Воскресное утро (СИ)

   - Всем товарищам ...командирам - прошу меня извинить - не привык к слову "офицер"- большое спасибо. Если вообще слова тут могут как-то объяснить чувства, которые я сейчас испытываю. Я думаю, сегодня, в крайнем случае завтра, тут будет кто-то из Генерального Штаба и сможет квалифицированно оценить возможности вверенных вам частей и составить план их использования.

   Все покинули класс - командиры частей ЛВО, отказавшись ехать на автобусе, пешком пошли на станцию, наслаждаясь последними часами мирной жизни поселка конца 70-х годов.

T-34-85

 -- советский средний танк периода Великой Отечественной войны

   К вышедшим на плац перед штабом генералам и полковнику Красавину подошел нач. мед Центра майор Зинкин и, спросив разрешения у генерал-лейтенанта Жигарева, обратился к полковнику Красавину:

   - Товарищ полковник! Вот эту книгу - справочник по антибиотикам, рецептуре и применению нужно обязательно передать медицинскому руководству Красной Армии. Сведенья из этого справочника спасут сотни тысяч жизней.

   - Спасибо Валерий Николаевич! Обязательно передам.

   Через 3 часа с аэродрома "Двоевка" последовательно взлетели и направились на восток два самолета. Флагманом шел самый маленький - ПС -84 Начальника Штаба ВВС РККА, в котором летели Жигарев, Оганян и Красавин и куда была погружена библиотека и фильмы. Идущий за ним "Антей" в своем грузовом отсеке нес тягач с трейлером и танком Т-34 -85.

   Ан -12 решили пока оставить на аэродроме "Двоевка".

16.30 15 июня 1941 года. Аэродром Монино

.

   Все присутствующие в этот час на аэродроме, задрав головы с немым удивлением, смотрели на то, что сейчас сделав круг над ними, садилось к ним на взлетно-посадочную полосу. Первый самолет они все знали - это был флагманский самолет Начальника Штаба ВВС, вылетевший рано утром. Он уже заруливал на стоянку, но все смотрели на то, что заходило на посадку следом - этот монстр вызывал оторопь даже у ветеранов ВВС. Огромный, просто огромный, четырехмоторный, двухкилевой самолет, выпустив шасси, приближался к земле, подавляя ревом своих двигателей все вокруг. Через десяток минут и он зарулил на свободное место на стоянке рядом с самолетом Жигарева. Последние три часа Павла Федоровича жизни были для него самыми интересными наверно за всю жизнь. С этим можно было сравнить разве только восторг первого полета. Вот практически это и испытал Жигарев перед вылетом с аэродрома "Двоевка".

   Началось с того, что Красавин дал ему возможность посидеть в истребителе МиГ -17, высказав сожаление, что время не позволяет поднять в небо "спарку". Жигарев с удовольствием оглядывал кабину со множеством приборов, узнавая многие из них и слушая тактико-технические возможности "реактивного истребителя первого поколения" - как его назвал полковник. В уме Жигарев отмечал, что этот самолет вполне может быть освоен летчиками его времени - принципиально другим здесь был только двигатель. По тактике применения этот пушечный истребитель мало отличался от поршневых самолетов.

   После МиГ-17 Жигарев "освоил" кабину МиГ-23.Тут уже у него просто глаза разбегались, только глядя на приборную доску. А слушая его возможности - захватывало дух. Потом был Ми - 24В и МИ-6.Первый реально показался ему "летающим танком", слушая, сколько и какого оружия, он может захватить в полет, и какой броней обладает. Удивила его и скорость этого вертолета - она мало уступала штурмовикам его времени, но в маневренности они не шли с вертолетом, ни в какое сравнение. Ну, а "гигант" МИ-6 вообще поражал воображение. А потом пришел трейлер с танком, и Жигарев отправился смотреть его погрузку в "Антей". Вид открывшейся рампы и грузовой отсек ошеломили его. Танк был погружен на трейлере вместе с тягачом. АН -12 на фоне "22 го" смотрелся не так солидно, но все равно впечатлял. Особенно учитывая скорость их полета - редкий истребитель его времени мог бы посоревноваться с этими гигантами в скорости. Напоследок Оганян решил тоже немного "похвастаться" и прокатил Жигарева по аэродрому на БМД, что доставило Жигареву массу впечатлений. Перед полетом Жигарев попросил полковника Красавина и генерала Оганяна накинуть на кителя ну, например... летные куртки, чтобы не смущать в Москве всех подряд. Полковник и генерал отнеслись с пониманием, сняв кителя и сложив их через руку, и надев летные куртки прямо поверх рубашек.

