Принцесса Лягушка (СИ)

Он мучительно морщится. Конечно, — гастрит, сахарный диабет, атеросклероз коронарных артерий. Да еще камень в правой почке, наверняка мочевая кислота повышена.

— Я вас очень прошу покинуть помещение и не мешать работать. Что заслужила ваша девочка, то и получит.

Мне ужасно хочется хлопнуть дверью, но как–то неприлично. Ханни Гур воспитанная женщина.

— Камень в почке нужно удалить, — неожиданно для себя говорю я.

— В какой почке?!

— В правой. Может сильно навредить, особенно на фоне диабета. И в дальнейшем советую принимать лекарство для понижения мочевой кислоты. Иначе скоро будет приступ подагры.

Я не спеша выхожу и аккуратно закрываю дверь. Но она тут же распахивается

— Подождите! Кто вы, черт побери?! Вы что, мать этой девчонки?

— Нет, к сожалению у меня нет детей. Я — ее лечащий врач.

Стыдно, конечно. Нужно все–таки больше думать, прежде чем совершать поступки, да еще такие бездарные. Что бы сказали составители моей программы?!

Господин Элиэзер пригласил меня в гости. На ужин. Мне ужасно хочется пойти хотя бы потому, что я почти не бываю в гостях. По вполне понятным причинам я стараюсь не заводить приятелей и знакомых.

— Я неплохой кулинар, — стеснительно улыбается он.

— Серьезно? И скрываете такой талант?

— У меня масса талантов, дорогая доктор, вы просто не можете себе представить весь объем.

— А почему об этом не знает лечащий врач?

— Я вас боюсь, — говорит он совершенно серьезно и грустно.

Как все сложно и странно. Серьезный пожилой профессор, совершенно чужой человек, а мне так легко болтать с ним, кокетничать, рассказывать про отпуск, вышитый коврик, картины Матисса. Он прекрасно знает музыку 18‑го века. Конечно, не только 18‑го, на прошлой неделе я получила в подарок чудесную запись Стравинского. Но нет ничего уютнее клавесина…

Ах, мой милый клавесин

Все пройдет, все…

Собственно, ничего удивительного. Пожилой сосед приглашает одинокую немолодую женщину на ужин. Тем более, эта женщина с ним откровенно кокетничает. Интересно, что последует за ужином? Он предложит ей остаться?

Я вдруг представляю, как господин Элиэзер обнимает меня. У него должны быть ласковые теплые руки, можно взобраться на колени, спрятать голову в расстегнутом вороте рубашки и немного отдохнуть. Совсем немножко отдохнуть от одиночества, самоконтроля, чувства долга, чужой боли и собственной ответственности.

Домик господина Элиэзера почти не отличался от моего. Только вместо роз в садике была разбита лужайка и росли три маленьких мандариновых деревца. На двери висело тяжелое медное кольцо, наверное, нужно поднять его и постучать. Я на минуту остановилась, потому что меня поразил запах. Что–то очень вкусное жарилось или пеклось, я даже не сразу поняла и постояла, оглядываясь. Нет, запах точно шел из–за закрытой двери. Стало еще интереснее. Кольцо было теплое на ощупь и очень тяжелое, даже не хотелось отпускать, но оно звонко бухнуло о медную дощечку и тут же открылась дверь. Пахло так вкусно, что у меня закружилась голова.

— Заходите–заходите!

Господин Элиэзер был в длинном переднике с кармашками, усы и нос его казались напудренными, как у клоуна.

— Немного завозился с бараниной, но она уже печется, почти готова! Остался только пирог.

Он готовил пирог!! Не знаю, чего я ожидала. Наверное, пиццу и салат, как принято везде подавать на ужин. В крайнем случае, кейтеринг из ближайшего ресторана.

На столе лежала огромная деревянная доска, господин Элиэзер длинной деревянной лопаткой стучал по ней, перемешивая что–то белое и густое.

— Тесто, — он улыбнулся застенчиво, — главное, хорошо порубить муку с маслом. А потом — нечего делать!

Я первый раз в жизни видела, как готовят тесто. Я даже не знала, что его можно приготовить дома, а не купить замороженным и свернутым в трубочку.

Господин Элиэзер еще пару минут постучал лопаткой по белому мессиву, потом раскатал в тонкий пласт, загнул края и принялся резать яблоки. Все это было ужасно забавно и смешно, потому что на каждом углу продавались яблочные пироги самых разных фасонов и размеров.

