Звездная бирема "Аквила". Рубеж (СИ)

В тот самый миг, когда на экране перед Ливией возникла не скрывающая раздражения матриарх Бренны, чтобы высокомерно выдавить: "Ну, ты привлекла мое внимание, Аквилина, и что же дальше?", командир "Аквилы" поняла, что стрелять галийцы не начнут. Вообще. Как бы ни повернулось дело, но первый раунд игры уже за республиканцами. А дальше...

"Планета с шестимиллиардным населением, три обжитых естественных спутника, четыре станции, системы обороны и немалый флот, - думала Ливия, без стеснения разглядывая лицо противницы. - А у меня? Три корабля, из которых один - легкий разведчик, а другой - вообще трофейное корыто, кое-как отмытое после варваров. Сорок торпед и пять с лишним сотен человек, которым без Ацилия, в общем-то, терять нечего. И мозги. Хотя по этой позиции преимущество не на нашей стороне. Побарахтаемся".

Матриархат - это власть старух, и госпожа Эпонима - повелительница мира, помешанного на естественности - была едва ли не первой по-настоящему немолодой женщиной, которую встретила Аквилина. Старость плебеев скоротечна. Если кому-то и удавалось дожить до возраста, когда тело и разум уже не в силах были служить Республике с должной эффективностью, эти "счастливчики" редко появлялись на публике. Разве что в агитроликах, посвященных прелестям заслуженного отдыха на лоне какого-нибудь Конваллиса-9. Публичная старость в Республике - удел и привилегия живорожденных.

Хотя матриарх Бренны, без сомнения, даже живорожденных лацийцев не считала себе ровней. Их ведь тоже "улучшали".

Задрапированная в складки просторного белого одеяния, с инфо-обручем, стилизованным под золотую диадему, на рыжих с проседью волосах, госпожа Эпонима смотрелась варварской королевой. Хотя именно ею она и была, впрочем.

Но Ливию варвары и их королевы - или матриархи, если угодно - интересовали в данный момент исключительно в качестве мишеней.

- Ты захватила моих людей, - сказала она вместо приветствия. - Верни их.

- Задержала, - ухмыльнулась галийка. - Они задержаны, а не захвачены. И у меня есть все основания держать их и дальше.

- Основания? - наварх моргнула, изображая удивление. - Какие? Плюнули в неположенном месте или помочились на одну из твоих бесценных елок, варварка? В задницу такие основания. Верни их. Немедленно.

На мостике "Аквилы" и без того было тихо, но после таких слов Ливии стало, как говорят на флоте, "слышно, как фотоны шуршат". У хозяйки Бренны дернулось веко.

- С жалкой кучкой бродяг за спиной ты, вожак шайки беглых генмодифицированных биоконструктов, хамишь мне в моем собственном пространстве? - помолчав, процедила галийка. - Сколько там у тебя солдат? Пятьсот?

- Этим бродягам нечего терять, - Ливия криво улыбнулась. - И они не боятся смерти. Нам, биоконструктам, инстинкт самосохранения еще в репликаторах купируют. Можешь сказать то же самое о своих? На самом деле тебя должна волновать не численность моего экипажа, а количество моих торпед. Верни заложников, и мы еще сможем решить всё мирно.

Матриарх прищурилась:

- Мирно - с тобой? Число твоих торпед мне известно. Поделить ли мне одного из твоих солдат на равное количество кусков? Который тебе меньше всего нужен?

- Значит, ты умеешь считать, варварка. У Бренны три луны, у меня - три корабля. Вопрос: какой из спутников тебе менее всего симпатичен?

- Я могу тебя сбить прежде, чем ты шевельнешь пальцем, чтоб активировать орудия, - после невыносимо долгой паузы ответила галийка.

- Ты опоздала. Я уже шевельнула, - Ливия демонстративно развела руками. - Ты собьешь, и я взорвусь, о да. Эти атмосферные установки такие хрупкие, а бесценные экосистемы - еще уязвимей. Взрыв реактора боевого корабля да плюс детонация всего боекомплекта в атмосфере - представляешь, какой будет фейерверк?

Матриарх медленно кивнула.

