Львиной Тропой. Пульс (СИ)

«Покажись!»

Я стоял напротив маленького окошка в толстой металлической стене. Как и в случае с Садом Баламб, реактор гальбадианской Академии был полностью изолирован от внешнего мира. Заглядывая внутрь, я так ничего и не смог разглядеть сквозь непроглядную темноту отсека с ядром. Но стоило моему Хранителю подать голос, как появилось слабое алое свечение. Не спеша, потихоньку, свет становился ярче. Где-то в недрах ядра зажглись три пары жёлтых точек. Я точно знал, что это глаза. Внутри ядра покоилось мощное существо, Хранитель. Судя по расположению огоньков, головы у него было целых три.

«Я заметил тебя ещё раньше, чем моя обитель пришла в движение, юный Ад’дайн. Приветствую тебя, Второй среди Равных».

«Оставь свою иронию, северный лорд!»

«Когда веками сидишь в клетке, рассудок рискует несколько помутиться. Считай что я просто рад поболтать хоть с кем-то. Даже если это ты».

Хранители переговаривались друг с другом, используя мою голову как зал конференций. Речь обитателя Сада Гальбадия отличалась многоголосьем, будто бы говорило сразу несколько ртов. Язык был мне не знаком, но я готов был поспорить что это какое-то древнесентрийское наречие. И я понимал каждое их слово.

«Вы ответили за своё предательство!»

«Судьба моих земель всегда заботила меня намного больше, чем судьбы мира, я был честен с вами тогда. И идти дальше, на восток, я вам не обещал. Вы сами так решили. Но свести со мной счёты – было вашим правом. Я ждал что Первый убьёт нас, меня и Олоса, но вы поступили иначе».

Существо в ядре издало странный звук, будто бы рассмеявшись, но больше это походило на рёв зверя.

«Теперь здесь мои земли, в этой металлической камере. А я ведь даже не жалею, Второй Круга Равных. Возможно, я получил то, что заслужил».

«Истинно так, Цербер».

- Нужно чтобы реактор заработал, – вставил я. Тут же почувствовал как существо за обшивкой ядра устремило три пары своих глаз непосредственно на меня. Оно смотрело именно на Скволла Леонхарта, а не на старого товарища, обитающего в моей голове, который успел побывать для него и врагом, и другом, и палачом.

«Хороший выбор, последний из Ад’дайнов. Он выглядит как мальчик, но давно уже зрелый муж. Он силён, он тебя мне напоминает».

«Исполни его волю. Они делают то, что доделать мы не смогли. Я не смог».

- Что?! Поподробней! – воскликнул я.

Хранители не ответили. Мой просто умолк. Названный Цербером снова издал то ли смех, то ли рык. Ядро реактора замерцало сильнее, раздался гул. Сад Гальбадия дрогнул, вновь обретая функции мобильности.

Мы отправились искать корабль Белых Сиидов. Возможно, они действительно сейчас где-то у берегов Сентры, шанс случайно наткнуться на них небольшой, но он был. Уже что-то. Слова Матроны подтверждались и данными от некоторых пленных. Они утверждали, что корабль с солнечным парусом несколько раз попадался им на глаза, но всегда уходил от преследования. Те катера с абордажными командами, что отправлялись в погоню, так и не вернулись. Это были далеко не все интересные факты. Если верить гальбадианцам, то вместе с Садом к этим берегам пришла целая эскадра, однако большая её часть отправилась в неизвестном для остальных направлении. При этом среди крейсеров были и суда инженерного корпуса, оснащённые для глубоководных погружений. Что бы это могло значить не смог пояснить даже Ирвин.

