Негодяи Z (СИ)

— Какая муха тебя укусила?

Циско решительно встретил пристальный взгляд Хартли. Кейтлин рядом с ним напряглась и положила руку ему на плечо.

— Муха, из-за которой мне приходится уже битый час, в тесноте этого дурацкого фургона, выслушивать ваши умозаключения о детском мультике. — Хартли чувствовал, как кривятся его губы. Антуанетта возилась у него на коленях, выискивая удобное место для сна. — Прекрасное времяпрепровождение. Не могу дождаться, когда вы доберетесь до ебаного Скуби Ду.

Циско закатил глаза.

— Блин. Ты такой зануда, — шепотом пробормотал он себе под нос, вероятно, думая, что Хартли не слышит его и забывая о том, что Хартли мог услышать, как булавка падает на пол во время рок-концерта.

Хартли знал это. Знал, что он чертов зануда, со всей своей индивидуальностью, мудрый ослик Иа-Иа, если уж продолжать тему, и полный идиот, потому что любой здравомыслящий человек склонил бы Циско на свою сторону, а Хартли ревновал прямо сейчас, и из-за этой ревности он вышел из себя. И… он был несчастен.

— Хартли… — начал Джеймс.

Неожиданно подала голос Кейтлин, сухо и равнодушно произнеся:

— Не обращайте на него внимание. Это же Хартли.

Заебали. Все. Скрестив руки на груди, Хартли уставился в окно. Он чувствовал малейшее движение Джеймса за своей спиной. Нахуй Кейтлин. Нахуй Циско. Нахуй.

Он прямо сейчас выскочил бы из фургона.

— Хартли не такой уж плохой, — заметил Джеймс. В его голосе прозвучал скорее вопрос, чем утверждение. Он засмеялся, и Хартли почувствовал его руку в своих волосах.

— Конечно, — согласился Циско, понизив тон, но Хартли мог его услышать даже без прототипа колхеарных имплантов. — Мы работали с ним несколько лет. Когда он злится, вот как сейчас, к нему лучше вообще не подходить.

Пальцы, ласкающие его волосы, вдруг исчезли.

— Вы трое вместе работали? — с любопытством спросил Джеймс.

С каким бы удовольствием Хартли сейчас послушал музыку в наушниках, только бы не слышать голоса человека, на которого он так запал, что стоило вспомнить его улыбку, как тут же начинало болеть в груди (хотя, воспоминания о его точеном прессе, и обо всем его обнаженном теле, тоже не выходили у Хартли из головы), разговаривающего с Циско. Которого он ненавидел. Но который был так хорош в том, чтобы… Блин, Хартли даже не знал, как описать это.

Циско был… располагающим к себе гением, и люди обожали приглашать его выпить кофе, чтобы узнать поближе. А Хартли эти самые люди даже не присылали сообщение, опасаясь застрять с ним в разговоре.

Именно. Несчастный.

Хартли уставился Шоне в затылок, в отчаянии надеясь, что она обернется.

— СТАР лабс, — послышался голос Кейтлин. — Нас всех нанял Харрисон Уэллс для работы над ускорителем частиц.

Даже простое упоминания Уэллса заставило Хартли болезненно поморщиться. Этот день когда-нибудь кончится? Прямо сейчас ему было так погано, что захотелось просто исчезнуть или зарыть голову в песок.

— Тот самый ускоритель частиц? Без обид, но… — начал Джеймс.

— Да, да, — прервал его Циско. — «Вы катастрофически облажались», я знаю, что ты хочешь сказать. Но на самом деле взрыв был подстроен, так что это не наша вина.

Джеймс рассмеялся, и Хартли машинально ткнул его локтем в живот. Тот схватился за место удара и обиженно хмыкнул.

— В чем дело, Рэтэуэй? — раздраженно спросил Циско, а Кейтлин, щелкнув языком, отвернулась к окну.

— Мое дело… — язвительно начал Хартли, готовый наброситься на него, но не вполне уверенный в том, что хочет сказать. Вероятно, поиздеваться над интеллектом Циско или его грязными волосами.

Ладонь Джеймса вдруг опустилась ему на грудь.

— Остынь, Пайп.

Хартли захотелось ударить его снова, потому что в последний раз, когда он так называл Хартли, его член был у Хартли во рту, и от этого прозвища неожиданно больно кольнуло в груди, голова закружилась… Джеймс был таким красивым, а Хартли ненавидел всех и вся, и он наконец понял Мика, потому что прямо сейчас ему захотелось сжечь весь мир, только чтобы заставить Джеймса прекратить все это.

