ-Два»?

Я смотрю в свою кодовую шпаргалку. «10-5» – это «направить вызов», «10-18» – «срочно».

– «ТШГ-Два», пожалуйста. Напишите Тану: пусть едет сразу по указанному адресу. Я сама «десять-двадцать один» «ТШГ-Один», – «Десять-двадцать один ТШГ-Один». Полицейская поэзия. Когда эти проклятые коды совершенно ни к чему, они как-то сами из тебя выскакивают: «10-21» – «телефонный звонок». Почему бы просто не сказать: «Киму я сама звякну?» Даже если бы телефонные звонки не шифровались – мы же не говорим ничего такого сверхсекретного. Эй, мы всё-таки в двадцать первом веке! И год на дворе 2030, а не 1950, когда все эти коды выдумали!

– Отлично, лапочка. И передай мои наилучшие пожелания твоему мужу. О, он такой приятный, воспитанный мальчик! «Десять-три», – Звонок отключается.

Лапочка! Такой приятный, воспитанный мальчик! Четыре месяца назад, у меня ещё оставались некоторые иллюзии: мне сказали, что корейцы не меняют фамилии в браке. Но все операторы узнали о нашей свадьбе мгновенно. Невозможно спрятать личную жизнь от пожилых разговорчивых леди из диспетчерской! Однако, знают они про ВМФ, или нет? В стандартной форме учёта персонала есть графа про награды. И там, естественно, написано, что я дослужилась до медальки «Пёрпл Харт» [4]…

Китаец уже совсем отдышался и обулся в свои «вьетнамки». Теперь он выглядит подавленным. Выброс адреналина закончился.

– Хорошо, сэр. Что это за штука у Вас в руке?

– Я с пола поднял. И тряпку тоже.

– Ясно. Спокойно положите оружие на тот журнальный столик и сделайте шаг назад.

По инструкции, надо было скомандовать ему это до звонка в диспетчерскую. Как глупо с моей стороны. Ну ладно, будем делать всё наоборот. Китаец подчиняется, осторожно положив кишковёрт на стеклянный столик. Затем он делает шаг назад, пытается вытереть руки окровавленной тряпкой, колеблется, и вдруг с отвращением бросает тряпку на столик, как будто это ядовитый паук.

– Воды хотите? – Спрашиваю я.

– Да. Пожалуйста.

– Налейте себе из того графина, – Я указываю на соседний стол, – Вода из колодца и кипячёная. Не опасно.

Горлышко графина громко дребезжит по стеклу стакана. Мистер Чен осушает стакан одним глотком и наливает ещё.

– Отлично. Теперь присаживайтесь.

– Спасибо, мэм, – Он садится на краешек стула.

– Почему Вы помчались в Околоток? Надо было позвонить 911.

– У нас мобильников нет. И сигнал у нас в квартале дерьмовый.

Не дерьмовый, автоматически думаю я. После урагана, что был с пол-года назад, в тех кварталах вообще никакого сигнала нет.

– Вы могли постучать в любой дом в квартале три и попросить кого-нибудь вызвать Полицию, – Произнося это, я уже гляжу в телефон и нажимаю кончиком пальца на имя моего мужа в списке частых звонков. Вместо стандартной шерифской звёздочки на экранчике появляется морда Хитрого Койота из мультиков [5], а над ней кружатся три розовых сердечка. Ким отлично умеет взламывать полицейские телефоны.

– Не знаю, мэм. Не подумал об этом.

Он прав. Когда у тебя выброс адреналина, ясно мыслить затруднительно. Ещё в марте, я бы и сама помчалась полторы мили как угорелая. Но теперь, после моего Круиза, я отношусь к беготне по-философски.

– Привет, Бегун, – Говорит мой телефон голосом Кима, – Я почти на месте. Семь минут, не больше. Уже решила, что купить в подарок?

– К сожалению, с подарком надо подождать. Тань поехал в Пятый Китайский. У него будет весёленький день рождения, – Отвечаю я в трубку.

– Ой! Что случилось?

