Апокалипсис отменяется (сборник)

— Сколько можно, Афанасьев?

Суровые глаза Марии Семеновны сверлят, как дрелью. Я промямлил что-то невнятное, опустил взгляд в пол. В наушниках продолжало рычать, реветь, бубухала динамичная музыка. Я судорожно прикоснулся пальцем к основанию дужки, образовалась звенящая тишина, которую прорезал голос Марии Семеновны:

— Афанасьев, ты же будущий юрист, а тратишь время на черт знает что! Делаешь все спустя рукава. Ты хоть что-то за время работы здесь сделал нормально?

Я промолчал, спорить было бессмысленно. Так уж сложилось, что даже пустяковые задания — принеси-подай — выходили из рук вон плохо. Может быть, виной тому природная застенчивость и проблемы в общении с новыми людьми, может быть, что-то другое, но будущую профессию я, скорее всего, выбрал не ту, не ту. Юрист и растяпа — вещи несовместимые.

— Я буду стараться, Мария Семеновна, — пролепетал я и робко поднял взгляд.

Только сейчас заметил, что за сценой наблюдают Лидочка и Жорик. Лида смотрит сочувствующе, за стеклом ее киберочков, что в виде сплошной, узкой полосы, влажно блестят карие глаза. Я даже на миг забыл о Семеновне, залюбовался девушкой: разделенная надвое челка открывает высокий лоб, на плечи падают темные локоны, фигурка с идеальными пропорциями, будто работали лучшие дизайнеры трехмерного моделирования. На Жорика бросил взгляд и отвернулся: хихикает, сволочь, что еще можно ожидать от этого, лохматого, как сенбернар.

— Ты всякий раз говоришь, что будешь стараться, — сказала Мария Семеновна уже спокойнее и кивнула на очки в моих пальцах. — Степан, прекращай тратить время на чепуху, ты уже не маленький, тебе надо опыта набираться, сколько осталось учиться? Год, два?

— Три, — буркнул я.

— Тем не менее. Я тебе не мама и не папа, я твой работодатель, и это мое последнее предупреждение. Нужно жить реальной жизнью, а не придуманной, — отчеканила она, снова кивнув на мой девайс.

— Ладно, — продолжила она уже будничным тоном, — подойдите с Жориком к Лиде, у нее комплекты документов для заказчиков, она распределит, кому куда ехать.

В метро спускались вместе с Жориком. Он встал на эскалаторе на ступень ниже меня и усмехнулся моему удрученному виду.

— Не надоело получать нагоняи от Семеновны? — спросил он, весело хмыкнув.

— Да мне вообще все надоело, — ответил я зло, чувствуя, как внутри нарастает раздражение, — надоело быть на побегушках. Как тут наберешься опыта, бегая по метро и развозя бумажки?

Жорик хмыкнул, поинтересовался:

— Так чего торчишь тогда тут? Поищи что-нибудь подходящее, где не надо бегать по метро.

Я вздохнул, развел руками.

— Мне нужен опыт работы в юриспруденции.

— Ну и нашел бы работу более подходящую.

Я снова вздохнул, отвел глаза.

— Честно говоря, не уверен, что справлюсь, я с этой-то не особо… сам видишь. Что уж говорить о чем-то более серьезном. Покручусь курьером, понаблюдаю за нашими юристами… потом видно будет.

Жорик снова хмыкнул.

— Пока не попробуешь, не узнаешь.

— Да и удобно совмещать с учебой, — будто оправдывался я, — работа пару раз в неделю по несколько часов в день…

Эскалатор доставил нас вниз, я неловко шагнул вслед за Жорой на твердую, непоколебимую поверхность. Он бросил взгляд на указатель перехода на другую ветку и, хлопнув меня по плечу, попрощался до вечера.

Я втиснулся в вагон, следом придавило, прижало, вагон переполнен. Двери сдвинулись, и под бубнящий голос, объявляющий следующую станцию, поезд тронулся, начал набирать скорость. Меня вжало инерцией в кого-то сзади, раздалось недоброе ворчание. Плевать! Что я могу поделать в такой давке, где даже ухватиться не за что?

