Принцесса Лягушка (СИ)

Не могла же я рассказать, что теряюсь в этом мире, как старый джин из бутылки.

— Эйлат — тоже забавно по–своему. Наверняка, все местные ухажеры не давали вам проходу. Но разве не хочется отдохнуть от жары и моря?

Он все–таки ужасно смешной. Ухажеры! Я так устала от разговоров на работе, что за неделю не сказала и пары фраз. Даже с официантами и дежурными в отеле только обменивалась вежливыми улыбками, как глухонемая. К тому же наряды Ханни Гур, динные юбки и шляпы с широкими полями, совсем не располагали к знакомству.

— Конечно, хочется! Уже нагрелась на пять лет вперед. Нужно хоть немного серого неба. И чтобы мелкий дождик стучал по тротуарам, и деревья отражались в реке. Может быть, поехать в Амстердам? Или в Венецию?

Нет, мне не очень хотелось в Венецию. Я была там за год до командировки, ужасное запустение, сырые стены домов, грязные дурно пахнущие каналы. Местные власти так долго эксплуатировали старый город, почти не заботясь о реставрации, что теперь непонятно, с чего начинать. Наверное, в этом времени все не так плохо, открыты соборы и картинные галлереи. Но невозможно гулять по городу и знать, какая деградация его ожидает.

— Никакой Венеции! Там невозможно отдохнуть от толпы. Я знаю, куда вы должны поехать. Брюгге! Не пришлось бывать? Здесь его еще зовут Брюж. Тогда быстро записывайте телефон! Впрочем, не нужно записывать, я вам дам визитную карточку агентства. Очень четко работают и делают приличные скидки, вот увидите! Они вам все организуют — самолет, отель, экскурсии. Только не заказывайте организованные туры, по этому городу нужно ходить медленно и часто останавливаться, иначе все прозеваете.

Я вдруг представила, как выхожу из самолета и спешу побыстрее пройти паспортный контроль. (Я уже проходила два раза в этой жизни, не так страшно, хотя и очень глупо организовано). Чемодан можно взять совсем небольшой, тогда не нужно сдавать его а потом дожидаться выдачи багажа. Я почти бегу, хотя некуда торопиться и никто не должен меня ждать…

— Спасибо! Я вам страшно благодарна. Никогда не знаю, куда звонить и кого спрашивать. Как вам удалось так освоиться и с магазинами, и с агенствами, ведь я приехала намного раньше?

— О, я ужасно практичный! Я еще нашел прекрасного доктора. Совершенно замечательного доктора, который умеет не назначать лекарства, а отменять! Хотите, дам адрес?

Нет, он был ужасно забавный и совсем не старый. Настоящий мальчишка, переодетый в пожилого господина.

— А как вас зовут дома? Элли? Или Эзра?

— Рабинович. Сначала жена называла в шутку, потом привыкла. И дети привыкли. Им кажется, что это очень мило. А знаете, как меня звала мама? Зорик! Смешно, правда?

— Нет, мне очень нравится!

— Чуть не забыл! — он хлопнул себя по лбу, как Том Сойер, и заспешил к лестнице, — вот что значит много болтать!

Я тихо любовалась на лампу, часы, стол, пирог, испеченный специально для меня. Цветы, специально для меня собранные и поставленные в старинную вазу, осыпали лепестки на скатерть. Струнный квартет, когда–то специально для меня написанный Вивальди, звучал все ярче и нежнее.

— Вот! Это подарок. На память. Целую неделю мастерил, клянусь! Я ведь уезжаю, учебный год закончился.

Часы опять зазвенели пронзительно и жалобно, как–будто где–то разбился хрустальный башмачок. Все правильно — карета преваращается в тыкву, принцесса в лягушку, а веселый мальчик Зорик в солидного американского профессора, которому пора возвращаться домой.

— Вам не нравится?

Конечно, я вела себя неприлично. Нужно было срочно похвалить плетеную деревянную корзинку, которую он держал в протянутой руке. Корзинка была вполне красивая, с орнаментом из листьев, только в одном месте рисунок немного сполз к краю. Нечего придираться, не хуже моего коврика с лилиями!

— Мне очень нравится! Мне все очень нравится — и ваш дом, и пирог, и корзинка. В ней можно хранить разные вещи — бусы, например, или ракушки. Но мне уже пора. Давно пора домой. Завтра опять длинный рабочий день, а потом еще конференция по гастроэнтерологии.

