Стервятник

Люгер отвернулся, но не перестал ощущать кожей присутствие облака. Оцепенение и покорность охватили его.

- Дзург должен лишиться человеческого тела внутри Дракона, продолжал Неприкасаемый. - Иначе существо освободится и снова начнет блуждать по миру. Ты будешь первым, кого оно выпотрошит. Но даже если тебе повезет, ты сумеешь уничтожить только оболочку. Тебя может спасти только талисман, оживляющий Дракона...

Теперь Стервятник испытывал одну лишь безнадежность. Ему уже казалось невозможным разобраться в этом нагромождении мистики, чужих тайн и старых интриг. Вполне возможно, гермафродит попросту обманывал его с неясной целью.

- Твоя женщина безопасна, - сказал Паук, резко меняя тему, и Люгер подумал о том, что сказала бы графиня Норгус, если бы услышала, как варвар отозвался о ней. - Можешь оставить ее нам. Она родит моему народу здоровых детей.

- Вряд ли она захочет остаться, - осторожно заметил Стервятник, опасаясь нового инцидента.

- Если она мешает, скажи мне, - небрежно предложил гермафродит. - Она выпьет немного, но забудет обо всем...

- Я подумаю об этом, - пообещал Люгер, которому такой способ избавиться от графини и в самом деле показался не самым худшим.

43. ВОЛШЕБНЫЕ ЗЕРКАЛА

Когда они возвращались в поселение, среди хижин которого пылало несколько костров, долгий, бесконечно тоскливый звук донесся со стороны вымершего города. Звук был во много раз громче всего, что доводилось слышать Стервятнику, и показался тому чем-то средним между скрежетом металла и человеческим рыданием. От него мороз пробегал по коже и сотрясались внутренности. Варвары слышали его, по-видимому, не в первый раз. На немой вопрос Люгера Неприкасаемый ответил только идиотской улыбкой, обнажавшей изуродованные десны.

Приближаясь к хижине, в которой оставил графиню и аббата, Люгер увидел на ее крыше того, кто мешал ему спать. Это был невероятно тощий ребенок, настоящий скелет, обтянутый кожей, вероятно, легкий, как птица, и с огромными совиными глазами. Его глаза сверкали в темноте, как две золотые монеты. Ребенок сидел по-птичьему, обняв себя огромными кистями рук, действительно похожими на крылья. Его длинные ногти (или когти?) были хищно изогнуты.

- Пойдем ко мне, - потребовал неутомимый Паук. - Надо выбрать дорогу к долине...

Хижина Неприкасаемого стояла отдельно от других, хотя и была защищена с севера цепью построек. Составленная из листов черного, закопченного металла, украшенная многочисленными варварскими фетишами вроде лошадиных черепов, высохших пауков и фрагментов собачьих скелетов, а также разрисованная примитивными магическими символами, она производила более чем отталкивающее впечатление. Кроме того, вокруг нее витал запах какого-то дурмана.

Возле хижины Слот оглянулся. Он чувствовал, что за ним наблюдают из темноты и это были недобрые взгляды. Для варваров войти в хижину Неприкасаемого было делом противоестественным, если только того не требовал какой-нибудь мрачный обряд.

Внутри жилище гермафродита оказалось не привлекательнее, чем снаружи. Люгера даже ожидал неприятный сюрприз - он увидел расставленные в углах человеческие чучела или мумии, почерневшие от времени и сохраняемые неизвестным способом. В середине находился металлический круг, на котором лежала горсть пепла, и что-то вроде очага, выложенного из камней. Лошадиные и крысиные хвосты свисали с темного потолка. От запаха дурмана у Люгера закружилась голова и все последующее он видел слегка размытым.

С лица Неприкасаемого не сходила дьявольская усмешка.

Он завесил вход в хижину куском ткани и разжег очаг, используя куски обработанного дерева. Люгер увидел в них обломки картинных рам прекрасной работы. Огонь разгорелся, дым от очага повалил наружу через отверстие в потолке, но в хижине стало ненамного уютнее и светлее.

Гермафродит достал из металлического сундука два предмета, которые вначале показались Люгеру очень толстыми четырехугольными зеркалами и наверняка были принесены из мертвого города. Потом он бросил взгляд на их серые, испещренные точками поверхности и увидел, что зеркала отражают очень мало света. Его собственное отражение было отдаленным и не слишком четким. Тем не менее, он заметил то, на что уже давно не обращал внимания, - его всклокоченные волосы снова отросли и превратились в седую гриву, а глаза приобрели привычный серо-стальной цвет. Это напомнило ему о том, как много времени пролетело с тех пор, как он бежал из Фирдана, причем большая его часть была потрачена на преодоление загадочного участка пути через пустыню, когда в течение нескольких часов он прожил более двух месяцев.

- Смотри, человек с севера, - сказал Паук. - И ты поймешь, что моей помощью нельзя пренебрегать...

Это мрачное обещание заставило Люгера насторожиться еще больше.

Неприкасаемый положил оба зеркала на металлический круг. Стервятнику показалось, что комната внезапно уменьшилась, а чучела склонились над ним и внимательно всматриваются в происходящее. С этой минуты его удерживало здесь только обещание Неприкасаемого показать дорогу к Дракону.

Вопреки ожиданиям, гермафродит не стал прибегать к дешевым трюкам шаманов. Края зеркал были покрыты чешуей мерцающих кнопок и грязные пальцы варвара, каждый из которых имел по четыре сустава, замелькали над ними. Рябь пробежала по поверхности зеркал и они осветились изнутри бледно-голубым светом. Отражения внутренностей хижины исчезли, а вместо них возникли изображения, не имевшие ничего общего с окружающей обстановкой.

- Сны, посланные из Кзарна? - хрипло спросил Слот, выдавливая из себя остатки иронии.

Неприкасаемый бросил на него злобный взгляд, который плохо сочетался с усмешкой, застывшей на его лице.

Несколько мгновений Люгер вглядывался в проясняющееся нагромождение теней и, наконец, понял, что в одном из зеркал видит поселение варваров, но в необычном ракурсе - сбоку и сверху, как видела бы его парящая в отдалении птица. Кроме того, это не было поселение Клана Паутины и за ним простиралась пустыня без всяких признаков зеленого свечения, из чего Люгер заключил, что видит его со стороны заброшенного города.