Помни о микротанцорах

скармливали живьем?

– Но это ужасная смерть.

– Меня больше пугают нормальные люди, которые это придумали и делали. И, наверное, делают до сих пор.

Она лежала в темноте, прислушиваясь к происходящему вокруг. По всем правилам, с нею уже давно должны были бы покончить. Но муравьи не трогали ее.

Они тянули, они чего-то ждали. Наконец, ее снова подняли и куда-то понесли.

Она пыталась считать повороты, но вскоре сбилась. Несколько раз были ступеньки, больше вниз, чем вверх. Потом ей развязали руки и ноги, но оставили мешок на голове.

Прошли минуты тишины. Ничего не происходило. Она попыталась встать, но не смогла: от долгого лежания в неудобной позе занемели ноги. Когда она стащила мешок, вокруг была только темнота. Несмотря на темноту, она сразу узнала бункер, откуда ее утащили несколько часов назад. Теперь у нее не было шлема, поэтому приходилось двигаться наощупь: она прошла вдоль стены, наткнулась на какие-то палки, добралась до двери и прислушалась. Отвинтила рычаг и открыла, чуть-чуть, на маленькую щелку. За дверью пустой коридор. Никакого движения, и лишь издалека доносятся негромкие звуки, искаженные до неузнаваемости расстоянием и многими отражениями от каменных стенок. Она открыла дверь шире и обернулась в нерешительности.

У стены лежали два тела человеко-муравьев. Вначале она подумала, что муравьи погибли в схватке с клоном. Она подошла и присела, чтобы осмотреть повреждения. Но – она ведь изучала акул, она специально изучала их укусы, чтобы написать доклад для городского журнала будущих биологов, она знала как режут плоть большие челюсти. Клон не при чем. Здесь поработал большой зверь с очень необычными зубами. Или не зверь? – зубы слишком острые, они не рвали, а резали, как ножи, и они расли не ровными рядами, как у млекопитающих, а какими-то пучками. Ни один зверь не оставит такого следа. Так не кусали даже динозавры. Что тут произошло? И где эти челюсти сейчас?

За ее спиной стоял столб с цепью. Еще недавно на цепи сидела муравьиха, охраняющая кокон. Теперь ее истерзанные остатки валялись здесь же, невдалеке. И рядом – она не поверила своим глазам – рядом совершенно целый, нетронутый, никем не охраняемый кокон. Или подделка, которую подсунули ей. Она открыла дверь пошире, чтобы впустить больше света, и подошла к столбу.

Кокон оказался довольно тяжел: килограмм восемь, не меньше. Отвратителен наощупь. Плотная гладкая кожица, на которой остаются вдавленные пятнышки от твоих напряженных пальцев. Кокон имел форму и поверхность большого вытянутого арбуза, поэтому нести его было отчаянно неудобно. Вдобавок, она боялась его придавить. Она не знала, что случится тогда – он может лопнуть, испортиться, зашевелиться – все, что угодно. Она старалась не думать о том, что жило внутри.

Нести его просто в руках было невозможно. Она подошла к растерзанной муравьихе, но на той остались лишь рваные клочья, нечего взять. Тогда она вспомнила выстрел. Конечно.

Она обвела взглядом внутренность подвала. Дыра, сквозь которую вламывались