Где-то в другом конце вагона, поверх голов, проглядывают несколько виртуальных маячков, кто-то с киберочками. Почти у всех злые смайлики, только у одного игровой значок — режется в файтинг. Виртуоз, раз играет в таком месте. Нужно очень хорошо себя контролировать, чтобы не дергать рефлекторно руками и ногами в реальности. Я сам долго бился над этим…

Я покрутил головой, попробовал двинуть плечами, на что толпа отозвалась недовольным ропотом. Плюнув на все, расслабился и послал геймеру предложение сразиться.

Толпа вокруг исчезла, сменившись развалинами восточного храма. Справа, по дороге, выложенной булыжниками, идут монахи в желтых одеяниях. Над головой сквозь разрывы в тучах проглядывает мрачное солнце, завывает ветер. Под ногами истерзанная временем булыжная поверхность, в щелях перемещается под порывами ветра каменная крошка. Я посмотрел на противника — крепкий, поджарый боец с азиатским лицом. Из тени, бросаемой широкими полами остроконечной шляпы, сверкают холодные глаза. На плечи накинута безрукавка, подпоясанная брутальным ремнем из широких пластин. Свободные штанины стянуты на голенищах бинтами.

Зазвучала зовущая в бой музыка, мое сердце встрепенулось в ожидании схватки. Давненько я не резался в «Мортал комбат». На периферии зрения пошел отсчет, мелькнуло красным «Fight», и мы ринулись друг на друга, нанося удары и уклоняясь. Внутри меня нарастал боевой азарт, я бил зло, отрывисто, но противник попался умелый — уклонялся, ставил блоки, контратаковал. Мы кружили в жестоком и красивом танце, нанося страшные удары, от которых в реальности человека расплескало бы, как от столкновения с «КамАЗом». Он подпрыгнул и обрушил сверху удар ногой, я уклонился, почувствовал толчок тугой струи воздуха. Там, где я стоял, будто бы взорвалась динамитная шашка, брызнуло каменной крошкой и по плитам зазмеилась трещина. Тут же я сконцентрировал энергию в кулаках, нанес удар. Противника отшвырнуло, в одно движение я оказался рядом с ним, ударил ногой, перегруппировался для комбо…

— Молодой человек, — услышал я чей-то скрипучий и недовольный голос, — не наваливайтесь так.

Но передо мной противник, другого шанса провести серию не будет…

— Молодой человек, я вам говорю…

Мелькнуло, я почувствовал удар, земля и небо несколько раз поменялись местами.

Черт возьми. Злость внутри вспыхнула, как ядерный взрыв, на висках запульсировали желваки. Одним махом я свернул виртуал и вновь увидел вокруг внутренности вагона метро и стиснувшую меня толпу. И снова где-то сзади раздраженный и наглый голос:

— Молодой человек!

Я почувствовал, как меня уже пихают в бок, нетерпеливо и резко, пытаются отодвинуть, но впереди так же тесно, двинуться некуда. Внутри злоба и раздражение уже затапливают меня, захотелось наорать на идиота, а лучше вбить по уши в землю, как только что я чуть не сделал это с ниндзя в шляпе.

— Да, да, простите, — сказал я робко, сам не веря своим словам, но ярость в душе вмиг куда-то испарилась, вместо нее там появился дрожащий зайчик, робкий и беззащитный. — Извините, тут тесно.

Я вымучил жалкую улыбку и попытался хоть немного отодвинуться.

С толпой я выплеснулся на поверхность, тут сразу же стало просторней, все рассосались в разные стороны. Справа шоссе, пробка. Слева — старого вида дома, первые этажи заняты витринами магазинов, салонов, кафе. В виртуальном пространстве, вплетаясь в реальный мир, висят рекламные баннеры. Впереди за перекрестком виднеется чуть изогнутый мост, пробка переваливает за него, крыши автомобилей блестят на солнце. Кажется, мне туда. Перед глазами, выскочила карта, галочкой отмечен нужный адрес. Да, за мостом группа домов, мне туда.

Офис нужной фирмы расположился в цокольном этаже одного из домов. На входе встретили двое крепких ребят в черных пиджаках, связались с офисом, удостоверились и пропустили. Я быстро нашел бухгалтерию, отдал пакет с документами, в рюкзаке остались еще два, нужно успеть отвезти сегодня, и направился обратно к метро, обдумывая важный вопрос — где пообедать.

К вечеру я развез оставшиеся пакеты и уставший, с гудящими, как перегруженный проц, ногами возвращался в офис. В метро посвободней, чем утром, вагон полупустой. Я откинулся на сиденье и вытянул ноги.