Пиар по-старорусски

– Фигассе! – продолжал царь. – Низачот!

– Чего это он?

– Ругается. Васю нашего найти не может.

– Бинг! Гого!

– Чего это он по-лошадиному-то?

– Да ляд его знает. В этом Олбанском царстве всё не по-людски!

– Яху! – выдал в изнеможении царь. У него явно ничего не получалось.

– Кто ты? – не понял Киря.

Простомир пихнул его локтём – не мешай, мол, человеку делом заниматься.

– Абзац, – сказал царь, – ниасилил, моск кончилсо.

– Что он сказал? – спросил Киря.

– Не нашёл Васю – вот что.

– Ладно, – сказал Олбанский царь, – попробую в соцсетях теперь. Может, пролезет…

– Ну так пробуй, пробуй.

– Щас. Дайте передохнуть.

Царь встал из-за стола, подошёл к стоящему в углу большому белому шкафу и открыл. В нём сразу же зажёгся свет. Он достал две жестяные банки и закатанную в прозрачную плёнку половину рыбины. Ножиком аккуратно разрезал плёнку, и по комнате распространился ароматный запах копчёности. Царь ловко откупорил банку, потянув за расположенное сверху колечко, отчего банка издала чпокающий звук. Он с наслаждением приложился и сделал несколько глотков.

Киря уже стал привыкать, что во дворце Олбанского царя много всяких непонятных и красивых вещей, поэтому не стал выказывать удивления. Царь, заметив, что гость с интересом смотрит на его действия, протянул ему вторую банку и показал, как её открыть.

– Зачотный бер. Натуральный будвайзер.

Киря осторожно отпил из банки. Пойло было премерзким. Он протянул будвайзер Простомиру, тот отказался:

– Нельзя мне. Волхвы не пьют хмельного.

Так и пришлось Кире самому допивать проклятый будвайзер. И ведь не откажешься. Как же – сам Олбанский царь угостил. От себя, так сказать, оторвал. Ещё обидится! Пришлось ещё и похвалить невкусное пиво:

– Прекольный зачот!

Олбанский царь посмотрел на него снисходительно. Как взрослые смотрят на любознательных, но пока неумелых детей.

– Э! Харош бухать! – встрял в беседу Простомир. – Мы здесь, вообще-то, по делу.

Царь кивнул головой и опять присел к столу. Его пальцы снова забегали по клавиатуре.

– Так, начнём с «Одноклассников». Как там, говоришь, его зовут? Сколько ему годиков?

– Василий Николаевич Зубов, – услужливо подсказал Простомир, – тридцати девяти лет.

Олбанский царь нажал на кнопку и откинулся на спинку своего трона. На мониторе вылез длинный список Василиев Николаевичей Зубовых самого различного обличья – лысые и волосатые, толстые и худые, симпатичные и с такими мордами, что впору хоть разбойников пугать.

– Гля! – сказал Олбанский царь. – Вашего тут нету?

Простомир с Кирей внимательно всматривались в лица. Нужного им не было. Царь нажал кнопку и череда картинок Василиев Николаевичей сменилась. Но и там его не было. Это действие царь проделывал несколько раз, но всё без толку. Васи Зуба среди них не было. На последней страничке вместе с полуторами десятками Вась Зубовых оказались почему-то Инесса Варфаламеевна Неприходько, тридцати восьми лет от роду и пятнадцатилетний Акакий Мафусаилович Анджапаридзе.

– Низачот! – презрительно скривился Олбанский царь. – Сисадминам за такой поисковик – руки бы вырвать!

«Суров, суров Олбанский царь!» – подумал Киря. – «Не завидую я этим сисадминам!»

Простомир горестно молчал. Васю ведь так и не нашли.

– Ничо, – сказал царь, – щас ищо кой-куда залезим.

Простомир оживился, а вслед за ним и Киря. Царь плюхнулся на трон, от избытка энергии крутанулся пару раз на нём и опять застучал пальцами по клавиатуре.

– Так, что там у нас самое ходовое? «ВКонтакте» наверное. Ну-ка-ну ка! Что там интересного? Так…Нет, ничего нету. Давай «Фэйсбук» попробуем.

В «Фэйсбуке» Василия Николаевича тоже не оказалось. Но царь не унывал. Он поочерёдно перебрал все социальные серверы, но нигде нужного Василия Николаевича не нашлось. Ну то есть, Василиев Николаевичей было навалом, благо – имя не редкое. Чай, не Богумил Альбигоевич и не Катар Вальденсович какой-нибудь. Но всё не те Васи ему попадались. Простомир устроился рядом с царём и вперился взглядом в экран, однообразно повторяя: «Нет. Не тот. Нет. Нет».

