Пустой мир 3. Короны королей (СИ)

— Только вот шею обычно ломает не сама корона, а другие люди, — заметил Эрсор. — Например те, кто хочет ее примерить самостоятельно…

— Для этого королю и нужны великие князья, — Дель Галиц улыбнулся во весь рот, — чтобы поддержать его в трудные минуты и помочь удержать корону. Тем более, что наследник его слишком мал, чтобы принять корону отца… Сможет ли он вообще выжить…

— Думаю, столь проницательный человек, как вы, сможет защитить наследника короля в случае непредвиденной ситуации? — Эрсор покачал головой, поражаясь теме разговора. — Наверняка те, кто желают зла нашему королю, понимают ценность жизни его сына для Саальта…

— Разумеется, о юном наследнике я позабочусь в случае опасности, — развел руками Дель Галиц. — Сейчас же нам важно, чтобы Его Величество был вне опасности во время сражения за Золотые Ворота и столицу вашего королевства. И он, и его брат наверняка окажутся на самых опасных участках… Они должны личным примером вдохновлять солдат на сражение…

— Если вам дорог ваш король, то постарайтесь, чтобы он не приближался даже на расстояние выстрела к Золотым Воротам, — сухо ответил Эрсор. — Это будет чистое самоубийство. А сейчас прошу простить, но меня в штабе планирования ждет очень много дел. Наступление должно уже вот-вот начаться, но даже командование держат в неведении, когда именно будет нанесен удар.

— О, а вот это определить весьма просто, — Дель Галиц жестом предложил проводить его до дверей, уводящих прочь с крепостной стены. — Как только с Камских верфей вернется младший брат короля, войска наверняка двинутся в бой…

***

Наполовину выгоревший и разоренный Кастерфакт производил сильное впечатление даже на подготовленного человека. Полуразрушенные небоскребы, целые уровни которых были превращены в нагромождение обломков и искореженных каркасов, возвышались над разбитыми на части подвесными улицами. А горы уничтоженной бронетехники и завалы из тел солдат обеих сторон там, где кипели самые жестокие бои, были самым лучшим свидетельством того, как за эти стены держались защитники, сколько у них было связано с этим местом, и чем готовы были ради него пожертвовать.

Именно это Аллирда больше всего и восхищало в людях. Одни были готовы продать родную мать за подходящую цену, а другие способны пожертвовать собственной жизнью за груды камня и щебня. Казалось, человеческие общности можно просчитать, обобщив их по целям и мотивам, но как только дело начинало касаться отдельных представителей, они становились непредсказуемы. Кто бы мог подумать, что именно Стивки, человек без чести и идеалов, а лишь с одними только ему понятными принципами, даст бой там, где сломались даже самые благородные дворяне. А ведь именно так все и произошло.

Задумавшись, Аллирд шел по полуразрушенным залам городской резиденции розмийского феодала, еще недавно пышные и помпезные, но теперь обгоревшие и разбитые многочисленными артиллерийскими обстрелами. Бетонная крошка и мелкие осколки хрустели под подошвами при каждом шаге, а его единственным спутником сейчас, казалось, был только гуляющий среди развалин легкий ветерок, едва заметно трепавший уцелевшие обрывки сожженных гобеленов и облезших обоев.

Саперы совсем недавно закончили проверку этого здания, и Аллирду было интересно, от чего же отказался Эрсор, чтобы спасти собственную жизнь. Саальтский король предполагал, что от много, но даже то, что сохранилось, указывало, как богат был бывший розмийский граф. И он без сожалений бросил все это ради единственной слабой надежды уцелеть в будущей резне.

