Болид

— О! — закричала Лу, едва молодой человек переступил порог гостиной. — А вот и господин Фрэнсис! Неизменный господин Фрэнсис! И я задаю себе вопрос: что же такого сделал господин Фрэнсис?.. Поскольку все замечают только его!

Сначала Фрэнсис Гордон пожал руку, которую ему протянула радушно улыбающаяся Дженни, а затем поклонился миссис Хадлсон. Вместо ответа Лу он заставил ее щеки залиться румянцем, запечатлев на них поцелуй.

Все сели. Завязался разговор, который, по правде говоря, был всего лишь продолжением вчерашней беседы. Создавалось впечатление, что присутствующие не расставались с прошедшего дня и что, действительно, влюбленные не покидали друг друга, по крайней мере в мыслях, ни на минуту. Мисс Лу утверждала даже, будто бы «неизменный Фрэнсис» всегда находится в доме, будто бы он только притворяется, что выходит в дверь, ведущую на улицу, но тут же возвращается через дверь, выходящую в сад, будто бы прячется в укромных уголках, чтобы его никто не видел.

В тот день толковали о том же, что и прежде, ожидая дня бракосочетания. Дженни слушала, что говорит Фрэнсис с присущей ему серьезностью, каковая нисколько не лишала его обаяния. Они смотрели друг на друга, мысленно строили на будущее планы, осуществление которых, впрочем, было не за горами. Никто даже не мог и подумать об отсрочке. Разве этот союз не получил благословения обоих семейств? Уже давно Фрэнсис Гордон подыскал миленький домик на Ламбет-стрит, домик со всеми удобствами, с ухоженным, еще зеленым в эту пору садом. Он находился в западном квартале, откуда открывался вид на воды Потомака, не слишком далеко от улицы Моррис. Миссис Хадлсон обещала сходить посмотреть домик на следующий день и, если он понравится будущей нанимательнице, снять его в течение недели. Лу выразила желание сопровождать мать и сестру. Она и мысли не допускала, что кто-нибудь может обойтись без ее советов, и намеревалась сама заняться обустройством дома юной четы… И ей позволили пойти и даже высказать свое мнение.

Вдруг Лу вскочила со стула, подбежала к окну и закричала:

— А где же, где мистер Форсайт? Разве он не должен сегодня прийти?

— Дядя придет к четырем часам, — ответил Фрэнсис Гордон.

— Но его присутствие необходимо для решения этого вопроса, — заметила миссис Хадлсон.

— Он знает и ни за что не пропустит встречу.

— А если пропустит, — заявила Лу, угрожающе подняв кулачок, — ему придется иметь дело со мной, и тогда уж он пожалеет!

— А мистер Хадлсон? — спросил Фрэнсис. — Ведь мы нуждаемся в нем не меньше, чем в моем дяде.

— Папа в донжоне, — ответила Дженни, — и спустится, когда ему доложат.

— Беру это на себя, — сказала Лу. — Я быстро взберусь на третий этаж.

Действительно, присутствие мистера Форсайта и мистера Хадлсона было совершенно необходимо. Разве речь шла не о назначении даты церемонии бракосочетания? Свадьбу следовало отпраздновать как можно скорее, при условии, конечно, что подружка невесты успеет заказать себе платье: длинное платье барышни, а не девочки, которое она рассчитывала впервые надеть в этот день.

На замечание, которое Фрэнсис высказал в шутку: «А если оно не будет готово, это знаменитое платье?..» — властная особа заявила:

— Тогда пусть откладывают свадьбу!

Ответ вызвал столь громкий смех, что мистер Хадлсон должен был, несомненно, услышать его в своем высоком донжоне.

Так протекал разговор, а стрелки часов отсчитывали минуту за минутой. Но мистер Дин Форсайт не появлялся. Лу напрасно высовывалась из окна, откуда ей была видна входная дверь, но мистер Форсайт все не показывался! И даже когда миссис Хадлсон, Дженни, ее сестра и Фрэнсис пересекли двор и вышли на улицу, они не увидели силуэта дяди на углу Моррис-стрит.

Пришлось вернуться в гостиную и вооружиться терпением — оружием, которым совершенно не владела Лу.

— Но ведь дядя твердо обещал, — повторял Фрэнсис Гордон. — Вот уже несколько дней я даже не понимаю, что с ним происходит.

— Надеюсь, мистер Форсайт здоров? — спросила Дженни.

— Да… но чрезмерно занят… уж и не знаю… От него невозможно добиться с утра до вечера и десятка слов! Что ему взбрело в голову?