Покончив с серверами, так сказать, «общечеловеческими», царь взялся за профессиональные и за те, что по интересам. Сообщество ай-ти профессионалов, клуб водителей-дальнобойщиков, даже некая «сторожка любителей подлёдного лова»! Но всё не то. Когда же Василия Николаевича не оказалось и в «Дневнике для молодой мамы», Простомир понял, что дальше искать бесполезно. Царь угрюмо сидел на троне, опустив руки. Это был первый случай в его практике, когда он ничем не смог помочь обратившимся к нему людям.

– Ы-ы-ы-ы! Пайду выпйу йаду!

Царь вытащил из холодильника… нет, не яд, а ещё одну банку пива и, чпокнув кольцом-открывашкой, выпил её в один присест. Кире так и не предложил. Очевидно, с горя… В это время компьютер загудел и на экране забушевали разноцветные пятна и полосы. Царь уставился на монитор:

– Абзац. Видюху пора на дембель. А то и маму.

Цветной ураган постепенно успокоился, упорядочился и сложился в буквы, а буквы – в слова.

«Требую Руя, – прочитал царь, – ты тупайа абизьяна. В Бабруйск, мерзкайе жывотнайе!!!»

У царя отвалилась челюсть. Такого раньше никогда не бывало: железо взбунтовалось!!!

Надпись между тем исчезла, опять замелькали цветные пятно и сложились в другой текст:

«Не там ты ищешь, волхв! Тот человек, что нужен тебе и твоим близким, есть рядом с вами, но сокрыт он. Ступай обратно. Там отыщешь. Лишь приложи своё умение да силу. Везение ж тебе ниспослано».

Строки стали медленно гаснуть на экране. Простомир понял, что делать здесь больше нечего. Всё, что мог здесь узнать, он узнал. Пора и в обратную дорогу… Послышалось рыдание. Олбанский царь стоял на коленях перед своим троном и старательно бился головой о сиденье, тщательно следя, чтобы не попасть лбом по металлическим частям.

– Ну что ты, царёныш, – ласково сказал Простомир, – не надо. Лучше успокойся. Пиво больше не пей, да говорить начинай по-человечески. Русский же ты.

– Нет, не утешайте меня, – бился в истерике царь, – убьюсь апстену. Так облажацца! А тут ещё железяка эта меня прилюдно чехвостит! Нет, жисть кончена!

– Дурачок, это не железяка тебя чехвостит. И видеокарта с материнской платой здесь ни при чём. Это кто-то повыше нас с тобой знать даёт, что иначе надо делать. Иначе. А чего ты так чудно говоришь-то? Порой и непонятно вовсе.

Ласковая речь подействовала. Царь начал успокаиваться:

– Да вы не подумайте, я не какой-нибудь юзер беспонтовый. – Простомир поморщился. – У меня, между прочим, за плечами две «вышки». Филфак МГУ и факультет приборостроения Южно-Уральского госуниверситета. А это вам не хухры – мухры. А албанский я выучил только за то, что им разговаривал Зогу.

– Кто?

– Зогу. Это и есть настоящий албанский царь. Последний из албанских царей. Вот же человечище был! Между прочим, в современной истории единственный глава государства, который во время покушения на него открыл ответный огонь из пистолета. И нападавшие на него негодяи разбежались!.. Куда мне до него!

– Ну не расстраивайся. У тебя ещё всё впереди…

– Да? – спросил Олбанский царь. Правда, он так и не понял, что именно Простомир имел в виду, говоря, что всё впереди.

– Ладно, мы пойдём, наверное. Ты как – не сильно расстроился?

– Спасибо. Мне уже лучше, – улыбнулся царь. – Только вы не рассказывайте никому, что я не настоящий царь. А то ко мне люди ходить перестанут. А надежду у людей отнимать нельзя. Придёт какой-нибудь горемыка, думает – вот великий Олбанский царь, он-то мне и поможет, раз никто больше не помог. Я по Сети порыщу, авось что и найду. А если и не найду, словами подскажу. Многим ведь и этого достаточно. Тут ведь как? Порой достаточно только поверить в себя – и всё получится.

Простомир посмотрел на него с уважением:

– Хоть и молод ты, но соображаешь. И добр ты к людям. Причём ко всем. А это не многим дано. Только вот язык-то зачем коверкать?