Телепатический удар (СИ)

— Да, если уж вылезать из укрытия, то для чего-то более серьёзного, — согласилась я. — А с другой стороны, мы сейчас заняты Дремом, и вполне могли бы не обратить внимания на такую мелочь…

— Всё равно мне не понятны их мотивы…

— Да уж… А что охрана?

— Ты же знаешь, как сложно уловить соновиков. Тогда они все единовременно на всех нас напали, и то лишь лёгкий сигнал тревоги прошёл. А тут…

Кивнув, я задумалась, вспоминая Айдваху Прохве.

— Ого! Да ты перегнала меня! — Барел взглянул на мой полупустой бокал.

— Ага, — засмеялась я. — Сейчас напьюсь и пойду вершить государственные дела!

— Долить? — участливо спросил братец. Я покачала головой, смеясь.

— Всё равно меня тебе не опередить! — воскликнул он, залпом допивая вино.

— Долить? — невинно осведомилась я.

— Нет уж! — брат поднялся. — Пойду напиваться дома, с женой, — он наклонился, поцеловал меня в щёку. Я тоже встала, проводить его. И вдруг Барел посмотрел на меня серьёзно и встревоженно:

— Переживаю я за неё, сестрёна…

Весь следующий день я провела на сплошных нервах, с трудом сохраняя королевское спокойствие и рассудительность, но на Дреме всё как будто оставалось без изменений. Что они там себе мудрят? Почему бы им перед выступлением не попытаться возобновить переговоры со мной? Или они надеются, что держат его в тайне?..

Операцию Дэльвик проводил с огромной осторожностью, дремляне не должны были заметить никаких передислокаций. Я очень рассчитывала на то, что в ближайшее время всё наконец-то разрешится и Сигма Водолея больше не будет торчать костью поперек горла всего ООССа.

Вечером Дмитрий зашёл в мои покои по нашему ходу. Его дежурство уже окончилось, а мне никуда не нужно было летать. Я ужасно соскучилась, и тем приятнее было читать в его глазах те же чувства…

— Дим, — прошептала я. — Так не хочется… отпускать тебя. Кто-нибудь может заметить, что ты не ночевал в своих комнатах?

Я подмигнула ему, а увидев поражённую физиономию, даже рассмеялась.

— Едва ли кому-нибудь интересно устраивать засады возле моих дверей… — почти сразу пришёл он в себя и улыбнулся.

Разглядывая его, я пообещала себе, что как только разберусь с Дремом и военное положение перестанет угрожать нам, сразу же займусь добавлением ветви потайного хода, которая будет вести прямо к нему. Однако я ничего не сказала, предвкушая, каким приятным сюрпризом это для него окажется…

А сегодня постаралась на время забыть о мятеже и прочих политических недоразумениях. Мне хотелось немного побыть женщиной. Счастливой, любящей и любимой… В тот вечер я даже не задавалась вопросом, к чему могут привести и чем окончиться наши отношения.

А в день восстания он дежурил с самого утра. Мне нужно было слетать по небольшому делу, и это хоть немного позволило отвести душу.

— Что, Луэлин? — мягко спросил он в каюте, опускаясь в пинокресло напротив меня. Я вопросительно взглянула на него, и он улыбнулся:

— Вы закусили губку, ваше величество… О чём переживаете?

— О брате, — вздохнула я. — Слишком уж он любит совать голову в огонь…

— Он… взрослый человек, Луэлин, — произнёс Дмитрий.

— Да, мне не опекать его. К тому же, он умеет быть разумным. Но я так боюсь за него! Уверена, его флагманский корабль не будет летать в стороне от эпицентра сражения… Уж лучше бы он остался в Штабе!

Дмитрий протянул руку через стол и накрыл мою:

— Командующий Флотилией не станет подвергать себя неоправданному риску. Думаю, он прекрасно понимает, когда и где можно… совать голову в огонь, — Дмитрий улыбнулся.

Мягкое прикосновение и тёплые слова несколько успокоили меня. Мы немного помолчали.

— Кстати, Луэлин… если тебе интересно… Помнишь нашу аварию?

— Не так уж часто случается подобное, чтобы забыть, — усмехнулась я. Забирать руку не хотелось, и я так и сидела, глядя на Дмитрия. Он тоже улыбнулся:

— Гридар Гринг тут в очередной раз делал нам разнос… Сообщил, что в лаборатории выяснили любопытный момент.