- Последовательность инициирована, все коды введены, система ждет только сигнала. Твоего выстрела, госпожа Эпонима. Курс проложен и зафиксирован. Перепроверь свои расчеты. Я успею войти в атмосферу прежде, чем ты меня уничтожишь. Не дешевле будет просто вернуть моих солдат?

- Ради десятка ты пожертвуешь сотнями.

Это был не вопрос, а констатация. Хозяйка Бренны уже проанализировала все и сделала выводы. А вот решения покуда еще не приняла. Существовал ли вообще вариант, позволяющий выйти из "парадокса заложника" с достоинством?

- Они - это "Аквила", - просто ответила Ливия на вопрос, который так и не был задан. - "Аквила" - это я. И Республика. Психология муравейника, если ты понимаешь, о чем я.

От такого заявления опешила не только галийка, но и все свидетели переговоров.

- Давай прервемся ненадолго, - предложила Эпонима уже гораздо более дружелюбным тоном. - Никто никого не убивает и не взрывает в ближайшие полчаса. Я должна подумать.

Наварх кивнула. Она не обольщалась внезапной гибкостью противницы - в конце концов, хорошие торговцы и должны быть увертливыми и гибкими. Галийка решила проверить нервы Аквилинов - что ж! Время играет на руку не только Эпониме, Ливии тоже. Лишние полчаса жизни - разве плохо?

За месяцы, прошедшие с того рокового дня, когда психокорректор станции Цикута совершил самый опрометчивый шаг в жизни - поднялся на борт "Аквилы" - Луций Антоний успел свыкнуться с множеством вещей, которые прежде казались ему дикими и невозможными. Убедился, что весь багаж его знаний и опыта ничего не стоит здесь, в чреве этого высокотехнологичного монстра, крохотного в сравнении с ледяной пустотой пространства. Свыкся и даже привык, что сам он, Луций из блистательной фамилии Антониев, не более чем досадная помеха, объект насмешек и лишний рот, потребляющий далеко не бесконечные ресурсы корабля. Смирился с другими неудобствами и унижениями.

Единственное, к чему Антоний привыкнуть никак не мог, так это к легкости, с которой все, буквально все его недавние подопечные, рисковали жизнью. Своей и, в особенности, чужой.

Никого из Аквилинов, Либертинов или свежеиспеченных Целеринов не смутил и даже не встревожил тот факт, что противостояние Ливии Терции с матроной Бренны с большой вероятностью закончится гибелью эскадры. Никто не возмутился, никто не усомнился... Похвальная лояльность командиру - превосходное качество для плебеев, с рождения предназначенных на убой... Но восхищаться непримиримой стойкостью воинов Лация уместней все-таки на расстоянии. Желательно - в несколько световых лет.

Сейчас, почти безучастно наблюдая за самоубийственной активностью на биреме, Антоний вдруг понял, что перегорел. Сгорел, как инжектор плазмопровода или что там у них все время сгорает. Устал унижаться, устал прятаться и красться, смертельно устал ежечасно носить "броню" интеллектуального превосходства - единственное свое средство "индивидуальной защиты". После Алнота он всерьез опасался, что угрозы Ливии насчет ссылки в сектор рекреации осуществятся. Теперь он уже жалел, что угрозы так и остались всего лишь еще одной издевательской шуточкой.

Погибать по слову Ливии Терции, беспомощно, бессмысленно, ради кучки идиотов, по собственной дурости влипших в дерьмо посреди галийской системы? Лучше уж самому вышибить себе мозги. Или... сбежать к галийкам. Всего два выхода, других вариантов нет.

Но никто на "Аквиле" не был столь неосторожен, чтобы предоставить Луцию Антонию доступ к оружию или летательным аппаратам. Да и не имел он навыков пилотирования десантного бота. Единственная надежда на спасательные капсулы, если он успеет добежать до них прежде, чем бирема взорвется, если...

Если, если, если. Десятки, сотни этих "если". А шанс выжить - всего лишь один. Призрачный, как никогда.

Но он собрал остатки Луция Антония, того, еще не ставшего тряпкой в контейнере утилизатора, того, прежнего хладнокровного психокорректора с благословенной станции Цикута, и сделал все, чтобы не упустить этот шанс. Пробрался поближе к шлюзам центральной палубы и там притаился.