Сто шагов назад Часть 3. Обратная сторона Земли (СИ)

...Он на мгновение оторвался от своих воспоминаний и посмотрел в зарешеченное, темное окно с налипшими на стекло пятипалыми кленовыми листками. Нет не сделал этого тогда Жорка. И уже не сделает. Он сам все за друга сделал, облегчил, так сказать, ему задачу. Снял груз ответственности. Смешно. Тогда его еще волновала реакция друга. Волновать-то волновала, но только где он оказался в результате? Может быть этот итог все-таки закономерен и глупо было пытаться от него уйти и что-то изменить? Он вновь скользнул взглядом по темному, мокрому окну, по сумрачному лицу осени, прильнувшей к окну его палаты снаружи - там где жила свобода, упершейся в забрызганное дождем стекло своими желтыми, мокрыми, кленовыми ладонями и наблюдавшей за ним оттуда с холодным, отстраненным любопытством... Так наблюдают за жучком, тщетно пытающимся перевернутся со спины на лапки. "Смотри, осень, смотри - вот он, я, здесь, - мысленно обратился он к ней. - Маленький жучок. Или муравьишка. И мне уже, похоже, не перевернуться назад, на лапки".

Он отвернулся от окна, закрыл глаза и вновь погрузился в воспоминания.

...Поезда все не было. Итак решено - нет. Нет, нет и нет. С Жоркой придется подождать. По крайней мере до того момента, пока не проясниться ситуация с Надей и с его ключами. Не стоит давать другу лишний повод для сомнений в его психическом здоровье. В конце концов его положение сейчас не в пример лучше того, которое было пяток дней назад. Или все-таки хуже?

Из тоннеля наконец лениво показался сонный поезд. Наверно целую минуту тянулся он мимо, пока не замер около перрона, натужено тарахтя компрессорами. В пустой вагон кроме него сел всего один человек - явно подвыпивший, с выражением сосредоточенной усталости на полусонном лице, который тихо появился буквально за секунду до поезда. Сел и сразу погрузился в хмельную дрёму. Если на другом конце линии не найдется сердобольной старушки, у него был шанс уехать в тоннель...

"Нет, но куда же все-таки могла деться Надя? - его мысли незаметно для него самого опять переключились на девушку, делая очередной круг. - Может быть она меня уже по моргам разыскивает? Ведь у нее никаких моих координат нет, да и какой от них для нее сейчас толк?! Вот ведь абсурд какой получается! Просто какой-то заколдованный круг! А может что-нибудь случилось с ней самой и это не ей, а мне самому ее уже надо разыскивать? Тьфу, тьфу! Тьфу. Даже думать о таком..." Самое правильное, решил он тогда - это вернуться сейчас на машине к ней. Может быть к этому моменту она уже будет дома. А если нет, то там, в ее дворе, он и переночует, как хотел это сделать несколько дней назад - хотя бы с третьей попытки. И это будет правильно - должна же она рано или поздно вернуться домой! Можно для верности записку ей написать и в дверь просунуть.

Поезд наконец подкатил к его станции. Он поднялся на поверхность и вдохнул теплый летний воздух. Воздух был сладковато-прогорклый из-за неистребимого запаха перегоревшей солярки - на большой асфальтовой площади перед выходом метро стояло несколько рейсовых автобусов. Оглянувшись зачем-то по сторонам, он не спеша пошел через автобусную площадь - наискосок, в сторону дома. Пешком до дома ему было идти минут пятнадцать - в общем пустяк. Он и так-то всегда, когда случалось ему быть без машины, старался ходить домой пешком. А уж сейчас, когда погода располагает - отчего же не пройтись? Через пятнадцать минут он возьмет с парковки свою машину и поедет к Наде.

Она к тому моменту придет - обязательно вернется, непременно. И он ей все тогда расскажет. Вот она-то ему поверит непременно, да ей просто и нельзя соврать, она же все чувствует! Это будет второй человек, который ему поверит, а это ему так надо сейчас! Только бы она вернулась, только бы оказалась дома!