— Осколок какой-нибудь звезды! — выпалила девочка.

— То же самое случилось и с моим мужем, — сказала миссис Хадлсон. — На этой неделе он мне казался более озабоченным, чем когда-либо. Его невозможно вытащить из обсерватории! Вероятно, там, высоко, в небесной механике происходит нечто из ряда вон выдающееся!

— Честное слово, — ответил Фрэнсис, — я склонен придерживаться того же мнения, судя по поведению дяди! Он больше не выходит, не спит, едва ест… Забыл, во сколько подается еда…

— Как же недовольна добрейшая Митс! — заметила Лу.

— Она в бешенстве, — заявил Фрэнсис, — но это ничего не меняет! Дядя до сих пор боялся упреков старой служанки, а теперь не обращает на них никакого внимания…

— Точно так же, как наш отец, — улыбаясь, сказала Дженни. — Кажется, моя сестра потеряла всякое влияние на него… А ведь всем известно, каким сильным оно было!

— Возможно ли это, мисс? — не меняя тона, спросил Фрэнсис.

— Это более чем правда! — ответила девочка. — Но… Терпение! Терпение! Нужно, чтобы Митс и я хорошенько образумили отца и дядю…

— Да уж… — продолжила Дженни. — Что с ними обоими случилось?

— Наверно, они потеряли какую-нибудь важную планету! — закричала Лу. — А если они не найдут ее до свадьбы…

— Мы, конечно, шутим, — сказала миссис Хадлсон, — хотя мистера Форсайта все еще нет.

— А ведь часы уже пробили половину пятого!.. — добавила Дженни.

— Если дядя не придет через пять минут, — заявил Фрэнсис Гордон, — я побегу…

В это самое мгновение во входную дверь кто-то позвонил.

— Это мистер Форсайт, — уверенно сказала Лу. — Послушайте… Он продолжает звонить. Он даже не замечает, что звонит. Думает совсем о другом!

Что за наблюдательная особа эта малышка Лу!

Разумеется, пришел мистер Форсайт. Когда он переступил порог гостиной, Лу принялась твердить:

— Опоздали! Опоздали! Неужели вы хотите, чтобы я вас отругала?

— Здравствуйте, миссис Хадлсон, — сказал мистер Форсайт, пожимая ей руку. — Здравствуйте, дорогая Дженни! — произнес он, целуя девушку. — Здравствуйте, — закончил он, потрепав девочку по щекам.

Все эти правила приличия он исполнил с рассеянным видом. Действительно, мысли мистера Дина Форсайта витали, как говорится, неизвестно где.

— Дядя, — вступил в разговор Фрэнсис Гордон, — когда вы не пришли в условленный час, я подумал, что вы забыли о нашей встрече.

— Да… Немного… Признаюсь и приношу свои извинения, миссис Хадлсон! К счастью, Митс мне напомнила, причем как следует.

— И правильно сделала! — заявила Лу.

— Не огорчайте меня, маленькая мисс! Серьезные заботы… Я был на пороге одного из самых интереснейших открытий…

— Да неужели? Как и папа, похоже! — заметила Дженни.

— Что?! — закричал мистер Дин Форсайт, вскочив так резко, будто бы пружина выскочила из кресла, на котором он сидел. — Вы говорите, доктор…

— Мы ничего не говорим, дорогой мистер Форсайт, — поспешила ответить миссис Хадлсон, по-прежнему опасавшаяся, и не без оснований, как бы не возникла новая причина для соперничества между ее супругом и дядей Фрэнсиса Гордона, и добавила: — Лу, сходи за папой.

Стремительная, как птичка, девочка бросилась в донжон. И если она не выпорхнула в окно, а побежала по лестнице, то только потому, что не захотела воспользоваться своими крыльями.

Через минуту в гостиную вошел мистер Стэнли Хадлсон. Вид у него был серьезный, глаза уставшие, лицо багровое, что заставляло опасаться, как бы его не хватил удар.

Они с мистером Дином Форсайтом обменялись привычным рукопожатием. Однако — и в этом не приходилось сомневаться — посмотрели они друг на друга с подозрением, искоса, словно испытывая взаимное недоверие.

Впрочем, оба семейства собрались, чтобы назначить день бракосочетания, или, говоря астрономическим языком, день совпадения звезд Фрэнсиса и Дженни. И поэтому разговор шел на эту тему. Разговор, а не дискуссия, поскольку все выражали согласие, чтобы свадьба была сыграна как можно скорее.