Возрождённое завтра (СИ)

- Так заметно?

- Ты многословен, - указала она.

- Вот как? - Итачи ничуть не встревожился из-за собственной неосмотрительности. Забавно даже. И уютно оттого, что кто-то может увидеть больше остальных. Человек, готовый разделить с тобой тяготы надвигающейся, переполненной постоянным напряжением жизни.

Талина отложила пергамент, устало смежила веки. Итачи снова потянулся к ней, рукой ведя от подбородка к щеке и зарываясь пальцами в её волосах. Так хотелось сказать что-нибудь особенное. Искреннее… но он промолчал. Сам не знал почему. Наверно, рефлекторная скрытность постаралась.

- Скажи, Т’чи, в чём дело? Ты же не перестал мне доверять?

- Нет, - он качнул головой в знак отрицания, - я… недавно я выяснил, что совсем не разбираюсь в физиологии золотых.

- В физиологии? - повторила Талина, словно пробуя незнакомое слово на вкус.

- Цикл, - поспешно поправился Итачи, - то мне кажется, Триат’а взлетит уже завтра, то вообще не взлетит. Зелёные проще. Они всегда кокетничают намного меньше.

Госпожа позабыла о заботах и рассмеялась, накрывая руку юноши своей:

- Ты ещё так несведущ в мире драконов. Зелёные мало чем отличаются от королев в плане брачной поры. Только тем, что созревают вместе с остальными боевыми драконами. Просто ты не следишь за ними. А моя красавица всё время у тебя на виду. Клянусь Скорлупой, ты нервничаешь больше меня.

- Наверное, - Итачи медленно выпрямился на стуле. Пришлось отпустить Талину. Зато внимание внезапно привлекла крышка стола и закруглившиеся краешки пергамента. Итачи затеребил желтоватый лист кончиками пальцев правой руки. Чем дольше тянулась пауза, тем сильнее хотелось завершить эту беседу. Но нельзя. Лучше быть готовым заранее.

- Забудь о треволнениях, по меньшей мере, на одну семидневку.

- Но ты не знаешь точно.

- Никто не может определить день, - подтвердила всадница. - Обычно это происходит по утрам, когда королева просыпается. Будь рядом – и Арджит’ ни за что не упустит шанса.

Снаружи раздался громогласный голос дракона. Оба прислушались, ожидая разгадки. Вероятно, золотая и бронзовый одновременно принялись рассказывать своим компаньонам о причине беспокойства.

«Прилетел Берд, - доложил Арджит’ с нарастающим возбуждением, - Вирент’а пьёт кровь. Кант’ зовёт всадника».

- Вирент’а, - выдохнула Талина, переживая какие-то личные чувства. Наверно, вспоминала, как удирала от самцов её собственная королева, какие эмоции овладели ею в тот момент, полное отрешение от реального мира. Незабываемо и всепоглощающе.

- Думаю, эмоции золотой из Плоскогорья не коснутся наших драконов, - сделал выводы Итачи.

- Да. Слишком далеко.

«Она взлетела», - прокомментировал Арджит’ некстати.

«Прекрати шпионить», - мысленно осадил зверя Итачи.

«Я не могу. Кант’ очень сильно думает…»

Фраза бронзового резко оборволась. Он затрубил, размахивая огромными крыльями над головами других животных. Только Итачи хотел отчитать соратника, как всполошились остальные драконы. Лицо Талины окаменело, проступила бледность. Резкая перемена, так не вяжущаяся с отличным настроением всадницы минуту назад. Тритат’а уже рассказала о том, о чём Итачи только предстояло услышать.

«Придит’а тоже поднялась!» - с запозданием проинформировал Арджит’.

- Нельзя оставлять других королев в Вейре, - вырвалось у Талины непроизвольно, - куда смотрела Килара!

- Она наверняка была в Наболе. Это слишком близко от Плоскогорья, - пока ещё рассудительно отметил Итачи, но отказался дискутировать на данную тему. Все звери снаружи переполошились. Отчётливо слышно хлопанье многочисленных крыльев и рёв. Ассоциации с растревоженным ульем. Но что могло случиться такого страшного? Не станут же кролевы на самом деле убивать друг друга. Однако, шестое чувство тверидло о несостоятельности слабого оправдания. Поддавшись эйфории слепой страсти, соперники могли совершить самый безумный поступок.

«Они обе в ярости!»

Даже не видя своего боевого товарища, Итачи мог с уверенностью сказать, с какой скоростью вращаются вспыхнувшие жёлтым огнём его фасетчатые глаза.

