Туристы (СИ)

====== Глава 120. Стрелы Робин Гуда. ======

Сенцова прочихвостили до косточек, и он сидел в кают-компании подбитый и удручённый, уныло взирая на носки своих запылённых башмаков. Вокруг него гудели недовольные голоса товарищей: Константин сидел в кают-компании совсем не один, Звонящая, Репейник и Бисмарк тут тоже сидели и всё обсуждали что-то, ругаясь и фыркая. Они ждали,когда отзвонится Красный, а Сенцову было всё равно: он пристрелил туриста плотной очередью, после которой не выжил бы и робокоп, не то что обычный земной человек из земной плоти и земной крови. Пускай, даже, он – турист... но не железный же он! Звонящая с Репейником глотали галлоны кофе и кока-колы, к тому же, Репейник нервно прожёвывал жвачку за жвачкой... Бисмарк же набрал в пиццерии десяток разных пицц и уминал их за обе щёки, чавкая и запивая всё той же кока-колой. Сенцов не ел ничего – его тошнило от глупых приключений, а совесть сдавила желудок свинцовой гирей, не давая и маковой росинки проглотить. Он всё сидел и болезненно не шевелился до тех пор, пока не включился игрек-передатчик. Его негромкий писк прозвучал для Сенцова, словно жуткий рёв, перепугавший его до чёртиков. Константин вздрогнул, вывалившись из мучительной апатии, а Звонящая уже подошла к большому экрану и включила громкую связь, чтобы все услышали то, что скажет Красный. Красный появился на экране с сэндвичем “макчикен” – жевал его, откусывая огромные кусы. -Ты где был? В “Макдональдсе”, или на работе?? – загрохотала Звонящая, сурово топая – почти, как Траурихлиген... наверное, начальники все такие... Тетёрко тоже грохочет и топает... -Да в том-то и дело, что на работе... – прошепелявил Красный, едва прожёвывая “макчикен”. – Есть охота, как чёрту! -Ну, как там турист? – осведомилась Звонящая, казалось, свирепо, чтобы испортить Красному аппетит, но Сенцов догадался, что суровая начальница тоже надеется на то, что Траурихлиген проявит фантастическую жизнеспособность и пока что не умрёт... -Помер турист! – вздохнул Красный, вытирая нос рукой. – Его со скорой сразу в морг, в тринадцатую ячейку затаранили. Я ему условно настоящее ФИО подкинул – Антон Антонович Васильев – чтобы эскулапы не задавали вопросы. Завтра мы сможем его забрать! -Ты сказал, чтобы не вскрывали? – уточнил шеф, который тоже зашёл в кают-компанию и взглядом своим дал Сенцову понять, что безнаказанным он не останется. -Да, шеф, сказал, – кивнул Красный. – Там такой патолог весёлый – обещал, что они его до завтра придержат! -Хорошо, – кивнул шеф. – Красный, возвращайся на Базу. – Сейчас устроим экстренное совещание и решим, что нам делать дальше. -Есть! – Красный отдал шефу милицейскую честь, засунув остаток “макчикена” в рот целиком. -Я ему тачку вышлю, чтобы на троллейбусе не ехал! – буркнул Репейник, без особой охоты отправляя Красному тачку через свой игрек-ноутбук. Он специально выбрал самую старую, которой до утилизации остался всего один, последний полёт, чтобы не жалко было, если Красный её раскокает. -Эй, брат, ты мне покруче тачку отстегни! – попросил Красный, шатаясь из одного угла экрана в другой. -Ага, сейчас, выпишу тебе “Мазератти”! – пробормотал Репейник, накачиваясь кофе так, что казалось ему уже некуда воздух вдыхать. – На “Запоре” будешь ковылять! – тихонько прибавил он, потому что задумал выслать тачку, которая была оформлена в виде неказистого беленького “Запорожца”. Репейник отправился в пробойную – тачку отправлять, а Сенцов хотел стать невидимкой, чтобы его никто сегодня не видел. Над ним всё нависала Звонящая – до такой степени свирепая, что Сенцов ждал, когда она его изобьёт. Звонящая скрежетала зубами от ярости, громко топая сапогами по полу, а тут ещё Красный притащился и принялся бухтеть: -Ты, Старлей, и впрямь, непроходимый слизень! Прав был турист, когда обзывал тебя слизнем! Подкинул ты нам свинопотама по самое нельзя! -И... и куда мне деваться теперь?.. – булькнул Сенцов, опасаясь, как бы его за “эпохальный” прокол не засунули в игрек-генератор. -В Буркину Фасу! – выплюнул Красный, отвернувшись в угол. – Я хоть и упустил Кукушникова, но не убил – мы ещё можем его поймать! А что с твоим туристом делать? -Хочешь – убей теперь меня! – протарахтел в ответ Сенцов и тоже отвернулся. -Э, нет, брат, убийством ты легко отмажешься! – пробурчал Красный, топчась в углу. – Тебе шеф сейчас такое придумает... Эх, не завидую я тебе, брат Старлей! И как тебя угораздило вляпаться так? -А он у нас – Робин Гуд! – выплюнул Репейник, возникнув вдруг на игрек-экране и морщась, как гриб-сморчок в очках. – Всегда суперметко стреляет! -Робин, Робин, где твой лук? – ехидно пошутил Красный и посмотрел на Сенцова, насмешливо подмигнув левым глазом. Константин скукожился в кресле в сутулый комочек, и лицо его несло печать такой тяжёлой скорби, что Красный даже испугался, отшатнулся и, оглядываясь на товарищей, вопросил полушёпотом: -Эй, что это с ним? -Депрессия, – проворчал Бисмарк. – Пойдём, Красный, пускай депрессует – это не смертельно. -Да, не смертельно! – фыркнула Звонящая. – Он просто будет дальше капуститься! -Давайте отвезём его в Лас-Вегас – пускай расслабится! – предложил Красный. – А то я что-то боюсь за его здоровье! -Спать надо ложиться – завтра нам его из морга забирать! – зевнул сонный всклокоченный Рыбкин, чьи лицо и одежда до сих пор оставались в саже. Константин почувствовал, что сегодняшней ночью не сможет спать. Совесть вцепилась в него с такой силой и болью, что казалось, ещё немножко – и она просто перегрызёт ему горло... Если Сенцов поедет в ретоподъезд и останется один на один со своей совестью – то очень возможно, что он среди ночи перережет себе вены, выпрыгнет из окошка, или откроет газ... Нет уж, лучше не пытаться сегодня спать, а поехать в их хвалёный Лас-Вегас и утопить проклятую совесть в вине и азартных играх. -Я поеду в Лас-Вегас... – пискнул Сенцов, с ужасом обнаружив, что его голос дрожит. -И я – в Лас-Вегас! – поддержала Сенцова Звонящая... Да, она хотела “оторваться” и отвлечься сегодня, потому как в ее душе засел какой-то непонятный камень... Ее никто никогда не спасал... Она никогда в жизни своей не краснела... Коварный турист – прямо, какой-то змей-искуситель – моментально сбил ее суровую парадигму дознавателя, заставив превратиться в кудахчущую дурочку. Звонящая чувствовала жестокую ловушку для себя: он слишком крут для того, чтобы она могла его поймать, он видит все слабые стороны, и увидел ее одиночество... Звонящая, хоть и обязана была чихвостить Сенцова за хроносбой – в тайне была ему благодарна за то, что он убил чудовище, избавив ее от него... -Я тоже поеду! – отказался от сна Красный. -И я! – гаркнул Бисмарк. -Э, ребята, а спать? – изумился Рыбкин, который всё ещё оставался помешан на здоровом образе жизни. -Хочешь – спи! – фыркнула Звонящая, поднялась с дивана и широким шагом двинулась к переборке, собираясь открыть её и выйти в коридор. Повинуясь карточке, переборка послушно поднялась, Звонящая шагнула в коридор, и тут же столкнулась с Репейником. -Я тоже поеду в Лас-Вегас! – Репейник вдвинулся в кают-компанию и развалился один на свободном на кожаном диване, с аппетитом тигра уплетая гигантский бутерброд из целого батона с толстыми кружками колбасы. – А то мозги скоро выскочат! -Ты проброс Кукушникова пробил? – надвинулась на него Звонящая – хорошо, что она сдала пистолет. -Та, пробил, пробил! – фыркнул Репейник. – Он в сорок втором, в Еленовских Карьерах! – “Домой” вернулся! – прокомментировал Красный, а сам думал о том, какой из своих сорока смокингов ему сегодня нацепить в Лас-Вегас? -Я ещё и не такое пробил! – бурчал Репейник, не забывая откусывать. – И вообще, чем больше я пробиваю, тем сильнее хочется стереть себе память, чёрт! -Ладно, хватит ныть, поехали! – постановила Звонящая. – А то так всю ночь здесь проторчим! *** Красный был прав: Лас-Вегас, действительно, лечит больные нервы. Неоновый свет фантастических вывесок – просто фонтаны света, буквально, заливали душевные раны, превращая боль в апатию. Товарищи привели Сенцова в небывалое казино, построенное в виде египетского сфинкса, усадили за зелёное сукно игрового стола... Смерть туриста как-то отползла на десятый план, сделалась каким-то второстепенным, неинтересным событием, вроде перемены погоды. Тут было много пёстрых людей, а Сенцов никого из них не знал. Он просто уныло бросал карты и думал о Кате. Катя безраздельно занимала его мозги, оттеснив куда-то за пределы сознания и совесть, и неинтересную смерть никому не нужного Траурихлигена, и дурацкий хроносбой, который, якобы, может из-за неё произойти. Глаза Сенцова были устремлены в стол – он словно бы внимательно следил за игрой: проиграть Красному – это же просто позор! Однако перед его глазами стояла только лишь Катя – такая, какой она приходила на похороны его условного трупа – заплаканная, в чёрной косынке и без Степана. Похоже, Кате всё ещё не безразличен Сенцов, раз она плакала, идя за гробом... И как она там? Мучается со своим жирным бухгалтером...