— Проходите, пожалуйста, — он даже немного запыхался, — садитесь вот здесь, у камина, я только сниму соус, — и все готово!

Да, это был настоящий камин, выложенный круглыми серыми камнями, совершенно замечательный и совершенно ненужный при местной жаре. Рядом стояла низкая тяжелая деревянная скамеечка, чуть дальше — два больших кожаных кресла, огромная напольная лампа с бронзовым Амурчиком вместо ножки. На каминной полке бодро тикали часы с таким же Амурчиком, увитые виноградом. Кажется, я отправилась в дополнительное путешествие, еще на пару веков назад. Не хватает только горничной в длинном платье и белом переднике с оборками. Нет, никаких горничных, они вечно заигрывают с хозяином!

Это была очень красивая сказка. Мы сидели за большим деревянным столом, накрытым белоснежной настоящей скатертью, чуть слышно звенел клавесин, баранина в тяжелом глиняном блюде была нарезана огромными ломтями и каждый следовало отдельно полить брусничным соусом из темной кастрюльки. Оказывается, баранину можно покупать только у бедуинов, в небольшой местной лавке рядом с рестораном, а бруснику — наборот, в русском магазине в Хайфе. Яблоки для пирога нужны обязательно зеленые, они не такие сладкие, но с тонкой кожурой! И еще важна пропорция между корицей и ванилью, иначе пропадает аромат.

Я послушно кивала, я готова была сто раз подтвердить, что ни аромат, ни вкус не пропали, и только жалела, что нельзя переодеться в длинное платье, вытканное шелком, оно бы очень подошло к клавесину.

Он был совсем не старым, если только плечи и глаза. И волновался, совсем как мальчишка, даже специально вышел в прихожую и украдкой посмотрелся в зеркало. И поспешно пригладил седой вихор на макушке.

— Вам понравилось? Правда? Я ужасно рад! Знаете, дорогая доктор, все время боюсь показаться смешным. Вы ведь немного смеетесь надо мной?

Было необыкновенно уютно и легко сидеть в огромном кресле, пить чуть горчащий ликер из прозрачной рюмки, отламывать крошечной серебряной вилкой пирог. Часы стучали и звенели каждые 15 минут, но время не двигалось, вернее, оно двигалось куда–то в сторону, ничего не нарушая.

— Я был страшно любознательным мальчиком и хотел попробовать все на свете — путешествовать, строить, рисовать. Но моя мама признавала только две специальности для своего единственного сына — доктор или адвокат. В крайнем случае, какой–нибудь профессор. На доктора я не годился при всем желании, потому что жутко боюсь боли и крови, работа адвоката казалась нудной и неискренней, пришлось стать профессором химии. Благо, в химии много эксперимента и фантазии. Но главное — каникулы!! В каникулы я был волен как птица! Одно лето я целиком посвятил парусному спорту, другое проработал помощником шефа в шикарном французском ресторане, в третье увлекся работой по дереву. Знаете, у меня неплохо получалось. На нашей улице была небольшая фабрика по ремонту и реставрации старинной мебели. Увлекательное занятие, честно говоря, будто лаком и краской оживляешь само время! Хозяин даже предлагал мне вступить в дело.

— А потом?

— А потом я женился. На очень красивой и энергичной женщине. И у нас родились такие же красивые и энергичные дети. Кстати, они оба выбрали профессию адвоката, забавно, не правда ли? Моя мама, наверное, была бы счастлива. Но она рано и неожиданно умерла от сердечного приступа. Поверите, никак не могу примириться, хотя я уже старше ее по возрасту.

— И больше вы ничем не увлекались?

— Нет. Каникулы закончились. Нужно было много работать, покупать дом, учить детей. Был, конечно, отпуск. Но отпуск полагалось проводить на приличном курорте, в кругу солидных и обеспеченных приятелей, как и подобает профессору университета. По крайней мере, моя жена не рассматривала никаких других вариантов.

— А я совсем не умею планировать отпуск, слишком сложно получается. Нужно решать, куда–то звонить, выбирать маршрут, заказывать билет на самолет. В прошлом году так и не выбралась дальше Эйлата. Неделю проторчала в море, вечером бродила по магазинам, вот и все развлечения.