— Ваше величество, находиться здесь не безопасно, — через несколько залов к нему присоединился Карл Мельдир, один из членов сопровождавшей его свиты, сейчас тоже в большинстве своем разбредшейся по многочисленным залам дворца. Взятый под охрану лейб гвардией, он был едва ли не самым безопасным местом во всем городе, так что хотя бы здесь Аллирд рассчитывал побыть в одиночестве. К сожалению, королю такая возможность выпадала редко. Род Мельдира был одним из самых уважаемых княжеских родов Саальта, и присутствие одного из его членов в королевской свите являлось частью дарованных ему привилегий. Карл был одним из представителей младшей ветви рода, фактически, не имея ничего серьезного, кроме членства в королевской свите. И за эту должность он отчаянно цеплялся, порой даже не понимая, что начинает раздражать государя своим слишком навязчивым вниманием. Вот и сейчас он вознамерился сообщить ему очевидную вещь, которую и так знал каждый, лишь для того, чтобы снова попасться Аллирду на глаза. — На оккупированной территории велика вероятность нападения уцелевших солдат врага или обнаружения случайных мин, а может и неразорвавшихся боеприпасов…

— Я рад, что в моей свите еще остались люди, заботящиеся обо мне как о человеке, — сухо ответил ему Аллирд, в очередной раз напомнив себе, что от поддержки Мельдирского рода во многом зависело его спокойное пребывание на престоле, так что не стоило давать им поводов думать, будто король их не ценит, — И все же, Карл, вы поднялись сюда не только для того, чтобы сообщить и так известные мне вещи? Или я ошибаюсь, и все это лишь проявление вашей заботы о короле?

— Ваше Величество, как всегда, удивляет своей проницательностью, — мельдирский отпрыск поклонился в знак своего восхищения, заодно дав возможность Аллирду скривить секундную гримасу отвращения к этому человеку, которая исчезла, как только Карл выпрямился. — Буквально пару минут назад поступили известия, что ваш брат вернулся, и в настоящее время его шаттл готовится к посадке в гражданском порту Кастерфакта. Говорят, там уже сумели восстановить часть площадок… Прикажете послать за ним?

— Да, обязательно, — рассеянно кивнул Аллирд, засмотревшись на закопченную, но все еще вполне различимую картину на стене, изображавшую неизвестную девушку в кружевном платье. Она ему кого-то напоминала, но он никак не мог поймать убегающую мысль за хвост. — Карл, немедленно отправляйся в порт и лично сопроводи моего брата до розмийского дворца. Я хочу с ним поговорить. И сообщи в штаб, что мы к ним прибудем в самое ближайшее время. К этому моменту все должно быть готово.

— Как вам будет угодно, — его сопровождающий снова поклонился, и чуть ли не вприпрыжку умчался выполнять поручение, еще раз неприятно удивив своего короля. Казалось, выходец из благородного рода, воспитанный с пониманием того, что необходимо уважать свою фамилию, а ведет себя как обычный мальчишка на побегушках без имени и титула. Аллирд даже подумал, что было бы неплохо отправить его на передовую с каким-нибудь поручением, где он почти наверняка поймает пулю. И желательно, чтобы даже не одну.

Король зашел в следующее помещение, наполовину разрушенное попаданием тяжелого снаряда, с первого взгляда признав в нем парадный зал дворца. Самое большое и порой самое важное место во всей резиденции, проходили торжественные встречи, важные церемонии и, естественно, балы. При обороне города здесь разместили полевой госпиталь, который не успели даже толком эвакуировать — большая часть оборудования и коек, залитых кровью, так и осталась на своих местах. Рваные ширмы валялись на полу, сброшенные и растоптанные, вперемешку с длинными полосами грязных использованных бинтов, пустыми ампулами и капсулами биогеля. На некоторых койках все еще лежали тела мертвых солдат с оторванными конечностями или же обожженные до неузнаваемого состояния. Врачи до последнего пытались спасти их жизни, но несчастные были обречены.

Аллирд шел по узкому проходу, заваленному остатками медицинской аппаратуры, перевернутыми койками и даже кусками тел, ампутированными врачами как самый быстрый способ спасти жизнь человеку. Судя по всему, медицинский персонал работал здесь до последнего, пока линия фронта не сдвинулась к госпиталю, а потом экстренно эвакуировался. Саальтский король задержался у стены, где все еще висело полотнище с гербом Розмийского графства, простреленное в нескольких местах, но все еще вполне узнаваемое.

— Без страха и сомнения, — прочитал он родовой девиз, выведенный геральдическим шрифтом, и усмехнулся, прежде чем сорвал полотнище, едва державшееся на поврежденном креплении, — какая пошлость…