Уснувший принц

Аленор торопливо прошагал по скрипучим прогибающимся доскам полутемного крытого перехода. Он знал, куда идти. Там, в восточном крыле замка, в дальнем зале, когда-то стоял гроб с телом его отца. Он замедлил шаги, приблизившись к полуоткрытым створкам дверей, за которыми горели свечи. Сердце сжалось в комок, замерло, и пелена, повисшая перед глазами, исказила очертания окружающего.

«Такова воля Творца…»

Бросив суму у дверей и едва сдерживая слезы, Аленор, как слепой, вошел в сумрачный зал.

Гроб стоял на покрытом черным ковром возвышении у дальней стены, вдоль которой тянулся ряд высоких белых свечей. Окон в зале не было; в углах под потолком виднелись квадраты вентиляционных отверстий. Справа от гроба склонился над черной деревянной кафедрой пожилой священник в черном плаще с откинутым на спину капюшоном. Услышав шаги приближающегося Аленора, он прекратил читать молитву, поднял глаза от книги и медленно и печально кивнул. Не замечая больше ничего вокруг, юноша остановился у гроба, в котором покоилось тело матери. Ни единого звука, кроме редкого потрескивания свечей, не раздавалось в скорбном зале.

Тело альдетты Мальдианы было по плечи укрыто тонкой белой с золотом тканью, сквозь которую виднелось темное платье. Свободно лежащие пепельные волосы обрамляли бледное лицо; уход придал ему сходство с лицами мраморных статуй. Такие же бледные губы были плотно сжаты. Альдетта Мальдиана не казалась уснувшей: в ее лице нельзя было отыскать ни малейшего намека на жизнь. Перед потрясенным Аленором находилось нечто, не принадлежащее обычному миру, нечто, являющее собой всего лишь видимость, всего лишь отражение того, что пребывает в совсем другом месте; скользящая по земле тень облака, плывущего в небесах – ее невозможно остановить, невозможно поймать, потому что это только тень, не более, а само облако парит на недосягаемой высоте. И кто знает, когда и где, на какие иные земли прольется зто облако новым дождем?.. Нет, не альдетта Мальдиана, не женщина, не мать неподвижно покоилась в гробу перед сыном – мать брела по тропам Загробья и не могла уже оглянуться, подать хоть какой-нибудь знак…

«Такова воля Творца…»

Онемевшими губами прикоснулся Аленор к холодному мрамору лба ушедшей, и холодная струйка потекла в его сердце. Вновь, вплетаясь в тишину, поплыли, долетая как будто из далекого далека, угасающие на лету слова священника: «Плачу и рыдаю, когда вижу во гробе лежащую, по образу Вседержителя созданную… Прими ее душу, Творец, и даруй ей новую возможность по делам ее… Прости, Господи, грехи ее вольные и невольные, сделанные в ведении и неведении… Яви Свою помощь, и покажи Свою милость, и помоги ее душе… Как цвет увядает, так уходит живущий… Помоги ушедшей до срока…»

«Пoмоги ушедшей до срока…» – тихие слова oсыпались увядшими листьями, и слабые отзвуки замирали в душе Аленора.

«Ушедшей до срока… Почему? Почему?! В чем причина?..»

Он вытер слезы и, опустив голову, пошел к выходу из зала, и вслед ему продолжали шелестеть слова молитвы. У