Те же и Скунс - 2

Да. А ведь теоретически он бы вполне мог сделать пару тонких намёков. На толстые обстоятельства. В определённом обществе. И тогда на розыски похищенного "Москвича" сорвалась бы такая тьма пронырливого и всезнающего народа, что получилось бы, как в знаменитом анекдоте об Иосифе Виссарионовиче и утерянной трубке. Сотня арестантов немедленно созналась чекистам в покраже и с готовностью назвала сообщников, ещё две сотни трубок подобрали в местах давней ссылки сибирские пионеры...

А кое-кто задался бы вопросом, с какой стати Скунсу интересоваться древним автомобилем, угнанным у нищего инженера, никоим боком не вмешанного ни в какой криминал. И чья это серая "Нива" время от времени...

Вот и выбирай. Вот он и выбрал.

Ему открыла совершенно несчастная Стаська. Она, естественно, знала о чудесном обретении "Москвичика", и несчастье состояло в том, что ей было никак невозможно поехать с дядей Лёшей и дядей Валей на "опознание". Нынешние школы, как и государство в целом, дисциплинарными предрассудками не страдают, но Стаську воспитали в старорежимных понятиях.

- Контрольная по математике, - безутешно объяснила она "дяде Лёше". И шёпотом, чтобы не услышала тётя Нина, добавила: - Блин.

- Блин, - тоже шёпотом согласился Снегирёв, но про себя вздохнул с облегчением. "Москвич" мог оказаться в состоянии столь непотребном, что как бы "опознание" ка всём серьёзе не превратилось в трагедию.

Ну а так можно будет соврать потом что-нибудь подходящее...

Рекс бродил по квартире подавленный, сердитый и беспокойный. Он даже Снегирёва приветствовал без. обычного энтузиазма. "Что же это творится, Божественный Хозяин? - спрашивали его глаза. - Что же это творится?.." Пёсий рассудок, конечно, не постигал причин происходившего, зато очень хорошо оценивал результаты. У супругов Жуковых был нормальный (читай - невыспавшийся и тревожный) вид людей, вытащенных из-под одеяла на три часа раньше обычного, и притом по достаточно невесёлой причине. С такими, как у них, физиономиями только на похороны собираться. Снегирёв подумал о том, что непоправимые увечья "Москвича" для них и будут почти эквивалентны похоронам. Они тяготели душою к той среде и тем временам, когда автомобиль покупали один раз на всю жизнь и потом много лет холили и лелеяли, и невозможно было относиться к нему просто как к вещи...

- Алёша, вы завтракали? - заботливо спросила Нина. - Вам кофе сварить?..

- Да нет, подробностей никаких, - сказал Жуков, когда "Нива" выкатилась со двора и взяла курс в Волосовский район области, на место последнего дорожного приключения "Москвича".- Сказали, найдена... с серьёзными повреждениями. Это в переводе с милицейского языка на нормальный. Как в оригинале звучало, мне не воспроизвести.

От волнения на него, что часто бывает, напала повышенная болтливость. Он сам это чувствовал и старался помалкивать, но так было ещё хуже. И вдобавок ко всему отчаянно хотелось курить.

- И небось какая-нибудь девушка-диспетчер передала, - кивнул Снегирёв. Которая там сама не была и не видела.

- Точно, - нервно обрадовался Валерий Александрович.

- И вообще эти "серьёзные повреждения" могут означать что угодно, продолжал Алексей. - В том числе сущую чепуху.

- Испорченный телефон, - Жуков оттягивал и теребил ремень безопасности.- У них там небось сообщений таких... а слышимость...

- Ага. И на самом деле "серьёзно повреждён" задний бампер. Или крыло...

За оптимистичными разговорами время шло быстро.

Серая "Нива" проворно одолела сорок километров до Гатчины, потом объездную дорогу, которой маленький город, не в пример Питеру, давно уже обзавёлся. Сразу после развязки Снегирёв свернул вправо, на плоховато расчищенное местное шоссе. Когда приходилось разъезжаться со встречными, "Нива" выпрыгивала из колеи, и жёсткая подвеска бескомпромиссно докладывала седокам обо всех ямках и ледяных горбиках, попадавшихся под колёса.

- Интересно, - сказал Валерий Александрович. - Нас с Ниной как-то со встречи одноклассников на "Саабе" домой подвезли, так её за полчаса укачало. На "Москвиче" лучше, если на переднем сиденье... А когда ты их со Стаськой, помнишь?.. Вообще ничего...

- Угу, - сказал Снегирёв. По большей части, если позволяла погода, он держал врезанный в крышу люк приоткрытым. И вот теперь его тренированное обоняние улавливало сочившийся оттуда запах. Очень неприятный. И, вполне возможно, не имевший к несчастному "Москвичу" никакого касательства.

- Это, я думаю, из-за того, что "Сааб", как все они, мягкий до ужаса. Так это плавно раскачивается, вот тебе и морская болезнь. "Москвич" где-то посередине, а в "Ниве", я извиняюсь, не раскачивает, а просто трясёт...

- Ты вот что, - сказал Снегирёв. Валерий Александрович ничего ещё не замечал, но на самом деле запах палёной резины, горелого крашеного железа и выкипевшего аккумулятора делался всё ощутимее. - Касаемо повреждений. Давай-ка, знаешь, настраиваться по худшему варианту. На труп. Чтобы радости было побольше, если там действительно бампер.

- Да я-то... - отозвался Жуков. Он честно старался проявить душевную стойкость. - Я сразу к той мысли стал привыкать, что он всё... с концами, и не найдут... А тут хоть в каком-то виде...

Как и предвидел Снегирёв, скоро оказалось, что умозрительно рассуждать об автомобильном трупе - это одно, а увидеть соответствующий натюрморт своими глазами - совсем другое. Местность в Волосовском районе вообще-то не слишком пересечённая, но пологие возвышенности имеют место и здесь, и к тому же дорога петляет между полями и участками леса, а на открытых местах обсажена разросшимися кустами - против снежных заносов. Мелькнул мимо названный в милицейском сообщении километровый столбик, "Нива" проскочила подступивший к самой дороге лесок, одоле ла подъём и...

- Господи, - простонал Жуков, а Снегирёв покачал головой и стал притормаживать.

Через поле, уносимый прочь от шоссе сырым юго-западным ветром, тянулся редеющий шлейф жирного чёрного дыма. Покоившийся в канаве автомобиль никто не пытался тушить, но всё, что могло в нём гореть, уже догорало. Однажды прямо под жуковскими окнами подобное несчастье произошло с "Запорожцем", хорошо хоть люди успели вовремя выскочить. Вспыхнувший автомобиль заливали пеной две команды пожарных, но пламя рвалось наружу, точно из жерла вулкана. Сгоревший дотла "Запорожец" и пенные сугробы во весь проспект даже показывали по телевизору, а Стаська, видевшая всё от начала и до конца из окна, позже созналась, что более страшного зрелища не припомнит. Жуковы - если выставить за скобки давнюю поездку в морг к телу Киры - не припомнили тоже.