Неожиданно он почувствовал, что неимоверно, просто смертельно устал от всего этого. От инопланетян, от бегств с погонями, от фантастических перемещений и от этого дурацкого груза ответственности, который, скорее всего, он сам себе и выдумал, сам на себя взвалил. Да наплевать на все это и забыть. Все ведь кончилось. Ну разве так нельзя? Кому, в конце концов, и что он должен? Боже, ну сколько можно ходить по замкнутому кругу этих дурацких вопросов?

Вот возьмет он завтра да и отправиться на работу, как ни в чем не бывало. Или, еще лучше, махнуть куда-нибудь на машине! Накупить продуктов, взять удочки, палатку и на природу-матушку. А там, у водички, глядишь и мысли в голове появятся дельные. "Мне нужен отпуск", - проскрипел он себе под нос голосом робота-терминатора.

Ноги сами собой несли его к дому - давно изученным, привычным маршрутом. Топ, топ, топ... Он и двигался-то сейчас уже почти как автомат, как робот, и каждый шаг гулким эхом начинал отдаваться во всем его теле. В голове его теперь мелькали даже уже не мысли - так, какие-то обрывки, клочки мыслей. Почему-то - быть может потому, что раньше они часто вместе ходили по этой улице - перед его внутренним взором на какое-то мгновение всплыло лицо его бывшей жены, породив собою еще целую цепь смутных образов, совсем уж размытых воспоминаний. Они, эти воспоминания, воспринимались им в этот момент даже не как свои собственные. Словно кто-то рассказал ему об этом давным-давно, а он вот вспомнил об этом теперь. Или читал о чем-то похожем когда-то...

Мир вокруг него неожиданно начал раздваиваться и ломаться, в один момент ему даже показалось, что он попросту пьян, как это говорят - "в дымину". А все это мельтешение вокруг него - лишь причудливо искаженная алкоголем реальность. Вот придет он сейчас домой бухнется в кровать и...

- Серега! Здорово! Ты смотри, идет он себе и ничего вокруг не замечает! Ты откуда это такую поздноту? И пешком, на тебя не похоже... Прям, как зомби топаешь! Ты не бухнул ли, часом, а?

Мутный мир вокруг него вздрогнул и снова приобрел свои нормальные очертания. Он даже был готов поклясться, что слышал тихий хлопок, с которым мир собрался воедино из тех плывущих, струящихся слоев, что окружали его, и встал наконец на место. Исчезла, спала с его глаз отвратительная болотная муть, да и в голове мгновенно прояснилось.

И тогда он разглядел перед собой в бледно-сиреневом, ртутном свете уличных фонарей, окликнувшего его человека. Им оказался Димка, его сосед по дому, живший в том же подъезде что и он сам, но тремя этажами выше.

Не так давно, но все равно - теперь уже в прошлой его жизни - они еще периодически хаживали друг к другу в гости, что называется "по-соседски, на рюмку чаю". Был его сосед мужиком домовитым, рукастым. Сколько он его помнил, Дима вечно что-то делал у себя дома или копался в своем гараже. А ко всему прочему был он и отменным балагуром, поэтому всегда находилась у них подходящая тема для разговора, хотя в конечном итоге все их разговоры непременно сводились к работе, машинам-гаражам, ремонту и, как это водится у большинства мужчин, к женщинам - когда позволяла обстановка. Правда в роли рассказчика в этом случае выступал в основном Дима, по его собственной оценке ходоком он был еще тем...

А потом, когда все у него случилось, когда вся жизнь его пошла наперекосяк, их встречи постепенно прекратились. Вроде бы произошло это само собой, но именно он и был негласным инициатором этого. Он понимал тогда, что слишком замыкается, отсекает от себя некий круг знакомых, которые вольно или невольно напоминали ему о прошлом, но не мог по-другому. Была бы на то его воля и возможность - он вообще переписал всю свою жизнь. По-новому. И многому в той, новой его жизни, места бы не нашлось, так ему тогда казалось по крайней мере. И как знать - может быть и Диме тоже в ней места не нашлось бы...

А сейчас он был почти благодарен своему соседу за то, что тот, случайно оказавшись в такое позднее время на улице, заметил его и своим окриком выдернул из этой страшной, непонятной жути, в которую вдруг начало его затягивать.

- А-а! Привет, Дим. Сто лет... Извини. И правда - не заметил, вот иду себе домой, задумался. А ты сам-то откуда заполночь топаешь? Смотри, Наталья тебе перышки-то повыщиплет...