Я почти бегом спустилась с крыльца. Хорошо, что приехала на машине, иначе он бы отправился провожать. Я старалась не смотреть на сутулого человека в аккуратной и неуместной белой рубашке, молча стоящего у калитки.

Вот и еще один день прошел. Осталось меньше трех лет, пора делать очередные записи. Скоро ожидается большая трехдневная конференция по сахарному диабету. У меня на глазах начинается новое направление, которое потом приведет к настоящей революции и полному излечению от обоих типов диабета! Любой ученый может позавидовать, а я огорчаюсь на ровном месте из–за каких–то глупостей.

Дома было темно и пусто. Пластиковый столик на кухне, холодный и скользкий, такие же пластиковые стулья, диван, купленный в стандартной торговой сети «IKEA». Я засунула корзинку под диван, нырнула в душ, на ходу стирая косметику.

Ах, мой милый клавесин,

Все пройдет. Все.

Вот и наступило лето. Жара плавит асфальт, трава сразу пожелтела, просто дышать не хочется! Ничего, скоро я уеду в отпуск, в чудесный старинный город Брюж. Агентство оказалось очень хорошим, господин Рабинович не зря обещал. Я только позвонила один раз и сделала заказ, все остальное как–будто решилось само. Уже через неделю у меня на столе лежала распечатка билета на самолет, маршрут из аэропорта и адрес отеля. Оказывается, в этом времени тоже можно жить, если рядом есть Элиэзер Рабинович. Но его нет, к сожалению. Смешной добрый профессор Зорик уехал три недели назад, честно говоря, я избегала встречи с ним. Правда, в день его отъезда на моем крыльце оказалась круглая деревянная миска, полная колокольчиков. Колокольчики здесь огромные и очень красивые, ничего не скажешь.

Доктор, они исправили! — Женя стоит на пороге кабинета, заглядывая через голову очередной Расмии. — Мне изменили оценку!!!

Расмия недовольно морщится, но отступает из уважения ко мне и нашему разговору на непонятном языке.

— Вчера позвонили и вызвали прямо к директору комиссии! И он сказал, что в порядке исключения перепроверили мою работу! Действительно, если сдвинуть на одну клетку все ответы, получается очень высокий результат!

Она смешно таращит глаза и шепчет: «Семьсот пятьдесят!!!»

— С ума сойти, Женя, это же полная победа!!

— Да, может быть. В сумме с атестатом получается проходной балл. Там есть еще устное собеседование, но появился шанс! Он так и сказал, этот председатель, — «У тебя есть большие шансы поступить на медицинский»!

И еще он сказал одну странную вещь, я не совсем поняла…

— Какую такую вещь?

— Он сказал: «Передай своему лечащему врачу, что камень из почки удалили успешно».

Расмия, наконец, заходит в кабинет, но не одна. За ней степенно движется моя старая знакомая Латифа. Круглое лицо опять сияет, муж поправился окончательно, скоро свадьба младшего сына.

— Вот пришли с племянницей, посоветоваться. Я еду в Мекку, хочу привезти тебе подарок. А что привезти, не знаю. Она — молодая, но тоже не знает.

Мне становится весело. Чего бы такого попросить из Мекки? Святой воды? Святой Земли? Благословения какого–нибудь пророка? Но у нас тут и так сплошные святые и пророки, шагнуть некуда!

— Латифа, не придумывай! У меня все есть, честное слово!

— Нет, — она вдруг начинает плакать, — я тебя прошу!

— Латифа, спасибо, огромное спасибо! Твоего мужа вылечили онкологи, хорошо, что вовремя нашли болезнь! Я так рада!

— Это ты, — говорит Латифа и становится на колени, — это ты его спасла.

Я совершенно не знаю, что делать. Почему–то хочется заплакать, ничего глупее не придумаешь, конечно. О! Гениальная идея!

— Хорошо! Я знаю, что мне нужно. Ты ведь едешь молиться? Помолись, пожалуйста за одну девочку. Вернее, молодую женщину. Чтобы у нее была счастливая любовь и хорошая семья! Это возможно?

— Да, — радостно улыбается Латифа, — напиши мне ее имя! Вот тут, на бумажке.

Я старательно вывожу большими буквами имя и фамилию. Интересно, мусульманский Бог умеет читать на иврите? На всякий случай пишу еще раз на английском. Фамилия Гуревич не такая уж сложная, а вот как правильно написать Женька?