Чёрный менестрель (СИ)

Степан резко развернулся и от удивления вытаращил глаза. В пирсе недалеко от берега открылся люк, и из него выбиралась уже третья подчинённая Снурии, а сама она, гордо улыбаясь, продолжила:

— За своё освобождение я не дам и четвертака, но я заплачу тысячу золотых монет тому, кто сожжет, к Сну, эту проклятую Тапию!

— А деньги-то у тебя есть? — машинально спросил капитан Брокунн.

— Разумеется, — ответила Снурия и кивнула в сторону своих спутниц, которые в этот момент как раз доставали из лаза мешочки.

— Сам не справлюсь, но за вознаграждение могу поспособствовать, —предложил Брокунн, он, как и всякий наёмник, прежде всего соблюдал свою выгоду, а контракт на уничтожениеТапии ему не светил, как он уже понял.

— Не знаю, почему мой коллега сомневается в своих силах, но за такие деньги… — начал было Голушко.

— Чтобы взять десятитысячный укреплённый город нужно как минимум столько же осаждающих, я уже не говорю про осадные машины и магов, так что даже тысячи золотых может не хватить, — пояснил свою позицию Брокунн.

— Коллега, нас не просят брать этот город, — заметил Голушко, — нас просят его сжечь.

— Так ты возьмешься? — перебила Снурия пытающегося что-то сказать Брокунна.

— Да, возьмусь, — ответил Голушко, — но мне нужен задаток и деньги на накладные расходы, как минимум — сто золотых.

— По рукам, — улыбнулась Снурия.

Капитан Брокунн отшатнулся и сделал оберегающий жест, в этот момент его собеседница была очень похожа на изображение богини Сну, как её любили изображать в храмах семи богов.

Глава 7

Вино было кислым, но приятным. Степан допивал уже второй кувшин. Впрочем, пить он начал ещё с утра, а сейчас был уже поздний вечер. Напиться таким количеством при наличии хорошей закуски было сложно. На закуску жаловаться не приходилось – Степан как-никак сидел в лучшем трактире города Тулевотид.

А город этот славился двумя вещами: во-первых, своим салом, бутербродами с которым Голушко сейчас и закусывал, предпочитая их горячему. И во-вторых, именно в Тулевотиде располагались все четыре штаб-квартиры гильдий наёмников, и находилась своеобразная биржа труда для тех работников ножа и топора, которые в гильдии не вступали, но при этом и на большую дорогу выходить не спешили.

Заказ Степан получил, аванс – в кармане, его вольная рота, как и рота его бывшего супротивника, капитана Брокунна (теперь его заместителя) уже подновили вооружение и были готовы выступать, как вдруг...

— Добрый вечер, господин капитан, — проворковала Снурия.

— Добрый вечер, госпожа капитанша, — мрачно ответил Голушко заказчице.

— Вы сейчас Диргиниуса не видели? — всё тем же приторно-сладким голосом продолжила капитанша тримарана.

— Видел.

—А вы не скажете, куда отправился мой драгоценный маг? — тоном богатой капризной невесты, от которой жених уже готов сбежать, вопросила Снурия.

— Вон туда, — махнув рукой в сторону заднего двора, ответил Степан.

Снурия торпедой рванула к двери на задний двор, а Голушко проворчал себе под нос:

— Хоть бы раз спасибо сказала.

После чего Степан выждал приблизительно полминуты и уже громче произнёс:

— Алак, вылезай, она ушла, но скоро вернётся.

Из-под стола донесся испуганный голос мага огня третей ступени посвящения, действительного члена ордена чистильщиков, младшего представителя рода маркизов Диргиниусов:

— Она точно ушла?

— Я отправил её на задний двор, — подтвердил Голушко, и уточнил:

— Если поторопишься, то имеешь шанс прорваться в свою комнату с минимальными потерями.

Диргиниуса не нужно было уговаривать дважды, он мухой метнулся по лестнице на второй этаж, как вдруг со стороны двери, выходящей на задний двор, раздался голос Снурии:

— Алак, милый, неужели ты хочешь подготовить свою комнату к моему приходу?

— Замуровав дверь, — огрызнулся Диргиниус и скрылся в глубине коридора.

— Мадам, я готов предложить свои услуги! — громко обратился к ней один из капитанов-наёмников под смех окружающих

— Я интересуюсь только магами, — игриво ответила Снурия, изобразив гримаску сожаления. — Здесь есть маги-мужчины?

Ответом капитану тримарана послужило ускоренное отбытие нескольких посетителей из трактира.

— Вероятно, уже нет, — грустно заметила Снурия, продвигаясь к лестнице на второй этаж. — Но ничего, и эту крепость я возьму. Алак, дорогой, я иду к тебе...

Тут необходимо ненадолго отвлечься от зарождающегося романа между Алаком и Снурией и разъяснить некоторые местные теологические тонкости. В местном культе Семи Богов определённый период года был посвящён одному из них. Первый месяц ^{[Всего в местном календаре было 8 месяцев, 7 по 52 дня посвящённых добрым богам и 1 из 1 дня (в високосные годы из двух) посвящённый богине хитрости и коварства.]} (по местному летоисчислению) называется месяцем Силы и посвящен он богу Тугеву, согласно преданию, старшему из божественных братьев, покровителю рыцарей, камнетёсов и, как ни странно, грузчиков. Тугев заботится о крупном рогатом скоте, обычно его изображают в виде быка. Чтобы угодить этому богу, многочисленные жители Натакиша (именно так назывался остров, на который судьба забросила Степана Голушко) проводят рыцарские турниры и соревнуются в поднятии тяжестей. В месяц силы нельзя забивать коров и быков и есть говядину.

А вот во второй месяц Храбрости, месяц бога Брава, наоборот, жареную говядину очень даже уважают. Брав является покровителем простых воинов, ещё он покровительствует овцеводству и часто изображается в виде гигантского белого лохматого пса. Впрочем, баранину в этот месяц есть не возбраняется.

Но нас сейчас интересует третий месяц бога Армастуса – месяц Любви. Армастус представляется в виде кролика с алой шерстью. Во славу этого бога натакишцы, как набожные, так и не очень, предаются любовным утехам. Благодаря проявляемому ими религиозному пылу в месяц Мудрости появляются на свет столько бастардов, сколько не рождается за весь остальной год. Не только законные супруги истово служат Армастусу. Число незамужних девиц, становящихся в месяц Мудрости матерями, достаточно велико, и вряд ли все они могут похвалиться законным происхождением своих отпрысков. Некоторые отяжелевшие девицы успевают выскочить замуж, несмотря на отчаянное сопротивление их избранников, подавляемое силами родни будущей матери. Конечно Диргиниусу, как представителю магической гильдии, можно было не опасаться, что какая-нибудь девушка, не принадлежащая к благородному сословию, с помощью своей родни потащит его для бракосочетания в храм Армастуса. Но Алаку, как и всякому другому магу, было слишком хорошо известно, что Сила, без которой невозможно творить заклинания, копится очень долго, а расходуется быстро. Причём самый быстрый способ израсходовать Силу - «помолится» Армастусу с единоверцем противоположного пола...