Я попыталась припомнить, что там могли выяснить — кажется, ещё не успела разобраться ни с их отчётом, ни со служебной запиской Гридара, поэтому слушала Дмитрия с возникшим интересом.

— Оказывается, вследствие очень тщательной проверки в организме Рорруа был обнаружен препарат, влияющий на восприятие. Вкусивший его ощущает себя так же, как и всегда, но воспринимает лишь то, что ожидает воспринять, не обращая никакого внимания на любые побочные факторы. Вероятно, если бы он был более труслив и ждал нападения, ему во всех углах мерещились бы свирепые кентавры, потрясающие оружием… Роторы — раса очень смелая и свободолюбивая… — добавил Дмитрий, и я согласно кивнула:

— Всегда испытывала к ним симпатию.

— Я тоже…

— Думаешь, как раз тогда, когда он попробовал угощение, в те минуты, которые оно действовало, слуги Кентилио и сумели что-то сделать с приборами?

— Ну а когда ещё? Тэрлс клялся, что после того, как получил приказ сектитэнтэна, не отключал сканирование ни на миг… Кстати, в его организме ничего такого не обнаружено. И записи сканирования всё подтверждают.

Дмитрий задумался, машинально провёл свободной рукой по губам. Взгляд был серьёзен:

— Но вся эта ситуация говорит и о том, что твоего пилота предварительно каким-то способом проверили на мнительность. А может, и обоих…

— Возможно… — откликнулась я. И правда, должен же Кентилио был узнать, как повлияет на пилота его угощение… — Эта мысль пришла тебе сейчас, или ты высказал её Гридару?

— Сейчас, — улыбнулся он. — Ещё выскажу…

Глава 20. Приговор

На следующий день я с тягостными комками в горле, на сердце, на душе отправилась в Совет. Мне казалось, что иду я хуже автономного робота, однако я знала, что никогда ещё не выглядела такой естественной и спокойной.

Огромный мрачный туман покрывает в моей памяти это заседание.

Помню, рорадар Руг Уруг, непосредственно поддерживающий связь с агентом, руководившим операцией по захвату, делал сводный доклад — запустив на наши гип-площадки мысленные доклады участников, собранные воедино и составленные в хронологическом порядке.

О том, как почти уже во время сражения один из наших кораблей прорвался на Дрем. Так был доставлен прибор, созданный нашей лабораторией, опять-таки под непосредственным контролем Руга Уруга, для определения этих опознавательных знаков: они реагировали на пансовую излучергию. Как удалось вывезти захваченных, в последние моменты перед полным окружением Дрема силовым полем… И что теперь планету легче уничтожить, чем попасть на неё…

Я мысленно отметила, что хитрец Дэрих Шон Драммер не спешил ставить такой знак и себе — кажется, это была некая вживленная в плечо жидкая пластина. Однако он объявился на Дреме.

— Большинство из них наши агенты подозревали заранее, и у нас нет повода сомневаться в истинности их причастности… — говорил Руг. Верхняя, говорившая, его голова оглядывала илберов, нижняя внимательно сверялась с экраном. — А также, ваше величество, агент Фримп сообщил, как некоторое время назад услышал, что, похоже, среди тех, кто разрабатывал план восстания, есть один человек. Служащий в нашем замке. Но лишь непосредственно перед началом мятежа Фримп выяснил, что зовут этого человека Дмитрий Осб. Нам повезло, что его удалось захватить…

— Подумать только, ваша личная охрана! — взволнованно воскликнула Мелен, и я чуть не возненавидела её за заботу.

— Никогда ещё я не ошибалась в выборе охраны, — ответила я. — Возможно, его лишь пытались сделать причастным…

— Какой в этом смысл? — удивилась Мелен.

И правда, какой? Что я могла ответить? Но я приняла гордый королевский вид и холодно произнесла:

— Личная охрана Королевы ООССа — сама по себе уже крупная мишень. Возможно, им удалось случайно захватить его.

— Но тогда Фримп не передавал бы нам… — возразил Руг. — Мы смогли найти каждого, у кого был отличительный знак. И каждого, о ком хоть что-то слышали…