«Они сражаются!» - продолжал комментировать ход событий бронзовый.

- Т’чи, что же делать! - воскликнула Талина, через свою королеву соединившись с разумом бьющихся насмертть золотых.

- Пока не знаю. Но точно знаю, чего мы делать не будем – паниковать, - перед его внутренним взором проносилась та же смена картинок, что и перед остальными всадниками. Два сцепившихся сверкающих мускулистых тела в небесах. Безудержный гнев, вкус крови во рту, мерцающие злым огнём глаза, стремительное падение… всё это соединялось в жуткую какофонию. Как отголоски доносилась боль от страшных открытых ран. Ненависть, слившаяся воедино с агонией возбуждения.

Снова заревели драконы. Среди их трубного зова Итачи легко вычислил голос Рамот’ы. Она покинула площадку Рождений и взвилась ввысь вместе с Мнемент’ом.

«Кант’! Предатель!» - невнятное и чёткое одновременно. Это кричала отчаявшаяся Вирент’а. Коричневый вцепился ей в спину могучими лапами, намереваясь разнять находящихся в запале смертельной схватки королев.

В следующий миг старшие бронзовые и золотые Бендена ушли в Промежуток без всадников, ведомые Рамот’ой.

- Не отпускай Триат’у! - успел выпалить Итачи, хватаясь за плечо младшей госопожи и сжимая ладонь до боли. Если страсть захлестнёт и её, страшно представить, что случится.

- Я её держу, - Талина боролась со своей золотой. Она уже знала, как поступит Итачи. Прочла в его глазах. А он и не скрывал вовсе. Только отголосок долёкой боли от павшей надежды наконец-то расслабиться и побыть вдвоём, чтобы никто не мешал, и дела не наваливались кучей. Итачи задержался лишь для короткого поцелуя и покинул Вейр.

- Арджит’, ты мне нужен. Сейчас, - скомандовал бескомпромиссным тоном капитан АНБУ.

Дракон сорвался со скал и метнулся в сторону всадника. Ему легче выполнять чьи-нибудь прказы в такой момент. Слишком много эмоций и потаённого страха.

Бой над Плоскогорьем разворачивался нешуточный. Все королевы северного континента не могли разнять соперниц. Вирент’а и Придит’а не хотели замечать ничего и никого вокруг. Все, кто стремился помешать – враг. А врага следовало уничтожить. Придит’а изловчилась и сомкнула зубы на горле младшей королевы. Они не пытались лететь, не замечали надвигающихся снизу скал. И ничто не могло остановить неизбежного конца. Вирент’а стремительно слабела. Потеряв остатки надежды, разочаровавшись в верном Кант’е, намерения которого она истолковала неправильно, золотая Брекки совершила последнее, что оставалось. Она канула в вечность Промежутка, увлекая за собой Придит’у. И в ту же секунду скорбный плач прокатился над безмолвными мёртвыми скалами Бендена, вторя всем драконам Перна. Шкуры зверей разом поблёкли, выражая потрясение и бездонную печаль от двойной потери.

Но как же Брекка! С этой мыслью и ворвался Итачи в королевский вейр. Арджит’ приземлился на карниз секундой позже. На него было жалко смотреть. Последствия трагедии делали его похожим на тень.

- Я с тобой, малыш, - Итачи не выдержал, бросился к нему и обнял, насколько хватило рук.

«Ты всегда со мной», - потускневшим жалобным тоном ответил тот и низко опустил голову.

Затем наружу выскочили полностью экипированные для полёта предводители. Ф’лар на ходу застёгивал последний ремень куртки. Лесса обшаривала взглядом небо в поисках своей подруги. Слишком рано. Золотые ещё кружили над местом трагедии, время от времени ныряя в Промежуток. Да куда там… Никто не способен отыскать там крошечного дракона.

- Арджит’ готов доставить вас в Плоскогорье, - объявил Итачи, опровергая любые сомнения, - думаю, стоит поторопиться.

- Как всегда, предусмотрителен, - Ф’лар привычно хлопнул юношу по плечу, - как ты догадался?

- У меня хорошие учителя, - забитая фраза. Но всегда действенная.

Ни один из троицы не улыбался. Лесса выглядела пришибленной. Наверно, картинки, посылаемые Рамот’ой, прямой участницей битвы, оказались наиболее чёткими. И никто не вспомнил о ранении Ф’лара. Наверно, завтра путешествие скажется на его самочувствии. Но сейчас есть дела поважнее.