   За несколько минут до вылета на аэродром приехал подполковник Соколов. Проверив у начальника склада перечень имеющихся боеприпасов, он порадовал Красавина информацией о ракетах С-24, блоках Б-8 и НАР 80мм, снарядов к 23мм к пушкам МиГов. Это то, что могли использовать и МиГ -17 и МиГ-23. Кроме этого имелся запас ракет средней дальности Р-23 Р и Р-23Т и малой дальности Р-60М, ракеты "воздух - поверхность" Х-23М. Хотя послушав их характеристики, Павел Федорович поставил в уме галочку - потомки считали малой дальностью выстрел ракетой с 10км. Эти ракеты, так же как С-24 и НАР 80мм, использовались и вертолетами.

   Весь обратный полет Красавин и Оганян, перекрикивая рев двигателей самолета, дополняя друг друга, рассказывали, что нужно сделать в ближайшие дни, чтобы избежать разгрома авиации, случившегося в их истории. Жигарев слушал внимательно, делая пометки в блокноте, и задавая вопросы. Говорили так же о тактике применения различных типов самолетов. Тут дело сильно осложнялось практически отсутствием радиосвязи и станций наведения. Эти вопросы одномоментно решить было невозможно. Утешало то, что на московском направлении потомки разместят четыре их РЛС. За Жигаревым оставался вопрос организации связи дивизий и полков с этими станциями для увеличения эффективности действий советской авиации. Кроме того, нужно было успеть оттянуть передовые авиаполки от границы и одновременно перебросить другие с востока Белоруссии на широту Минска, уплотняя боевые порядки. Тут же стоял вопрос о сведении всей авиации округа под единое командование - то есть формирование воздушной армии. Но этот вопрос нужно было согласовать с Генштабом, и Жигарев обоснованно считал, что за оставшиеся дни решить его не успеет. Но начинать было нужно сейчас. Все, что подразумевалось делать в БОВО, автоматически необходимо было переносить и в другие округа. Нужно было полностью менять структуру и принципы управления авиацией.

   Дождавшись, когда на стоянку приедет служебная "эмка" Штаба ВВС и, устроившись в ней, Жигарев приказал ехать к коменданту аэродрома. Через пятнадцать минут он поставил коменданту задачу разместить и накормить всех прилетевших с аэродрома "Двоевка" и самое главное - выставить усиленные посты к их самолетам. Никого кроме тех, кто прилетел на них - к ним не подпускать без особого его личного разрешения. Подумав, он оставил проконтролировать, как разместятся экипажи порученца, заодно приказав ему заказать по телефону два номера в гостинице на его имя, и выехал с потомками в Москву. Из всего набора литературы он захватил с собой два шеститомника "Истории Великой отечественной войны" и мемуары немецких генералов. Остальное, включая фильмы, должен был позже привезти порученец.

   Разместив полковника и генерала в гостинице, и обеспечив их ужином, Жигарев поехал в Штаб ВВС. Оттуда он по телефону позвонил секретарю Сталина, попросив о срочной встрече по особо важному делу. Через некоторое время Поскребышев перезвонил ему, сказав, что Сталин ждет его на ближней даче в Кунцево в 21 час.

15 июня 1941г. 21 час. Дача Сталина в Кунцево.

   Ровно в 21 час Жигарев перешагнул порог кабинета на даче Сталина. Сталин, одетый по-домашнему, сидел за столом и, как по неуловимым признакам понял Жигарев, был не очень доволен этим вечерним визитом. Жигарев и так сломал голову в поисках наиболее удобного варианта КАК ознакомить Вождя с тем, что он узнал за этот день, а тут вообще все вылетело из головы, и он откровенно оробел. Да что там оробел! Он откровенно "потерялся" когда встретился со взглядом Сталина. Все слова сразу куда-то пропали. Поэтому поздоровавшись со Сталиным, он, молча, стал доставать из портфеля и выкладывать на стол тома " Истории Великой Отечественной войны" и другие книги, переданные ему Оганяном и Красавиным.