Гарри Поттер и осколок прошлого (СИ)

Я узнавала! Братья же наследники, они обязаны вникать в наследие. Ну, и я за компанию. Так вот. За столом мне по этикету положено СИДЕТЬ МОЛЧА И УЛЫБАТЬСЯ! Дискриминация! А вот братья долго ржали и сохранили для себя и потомков выражение моего лица и бурную речь с описанием интимных подробностей жизни моих предков.

После долгих издевательств над книгой и попытками достучатся до нее, предки, создатели кодекса, все же ответили, что для того, чтобы меня-таки признали культурной леди, достаточно… стоять рядом, молчать и уметь различить вилку от ложки и всегда улыбаться! Тут смеялся до слез даже папа!

Мама сначала попыталась меня поддержать, но втайне тоже смеялась! А я обиделась тогда и пообещала, что эта туалетная бумажка мне не указ! Так что гримуар — очень нужная и полезная вещь. И в отместку у меня на обложке написана женская мудрость и два пункта.

Пункт первый: женщина всегда права!

Пункт второй: если женщина не права, смотри пункт первый.

Мелочно, но приятно. Эти женоненавистники совсем страх потеряли! И кодекс этот точно один из этих женоненавистников писал, я вам точно говорю! Вот поставлю свою книжку рядом с кодексом, и пусть познает женскую логику! А то я могу перепутать заклинание от пыли с Адским пламенем! Вот перепутаю, и все! Обидно.

На следующий день бабушку Полли я не нашла. Не нашла и в сам праздник и после праздника. И до Рождества я так и не узнала, что бабушка умерла. У нее не было родственников. Она была из потомственной семьи вассалов, и на войне все ее восемь дочерей и три сына погибли, защищая главный клан. Такова их учесть. Защищать главу рода и его семью. Полли ни о чем не жалела. На все воля Магии.

А я грустила. Я все же надеялась, что если буду с ней рядом, то печать не подействует. А зря.

Комментарий к глава 12 Бечено. Ошибок мало.

====== глава 13 ======

В Хеллоуин я провела обряд представления миру, роду, небу и жизни. Я окончательно стала Олли Алекс Прюэтт. Это отныне моё имя, моя магическая подпись и личность. Маленький обряд смерти накануне вообще ничего не стоил. Кто бы знал, что во всех местных церквях давно проводят данный черный ритуал, обозванный «крещением». Еще в своем мире я всем взрослым задавала вопрос, почему мы все рабы божьи, если ни сам Бог, ни Иисус так никого не нарекали и не звали? Почему в церквях принято священника звать отцом, если Иисус никого, кроме Бога, отцом не звал и не просил, чтобы отцом звали его? И не является ли преступлением «батюшки» претендовать на роль самого Бога?! Отца всего сущего?

Ну, а крещение — это смерть. Это даже священники подтверждали. Только они обосновали это тем, что человек с прошлым именем как бы исчезает, а появляется новый, уже с новым именем. Да вот только люди не понимают, что в действительности умирает Свободный человек Михаил, а рождается Раб Михаил. Раб божий. Поняли? Вот мы и позволили сделать нас рабами. Хех. Весело, ага?

Накануне я использовала изначальный вариант крещения и проводила дух Молли в царство мертвых. Ведь пребывание в подвешенном состоянии, между миром мертвым и миром живых, не идет духам на пользу. А дух Молли покинул это тело, но в мир мертвых не ушел. Вот Смерть и подселила меня. А чтобы тело меня не отвергло, и я не стала инферналом или какой другой нежитью, дух Молли всегда присутствовал рядом, но в спящем состоянии.

После крещения был черед еще одного ритуала моего рождения в новом теле и под новым именем, которое приняли и засвидетельствовали предки, род, Родовой камень, Магия и сама Безымянная. Ритуал проводился в ведьмином круге в зачарованном лесе. Он был обязательным в течение целых веков и лишь при правлении директора Дамблдора стал опасным и запретным. Ну да, ведь ритуалы — это «черная магия». Бред. Но ничего. Скоро Самайн.

И скоро я обязательно пойду в сумрачный мир духов за цветком папоротника и загадаю свои желания. Каждая состоявшаяся ведьма должна его иметь. Именно так и считали сильные ведьмы, которых я повстречала у Безымянной и чей опыт жил глубоко в моем сознании, ожидая своего часа.