Циско, все еще сидящий рядом с Джеймсом — худший кошмар, который можно было только представить — его любовник и Циско, в сговоре против него, против Хартли, заметил:

— Нам придется торчать в этом фургоне целый день. Хотя бы попытайся вести себя хорошо.

Хартли не хотел быть хорошим. Он хотел быть несчастным.

— Перестань психовать, — сказал ему Джеймс, и Хартли уставился на него, прищурив глаза. Джеймс посмотрел на него каким-то диким, непредсказуемым взглядом и добавил. — И не ревнуй.

— А? — удивленно протянул Циско.

Хартли в сотый раз пожалел, что из всех групп выживших, ему приходится находиться в одной группе с Циско.

— Тебе нужно отрастить волосы, как у него, — заметил Джеймс. Он протянул руку и провел ладонью по волосам Циско. Тот с усмешкой отбросил его руку. — Циско… — продолжил Джеймс с тем же жестким выражением на лице, — здесь так мало места, тебе лучше сесть мне на колени.

Циско поднял бровь.

— Это будет неудобно…

— Если вы работали вместе, — прервал его Джеймс, — кто был главным? Наверное, ты? — спросил он Циско. — Ты такой умный.

— Эм… спасибо, — смущенно пробормотал Циско.

Хартли кипел от ярости. Ревность, распространяющая свои метастазы все глубже, сжимала его внутренности, голова гудела, и он был уверен — если бы у него была возможность, он бы, наверное, убил Джеймса и Циско прямо здесь и сейчас.

— Ты занятный, — продолжал Джеймс. — И…

Уши Хартли вдруг заложило от прилива крови, он больше ничего не слышал, что было огромным облегчением, потому что это было… больно. Больно так, словно ему вскрыли грудь и вынули внутренности.

Да пошел ты нахуй, Циско, — подумал он. Слова вертелись на кончике его языка, но он понимал, что не может сказать это вслух. Циско ведь был таким чертовски занятным.

— Что? — сквозь гул в ушах прозвучал голос Циско.

— Я сказал, ты занятный. А Харт… сексуальный, — произнес Джеймс.

Хартли со всей силы пихнул его локтем в живот.

— О…

Циско удивленно посмотрел на них обоих. Кейтлин хихикнула.

— Ты согласен? — Джеймс говорил, чуть задыхаясь после удара Хартли. — Я имею в виду, парень, который любит обсуждать мультфильмы…

Он указал на Циско, а потом его взгляд упал на Хартли.

— Не смей заканчивать это предложение, — рявкнул Хартли.

— Ты выглядишь таким милым, когда ревнуешь, Пайп, — протянул Джеймс. Циско кашлянул в кулак и отвернулся. — Ты такой милый.

Джеймс потянулся к Хартли и взял его лицо в ладони.

— Восхитительный, — прошептал Джеймс ему в щеку.

Схватив его за запястья, вне себя от ярости, Хартли отбросил его руки прочь, но странное, щемящее чувство в груди все разрасталось.

— Ты… — зарычал он и остановился, не зная, что сказать.

— Topolino (мышонок, — итал.), — прошептал Джеймс и сложил губы словно для поцелуя.

Хартли зажал их ладонью. Глаза Джеймса сверкали с озорством.

Подождав несколько секунд, Хартли убрал руку, и Джеймс тут же поцеловал его ладонь.

— Джеймс… — с предупреждением в голосе произнес Хартли.

Не обращая внимания на это предупреждение, Джеймс поцеловал его предплечье, сгиб локтя, поднялся к шее, и Хартли нервно и ликующе рассмеялся. Черт возьми, Джеймс на самом деле делал это у всех на глазах?

— Topolino, — повторил Джеймс и, поцеловав Хартли в щеку, совсем близко к губам, отстранился.

Лицо Хартли горело. Он с трудом сдерживал улыбку.

Обернувшись, Шона кинула на него дерзкий, ухмыляющийся взгляд и произнесла одними губами «Моя вина».

Внезапно Хартли нашел, что бегущий за окном пейзаж — самая интересная вещь во вселенной. Он не мог отвести от него взгляд, его голова кружилась, волнение сдавливало грудь. Джеймс был так хорош, но Хартли очень хотелось врезать ему за то, что он вынудил его глупо хихикать прямо перед Циско.

— Так что там с Дорожным бегуном? — беспечно спросил Джеймс, как будто это не он только что флиртовал и выставлял напоказ их… секс по дружбе? Хартли не знал, как назвать это, ни на что подобное они не договаривались. И… блин.