Сады двигались друг за другом, соблюдая дистанцию примерно в километр. Впереди Баламб, за ним Гальбадия. Часть нашего персонала пришлось разместить в захваченной твердыне, отчего наша Академия выглядела непривычно пустынной. В ходе боя Сад Баламб особенно пострадал, в частности блок общежитий. Не поздоровилось и моей комнате, так что мне пришлось довольствоваться общественными душевыми в кадетском блоке или же в тренировочном центре. Спал я иногда в приёмной кабинета Крамера, очень удобно в каком-то смысле, почти рядом с работой. Сам Сид вместе с Эдеей расположились в Саду Гальбадия, по моей же просьбе. К ним, помимо Ирвина, были приставлены и Сельфи вместе с Квистис. Зелла я оставил в качестве подручного Ксу. Герой битвы двух Садов, Даггерт Хэгг, всё ещё отдыхал после полученных ранений, так что инструктору Мили пригодился бы в помощниках смышлёный малый вроде Динхта. Я не стал объяснять Крамерам ситуацию с моим Хранителем, думаю что Эдея сама всё прекрасно понимала. И Сид тоже должен был понимать: Олос, он же Дьяболос, как я понял из диалога в реакторной Сада Гальбадия, скорей всего был знаком с моим Хранителем. И все они были из Круга Равных. Напрашивался вывод: их война случилась настолько давно, что они сами не сразу об этом вспоминали. Если подумать, то бессмертие, которое они получили, как-то и их разум затронуло, иначе как объяснить их порой сомнительную адекватность. Ведь предел у сознания тоже должен быть, его никаким бессмертием тела не обеспечить. Может быть они впадали в некий анабиоз, может быть просто в какой-то момент теряли самосознание, тем не менее сохраняя способность мыслить. К примеру, Ифрит Зелла, по словам самого же Динхта, словами говорит редко, больше мыслеобразами. Возможно, он попросту одичал в своей пещере. Кто знает как оно на самом деле.

Меня больше беспокоило иное. Состояние Риноа за всё это время так и не изменилось. Медсёстры услужливо сняли с неё полевую форму, переодели в больничные пижамы. Она продолжала мирно лежать, будто бы в глубоком сне, разве что мертвенная бледность кожи могла выдать её неведомую болезнь. По-прежнему холодная. Я приходил к ней как только выдавалась свободная минутка. Учитывая относительное спокойствие нашего пути, минуток у меня было достаточно. Каждый раз когда я приходил в палату, касался руки девушки, всё сильней и неприятней колола под сердцем невидимая ледяная игла. Каждый раз усиливался страх, что Риноа так никогда и не очнётся. Окружающие пытались намекнуть мне, а некоторые и вовсе говорили прямо, что я стал нервозным и легко раздражимым. Я не отвечал, но затылком чувствовал то сочувствующие, то несколько осуждающие взгляды. Я прекрасно всё это и сам понимал. Понимал, что ещё немного и я сам же себя доведу до срыва, серьёзного нервного срыва. Я уже практически на грани отчаяния. Головой я это прекрасно осознавал, но вот что-то ещё, какое-то странное чувство, меня непрерывно беспокоило. Риноа в себя не приходит, Белые находиться не спешат, что делать – не знаю. И от этого незнания с каждым днём усиливалось чувство тревоги. Мне бы стоило развеяться, сходить в тренировочный центр к примеру, на время забыв о Риноа, но я просто не мог этого сделать. Просто был не в силах.

Видя это, один раз меня выгнала из палаты принцессы лично Квина Кадоваки, запретив мне приходить туда минимум сутки. Я бы мог возразить, мог бы воспользоваться своим положением, банально забить на её запрет, но я послушался. Не из уважения к Бабуле, вернее – не только из-за него. В какой-то степени я был рад, что Кадоваки так поступила. Лучше денёк провести с головой в делах Сада, чем методично доводить себя до ручки.

Сразу же после нашего отправления на поиски корабля, ближе к вечеру, когда я уже планировал спуститься в лазарет, Хранитель явил мне очередную картинку.

Всё тот же зал, где была казнена правительница Сентриума, Великая Лунна. Бедлам, случившейся в ходе недавней схватки, уже постепенно убрали, разве что дыру в потолке не успели залатать.

Над Сентриумом сгущались новые тучи. Почувствовав пьянящий запах свободы, знать уже начала шептаться кому предназначен Драконий Перст и кому править Сентриумом. Простые люди в смятении – многие из них так сильно боялись свою госпожу, что сейчас не представляют своё существование без её покровительства. В Церкви раскол, вот что больше всего поражало. Ровно половина ордена Хайна готова встать на нашу сторону, Магистр Тонбери признал нашу власть. Но вот его брат по вере нас порицает. Я ещё не определился с их участью, но, скорей всего, смерть им будет заменена на изгнание. Я клялся убивать каждого, кто встанет рядом с ведьмами, но понимаю что не стоит казнить жрецов. Простой люд этого не поймёт.