Как только на небе заскользили первые лучи рассветного солнца, я провела еще один ритуал, которым воздала хвалебные оды предкам и поблагодарила их за все, что имею. Я вошла в состояние медитации в озере невинных дев, позволив чистой магии природы и мира течь в моем теле и очищать его по своему усмотрению.

Как только источник очистил мое новое тело и до краев заполнил его магией жизни, я скользнула сознанием под иные слои бытия, и перед моими глазами появилась извилистая тропинка, ведущая на ту сторону жизни. И я пошла по ней. Грань во время Хеллоуина сильно истончалась, и легко пройдя в мир мертвых, я нашла цитадель Смерти. В обычное время так просто сюда не проникнуть. И опасностей больше в разы, но сейчас опасные духи и охотники рассеяны по всему миру и празднуют. Это их время. Они могут увидеть мир живых воочию и соприкоснуться с ним.

Смерть я встретила в рунном зале. Мы коротко поздоровались, и она, проведя меня по коридору мимо сотни дверей, открыла одну из них и позвала меня. Я зашла и с любопытством огляделась. И удивленно перевела взгляд на Смерть. Комнатой была обычная спальня. Явно мужская. Просторное помещение без лишней мебели. Его условно можно было разделить на две части. Кровать у стены обозначала спальную часть, а письменный стол — рабочую. Что происходит?

Смерть отодвинула меня к углу, в котором тень была неестественно темной и практически осязаемой. Она поднесла указательный палец к губам и кивнула на дверь. Я понятливо замолчала. Тут дверь распахнулась и в комнату влетел взрослый мужчина. Тьма, царившая в комнате, не давала разглядеть четкий образ, но он был высоким, стройным и длинноволосым. Походка, манеры и одеяние выдавали в нем аристократа. Мужчина подлетел к столу и, отшвырнув стул, начал что-то магичить. Появившееся полотно удивило. Древо с обозначением предков заставило хмыкнуть. А вот непонятный гневный возглас мужчины — прислушаться.

— Проклятье! Откуда?! Ведь еще прапрадед заявил и предъявил доказательства того, что главная ветвь прервалась убийством «Кровавой Мэрри»! Тогда откуда старший род «Малых фей» мог возродится?! Кто такое допустил?! И что теперь делать?! Род Малфоев теперь младший, и его глава обязан подчиняться какому-то сквибу, признанному магией родоначальником рода?! Это немыслимо! Теперь я, Абраксас Малфой, даже не могу стать главой своего рода без признания сквибом?! Это возмутительно! И он чистокровнее меня?! СКВИБ?! И его ублюдки будут править мной и моим родом как сюзерены?! Мордред! Что я Темному Лорду скажу?! Что в один миг из уважаемого, богатого, свободного и благородного единственного наследника Рода я стал почти нищим вассалом благородного и чистокровного СКВИБА?! Я — раб полумаггла?! И его ублюдков — пищащих комочков мяса?! За что мне это, Мордред?! – с этими словами Мужчина сжег полотно, стол, стул, кровать и вылетел за дверь, гневно сверкая глазами.

Смерть пошевелилась и, взяв меня за руку, вывела обратно в коридор. Пока я пыталась понять, что собственно происходит, она провела меня к другой двери. Это была детская. На потолке сверкало звездами полотно ночного неба. Маленькая детская кроватка была настолько прелестна, что я не удержалась и подошла ближе. В кроватке лежали двое очаровательных, но чуть страшноватых младенцев, и сопя маленькими носиками, сосали большие пальчики на руках.

Я умилилась и замерла в восхищении. Кроватка потихоньку раскачивалась, а воздух искрился магией. Смерть настойчиво дернула меня за рукав и отвела к дальней стене.

Вскоре дверь распахнулась, и в комнату вплыла кровать с полулежащей на ней сильно измученной женщиной. Волосы её были сбиты в непонятную массу. Ночнушка была вполне приличной, но не могла скрыть пот женщины, причем пот болезненный. Будто женщина…

«Рожала!» — поняла я, глянув на ее позу и смятый подол рубашки со следами крови. Причем тяжело рожала. В глазах смертельная усталость граничила с женской материнской гордостью и счастьем. Гордость была за то, что выдержала. И за детей. Я понятливо и грустно улыбнулась. Моя мама выглядела так же после рождения сестричек. Несмотря на возраст и прогнозы врачей, мама рожала сама, без кесарева и наркоза. Долго. Тяжело. Младшую вообще трое суток рожала. Но родила! И она сильно этим гордилась, а я гордилась ею. Я вытерла выступившие слезы рукой и услышала: