Сессия в условиях Талига (СИ)

- Гимнета – Одри. Прости, мне нужно ехать. У меня дела. Постараюсь освободиться поскорее…

- Да, у тебя дела, – кивнула Катарина. – Вы все должны исправить хоть что-то.

- Ты умница.

Брат Пьетро взял страдалицу под руку и они ушли неспешным шагом в аббатство. На прощание Катарина попросила меня, чтобы я себя берег. Ну да, разумеется. Мне же еще на трон Алву усаживать. Оглянувшись на пороге, Катарина нежно мне улыбнулась и скрылась за дверью. А я страдал от боли, пока Анджело лечил меня. Бинтовал согнутую руку, перетягивая ребра, плечо и ключицу. Робер ушел, Мевен и Карваль – тоже, а я остался один на один с лекарем. Когда боль чуть утихла, меня озарила надежда. Я смогу короновать настоящего Ракана. Я заберу меч, его оставил Мевен, вместе с короной и жезлом. Пока они кажутся остальным простыми ненужными железками, но я-то видел, что это не так. А иные забыли, либо боятся. Скоро в столицу въедут кэналлийцы и тогда настанет мой звездный час…

- Ходить и даже выходить из дому вы сможете, – сказал мне лекарь, – но не ездить верхом пару недель. Первые дни будет очень больно, вам понадобятся болеутоляющие тинктуры.

- Хорошо, – ответил я сдержанно.

Пришлось идти домой пешком, что совсем нерадостно. Хотелось пить и спать, и я запил тинктуры вином. Только коварный сон не соизволил прийти даже после этого. Боль утихла, поэтому я долго сидел возле камина, греясь и размышляя над ситуацией. Мэллит о чем-то спрашивала, я пытался рассказать о смерти Альдо, но не смог. Просто не хватило слов, когда вспомнил о вынужденном поступке Робера. Смог бы я добить Рокэ Алву в подобной ситуации? Если хватило бы совести, то я застрелился бы после этого сам.

- Теперь ты будешь искать названного Рокэ? – спросила Мэллит нараспев.

- Да, – выдохнул я. – Позже… Когда поправлюсь. А пока я должен пойти в домовую церковь.

- Но ты же… – Мэллит вздрогнула. – Может, не надо?

- Все хорошо. Я поеду на конных носилках. Откройте церковь, – обратился я к стоявшему возле двери слуге.

Ступая позже по крутым ступеням, я опирался на перила, но старался не стонать. Толку от этого все равно не будет, пусть боль и слепит. Шаг, за ним следующий… Если поговорить с Левием, он сделает все, чтобы возвести на трон Алву, ведь не зря поддерживал его во время суда. Еще неплохо заручиться поддержкой вассала Дэвида Рокслея. Глядя на Октавию, на кинжал, и держа в руках свечу, я думал, что не мешало бы отыскать реликвии Окделлов и Эпинэ. Но первое кануло в лету вместе с надорским замком, а второе Робер не захочет искать. Для него важнее столица… Впрочем, мне долго стоять не пришлось, потому что приперся камердинер и сообшил о приходе графа Лаптона, настаивавшего на немедленной встрече. Слуга проводил его в кабинет и теперь мне требовалось протопать к нему. Но что важного мне этот граф мог сообщить? Охая и вздыхая, как бычок из детского стишка, я поплелся в кабинет.

В кабинете восседал за столом тот самый Лаптон, толстый и довольный, а в дальнем кресле робко замерла Мэллит. Что-то тут нечисто. Едва я прошел, два гимнета в синем загородили собой дверь. Страсти-то какие, хоспидя…

- Здравствуйте, – кивнул я коротко. – Что вам угодно? Вино сейчас подадут.

- Сожалею, но вынужден отказаться. Я рад, что вы уладили дела с Создателем. Вам понадобится его прощение, – изрек граф, после чего протянул мне бумагу, на которую понавтыкали излишек печатей.

Хм, что тут за письмена? А, вот оно как… Я вскрыл пакет и нахмурился, ибо наконец-то дошло, что дело пахнет жареным. Содержание письмо это самым непосредственным образом подтвердило. Луп-луп глазами. Луп-луп. Может снится, а?

“Именем Его Величества Карла Четвертого приказываю взять под стражу и доставить в Багерлее Ричарда Окделла, обвиняемого в государственной измене, соучастии в убийстве Его Величества Фердинанда Второго, покушении на жизнь регента Талига и Первого маршала Талига герцога Алва, лжесвидетельстве, расхищении государственной казны, соучастии в многочисленных убийствах и прочих преступлениях.

Арестованного надлежит содержать под строжайшим надзором, исключающим как возможность бегства, так и возможность самоубийства. В связи с полученным сегодня увечьем цепи надевать лишь в исключительном случае.

Совет Местоблюстителей Трона:

старейшина Совета Провинций Талига барон Кракл,

супрем Талига барон Кортней,

экстерриор Талига барон Вускерд”.

Блин, какие быстрые люди, надо же. От имени ребенка, которого здесь, в столице нет, и который даже не коронован, написали какую-то ересь, понатыкали печатей и теперь смотрят на меня и лыбятся во все тридцать два зуба. И кто? Кракл, Кортней… Им-то какая разница? Хотя да, надо же выслужиться перед Алвой, когда тот прибудет в столицу.

- Я надеюсь, вы будете благоразумны. Мне не хотелось бы применять силу.

- О да, – пообещал я. – Буду. Придет мой час.

- Я вас умоляю, герцог, не смешите меня.

- А вы – меня. Эта бумажка не имеет никакого смысла. Хотите разорву? – любезно предложил я.

- Нет! – испугался Лаптон и выхватил у меня приказ. А потом махнул рукой и гимнеты затопали за моей спиной. – Не вам обвинять других в бессмысленных действиях.

- Зато Кракл не обвинил вас, Окделл, в мародерстве, – мерзко проскрипел чей-то голос за спиной, – а еще глупость, приведшую к смерти кучи народа. Правда покойные тоже были порядочным свиньями, падкими на дармовщину…

- Салиган? Решили отзеркалить ту ситуацию? – хмыкнул я. – Молодец.

- Ага, не сомневаюсь, – мародер остался таким же неряхой и так же отвратительно лыбился. Он встал рядом с Лаптоном. – Граф, не стоит зря терять время, ибо этого господина лучше всего перевозить в мешке, как его четвероногих родичей.

- Увольте, – отмахнулся я здоровой рукой. – Настоящая свинья из нас с вами – вы. И вам это прекрасно известно, так зачем переходит на личности?

Салиган, вместо ответа покосился на Лаптона, тот снова махнул рукой, и меня схватили. Тело снова загорелось от нестерпимой боли, хотя на этот раз искры из глаз не летели и слезы не лились. Но от крика и стона я не удержался.

- Ыыы… Да аккуратнее вы, живодеры! Сам пойду, не тяните за руки! – взвыл я, почувствовав, что не в силах терпеть.

Гимнеты послушались и отступили с молчаливого согласия Лаптона. Мэллит успела подбежать ко мне и крепко сжать ладонь здоровой руки, пристально глядя в лицо. Ее золотистые глаза выражали много эмоций. Страх, боль, растерянность. Но я ничего не мог пообещать, кроме того, что все будет хорошо, а потом поцеловал на прощание и, развернувшись, неспешно вышел. Похоже на то, что делать закос под того самого бычка, предстояло еще долго, ведь конные носилки для заключенных Багерлее не предполагались.

====== Глава 88. Как стать оправданным ======

- Спрячь за решеткой ты вольную волю – выкраду вместе с решёткой! – громко напевал я, усевшись на тюремную кровать и приняв самый беззаботный вид.

- Дикон, – с ужасом спрашивал Робер с интонацией и взглядом заботливого санитара в психбольнице, – что с тобой?..

- Знал я и Бога и черта. Был я и чертом и Богом… Спрячь за высоким забором девчонку – выкраду вместе с забором! – исполнил я, тихо звякнув ручными кандалами, которые-таки надели за плохое поведение.

Робер вздохнул и скис. И затих, наверное вспомнив про Мэллит или про Айрис. Еще когда его привели к нам, мужчина задумчиво и с некоторым испугом глянул на поющего меня, однако вмешиваться не стал. Из моих уст тогда исходило нечто блатное, непонятно, с какого перепуга вспомненное. Типа “Владимирского централа”. Пугались и Дэвид Рокслей, и Берхайм, и прочие сокамерники. А разместили нас в достаточно хороших условиях. Вот только охране не понравился мой вокал, за это и кандалы.

- Окделл, – вздыхали наперебой судейские, – можно вы замолчите?

- Нет, – ответил я гордо и весело. – Могу еще спеть. Хотите?

- Дикон, – взмолился Эпинэ, – сжалься! Я спать хочу…

- Хорошо, – согласился я, – разумеется.