– Поножовщина. С потенциальным спецгрузом. Мистер Виктор Чен со мной здесь, в Околотке.

– Я сейчас буду… – Какой взволнованный голос! Ну, он всегда беспокоится о своей жёнушке. Как будто я не могу за себя постоять.

Через три минуты гремит дверь, и мои дорогой депьюти Ким врывается в помещение, готовый наводить Законный Порядок и вершить Гуманное Правосудие [6]. Или не совсем гуманное. Какое уж получится. Его порыв останавливается на пол-дороге: оказывается, в офисе всё в полном ажуре и меня никто не атакует.

– Депьюти Хитрый Койот! Готов приступить к исполнению служебных обязанностей, мэм, – Докладывает он, безнадёжно пытаясь скрыть, что он только что мчался на велосипеде как сумасшедший.

– Хорошо, мистер Хитрый Койот. Для начала, пожалуйста, упакуйте оружие, – Я дотягиваюсь до нижнего ящика стола и подаю мужу два пластиковых пакета для вещественных доказательств. Китаец смотрит на Кима с оттенком любопытства, вероятно решив, что тот происходит из американских индейцев. Депьюти Хитрый Койот. Естественно, мистер Чен ожидал услышать амер-азиатскую фамилию. Хотя, в наших хьюстонских трущобах теперь никогда не знаешь: этнические границы быстро размываются, и мой счастливый брак является лишь одним тому примером.

Ким указывает на журнальный столик, – Это оно?

– Да, и поосторожнее: там кровь, биологическое загрязнение. Кроме того, есть ещё слабая надежда на отпечатки пальцев.

Мне совершенно ни к чему это говорить. Ким служит в Полиции гораздо дольше, чем я. Мой муж профессионально упаковывает вещдоки в пакеты.

– Мистер Чен, пожалуйста, сообщите нам кратко, что Вы видели, – Спрашиваю я тем временем.

– Пришёл домой, как обычно. Мой отец на кровати. Кровь… И вот это – на полу, – Он вяло указывает на пластиковые пакеты в руках Кима.

– Вы сказали: «Как обычно.» Сколько времени было?

– Четыре-пятнадцать, примерно. Я работаю в мастерской. Электронику чиним. В пятницу, раз в месяц – моя очередь. Уходить домой в пол-четвёртого. Короткий день, – Фразы у китайца какие-то рубленные, но он говорит на прекрасном английском. Если Ким старается, у него получается такой же шикарный британский акцент – кое-что осталось от его нескольких лет в частной школе.

Интересно, а какого именно происхождения наш китаец? Судя по произношению, мужчина не из материкового Китая, и, вероятнее всего, не из Гонконга. И не русский китаец из Сибири – те, как правило, выше ростом, и говорят с такими странными «Р» и «H». Думается, он имеет тайваньские корни. Ну да! И фамилия: «Чен». Будь он из Гонконга, он бы сказал не «Чен», а «Чан». Хотя, он может быть также из малайских или сингапурских китайцев. Но у сингапурских не «Чан», а «Тан». Нет, это не однозначно. «Чен» тоже бывает, хотя это совсем другой иероглиф. Что ещё? Хорошо развитые скулы… Бросьте, мой дорогой Уотсон, эту Вашу антропологию. Это стереотип… Ах, он же сказал, что чинит электронику. Посмотрим. Все ногти коротко подстрижены. Сингапурские китайцы часто оставляют длинный ноготь на мизинце. Кожа на обоих указательных пальцах не обожжена. Значит, он всегда использует пинцет и держатель платы? Это нам говорит о том, что мастерская либо амер-тайваньская, либо амер-японская. У этих ребят всё так профессионально и аккуратно – для любого ремонта найдутся специальные инструменты. А «вьетнамки» у нашего посетителя явно не новые, но мало изношены. Велосипеда у него скорее всего нет. Бросил велосипед и побежал? Вряд ли. Значит он работает близко от дома, а не ходит к японцам… Малайский китаец, работающий в амер-тайваньской мастерской? Маловероятно.