Стервятник

- Это нужно им, но не мне. Меня интересует все, что превосходит их понимание.

"Кошачий Глаз" вовсе не выглядел орудием в чужих руках, но, возможно, так оно и было.

- Тогда возьми Сердце и сам отнеси его Дракону, - сказал Люгер, почти наслаждаясь ситуацией. Получить полное удовольствие мешали безрадостные обстоятельства.

Огромные глаза Паука злобно сверкнули.

- Ты нагло разговариваешь, чужеземец. Я не настолько глуп. В моей власти укоротить твой путь. Он может закончиться этой ночью. Никогда не забывай об этом... Поэтому ты расскажешь мне все, что я захочу... Например, о превращениях. Как видишь, мне кое-что известно о землях, лежащих к северу от Места Пересечения.

Люгер понял, что имеет дело с достойным интриганом. Беседа обещала быть интересной.

- Об этом невозможно рассказать и я не знаю никого, кто мог бы этому научиться.

- Но ты ведь умеешь превращаться? Не пытайся обмануть меня - ведь я узнаю твои мысли...

- Ну, хорошо, - раздраженно бросил Люгер. - Когда я хочу превратиться, это всего лишь желание. Потом оно усиливается настолько, что я перестаю им управлять. Оно граничит с неизбежностью... Затем возникает внутренняя дрожь. Эта дрожь всегда одинакова, я не чувствую тела, оно утрачивает цельность. Несколько мгновений смерти - и после я уже другой. В общем, это неописуемо...

- Тогда сделай это, - сказал гермафродит. - А я буду здесь, - он коснулся грязным пальцем лба Стервятника и тот почувствовал, что теряет себя в двух огромных зеркалах, которыми вдруг стали глаза Паука. - Я сделаю это вместе с тобой...

Люгер почувствовал, что у него холодеет спина. Пришло время расплаты... Вместе с Неприкасаемым он вышел наружу и остановился на площадке перед хижиной. Несколько варваров, не приближаясь, наблюдали за ними. Похоже, они были озабочены тем, чтобы держаться подальше от Неприкасаемого.

Серый день был пуст и наполнен звуками ветра... Теперь Люгер мог лучше рассмотреть гермафродита. У того было лицо без возраста с глубоко запавшими щеками. Он был высокий, тощий и имел по четыре пальца на руках и ногах. Мизинцы и безымянные пальцы стягивали перепонки. В ноздрях шевелилось что-то розовое. Стервятник почувствовал новый приступ омерзения.

- Ты укорачиваешь мою жизнь, Паук, - тихо сказал Люгер.

- Я так хочу, - твердо и громко сказал Неприкасаемый. - Делай это. Только не улетай слишком далеко, - он показал свое оружие и, кривляясь, ласково погладил его.

Люгер медленно разделся и положил на камни оружие и одежду. Звезда Ада тлела в кожаном мешке, висевшем у него на груди, и уже довольно крепко удерживалась во впадине солнечного сплетения. Кое-кто из здешних женщин рассматривал голого мужчину с севера, но их интерес был чисто практическим. Они оценивали его, как самца, от которого могли быть рождены здоровые дети.

Люгер пожелал превратиться и его окутал столб черного дыма.

Большой белый стервятник с седым воротником и розовым мешком на груди разбежался, тяжело переваливаясь, и поднялся в воздух, взмахивая огромными крыльями. Внизу что-то кричали на варварском языке. Он сделал круг над хижинами и увидел ошеломленные лица, обращенные к нему. Стервятник поднялся еще выше и бросил взгляд на море и стоящий на берегу вымерший город. Свинцовая гладь простиралась до самого горизонта; восточных границ чудовищного лабиринта из стали, стекла и камня тоже не было видно. В самом его чреве было разлито зеленое свечение и нигде не было заметно ни проблеска огня. Этот город был слишком огромен и непостижим для человека; Люгер понял, что в нем происходит что-то страшное. Вряд ли Слот нашел бы в себе силы пересечь его даже в птичьем теле.

В этот момент снизу раздался грохот и что-то просвистело рядом с его головой. Он посмотрел на поселение, уменьшившееся до размеров карточного домика, и увидел черные отверстия колодцев, табун, пасущийся в отдалении под охраной всадников, и фигурку Паука, прижимавшего к плечу свое оружие. Неприкасаемый рисковал, стреляя в него с такого расстояния. Следующий выстрел мог оказаться точным. Люгер не стал испытывать судьбу и начал снижение.

Когда он опустился на землю, подняв крыльями облако пыли, гермафродит показался ему разочарованным, хотя Люгер и не понимал до конца выражение его лица. Последовало обратное превращение: кратковременная боль, ужас, небытие, потом новый мир и новое тело. Другие звуки, другие тени, другие ощущения, другое пространство...

Он медленно оделся, мысленно оплакивая еще несколько лет своей беспутной жизни, которыми было заплачено за очередное превращение, - тех лет, которые он мог бы провести в довольстве и покое в своем поместье, окруженный многочисленными домочадцами. Подумав об этом, он едва не скривился от отвращения. Впрочем, без Сегейлы жизнь также ничего не стоила.

Неприкасаемый вновь повел его в хижину. Здесь он некоторое время сидел молча, погрузившись в глубокое созерцание, и как будто не замечал ничего вокруг. Потом он вышел из транса и объявил:

- Я доволен. Теперь я знаю, как изменить Паутину. Мы снова вернем себе былое могущество и лучшее место на границе Кзарна.

- Разве есть лучшие места? - спросил Люгер с нескрываемой иронией.

- Это - худшее из мест, - с глубокой серьезностью ответил Неприкасаемый. - Люди из клана Пепла оттеснили нас к морю два поколения назад. Отсюда начинается самая неудобная дорога в Кзарн. Поэтому Паутине достается худшая пища и худшее оружие... Зато Неприкасаемый Пепла ездит в самодвижущейся повозке, - это было сказано с глубокой обидой оскорбленного монарха.

Люгер подумал о том, что представляет собой "лучшее" оружие и понял, что дорога к Долине Дракона будет все-таки нелегкой.

- Что удерживает здесь твоих людей? - он задал этот вопрос не без тайного умысла. Люгер все еще надеялся найти проводника и охранников среди варваров.

- Мой народ не может уйти отсюда. Рожденные в пустыне умирают тем быстрее, чем дальше уходят от Кзарна. За Местом Пересечения никто из них не протянет дольше трех дней... Людям с севера не понять этого. Что-то изменено в нас. Мы привязаны к окраине Кзарна. Никто не знает - почему. Оттуда, - он показал в сторону зеленого свечения, - мы берем все: оружие, пищу, жизнь...