Последняя легенда Анкаианы

- Да, но он собрал этих тез с антитезами, или как это называется, на несколько страниц, - задумчиво проронил Несс. - Я их читал и сожалел о том...

Он потушил зажигалку.

Кэсси вопросительно на него смотрела. Не отрываясь. Своими необыкновенно красивыми глазами, похожими в темноте на два камешка, лежащих на дне горного потока - изменчивого, быстрого, заставляющего их дрожать и преломляться под своей неспокойной поверхностью.

- О чем, Нестор?

- Что люди не могут жить без крайностей. Они нужны им, чтобы объемнее воспринимать мир. Что огонь, как символ, полюбили именно за это.

- Так же, как и всякую стихию, - Кэсси не особенно любила такие рассуждения. Вернее, когда-то, конечно любила, но с некоторых пор они стали ее раздражать, - Как и природу вообще...

Романтик погладил пальцами перила. Жестом, который заставил усомниться в том, что при этом он относился к ним, как перилам.

- Природа тоже разная бывает, - сказал он. - Живая, например, и неживая...

- Да ну? И какая же тебе больше нравится?

- А тебе?

- Точно не знаю, - Кэсси расслабленно облокотилась на притолоку и потянула одной рукой за мертвую веточку обильно увившего вход плюща, другой за свежую, соединяя их вместе. Сухая ветка хрустнула и осталась у нее в руке.

Нестор полазил по карманам и нашел еще сигарету в смятой пачке.

- Знаешь, иногда, - неизвестно к чему сказала Кэсси, - начинаешь читать чьи-нибудь воспоминания, особенно в тех местах, где они заостряются на интересной исторической персоне, всегда кажется, что автор всерьез сожалеет о том, что он - не эта самая персона. Особенно эти фразы - он мог бы, он полагал, он был причастен...

Нестор не перебивал и моргал с явным интересом.

- Но в какой-то момент понимаешь, что, во-первых, не четкий образ, а фигура авторского сознания, а во-вторых... во-вторых понимаешь, что многие потомки пишут о предках своих сперва из тщеславия, а затем, стараясь загладить это впечатление... потому что тем, кто умер, это вряд ли нужно, а тем, кто жив, всего лишь любопытно. Становится как-то обидно за тех, для кого эти разрозненные факты и относящиеся к ним измышления были их единственной жизнью.

Нестор усмехнулся. Его намеки были поняты.

- И ты начинаешь читать их самих, да? Может быть, авторское сознание было не так равнодушно и тщеславно? Некоторые вещи даже легче понять, если они объяснены твоим современником. Ну, а если этот современник еще и не только твой современник...

Кэська вздохнула.

- Какие вы, мужчины, грубые и прямолинейные. Вам пытаешься аккуратно и деликатно, а вы прямо так. Некрасиво.

- Ты переобщалась с Аланкресом.

- Это пройдет?

- Если раз проходило, пройдет и во второй.

- Спасибо... кажется идиотизмом?

- Нет, Кэсси.

- Я не могу... - Кэсси смотрела себе под ноги, - уже не могу нормально жить, зная, что он есть. Я готова согласиться, что просто очарована им, как и должна была, наверно, да? Но иногда у меня впечатление.... что и он... он это знает, и ему это нравится. Не из-за какого-то там тщеславия, а просто так. Мне кажется, он хочет, чтобы я видела в нем Аланкреса. Того человека, который был для меня... чем-то большим, чем исторический персонаж. Который изумительно танцует, не любит Лаксэни, который не мог не отомстить за свою жизнь, хотя и предполагал, что месть его разочарует. А иногда мне начинает казаться, что в нем чего-то не хватает, совсем немного, чтобы с уверенностью могла сказать, что это он и есть... Какой- то он расплывчатый, зыбкий и неясный... Я не могу его понять... Вобщем -то, наверно, и не надо.... Как ты думаешь?

Некоторое время Несс молчал.

- Можно попробовать. Наверно, ему трудновато общаться с людьми, которые знают о нем очень много, но так и не знают, каков он на самом деле. Он вечно молод, он постоянно меняется, он - актер.... По жизни ему не больше шестидесяти. Вот ты бы видела Элиса, не к ночи будь помянут, которому раз в десять больше и который всегда точно знает, чего хочет. Он уже просто не в силах придумать, чем бы себя таким поизвращенее развлечь.

- А что касается тебя... - Несс склонил голову, похоже, столь откровенный разговор был ему непривычен, - Я не в силах предсказать, как он поступит с твоими чувствами, даже не могу сказать, что чувствует он сам. И как это все разъяснится.

Кэсси посмотрела кругом. Сад и свалка утопали в теплой весенней ночи, напоенной морем, цветами и чем-то особым, родным, свалочным - оттенками насквозь проржавевшего сырого железа, застаревшей пластиковой гари и особой, чрезвычайно легкой, а потому вечно бесприютной пыли. Соловей, очевидно, утомился, и теперь тишину нарушал только далекий шум дороги и слабый шорох и пыхтение в собачьей будке. По бархатно - черному небу медленно плыли едва различимые тени облаков, то заслоняя, то открывая лучистые точки, коими были набраны созвездия. Несс тоже смотрел на небо. В этой ночи он казался настолько двухцветным, что сам походил на созвездие. Он отвлекся от неба, а Кэсси, оберегаясь от его взгляда, уставилась себе под ноги. То, что она увидела там, тут же захотелось стукнуть.

На нижней ступеньке крыльца спиной к ним сидел Алик и тоже изучал звезды, а может быть, что-то еще наверху. Несс засмеялся.

- Так я и знала, - вздохнула Кэсси, - что ты тут где-нибудь пристроился. Мерзость.

- А тут мнили, что я - ангелочек? Лапочка? Дуся? Что направляясь мимо и уловив о себе, я сыграю в глухого?

- Так, я, пожалуй, пойду, - сказал Несс, удаляясь в дом. Благо, было кому занять его место у перил.

- Ты ведь так и не дала бы мне повода объясниться, - несмотря на укоризненный смысл, тон Алика не преступил рамок своей вечной несерьезности. - Ты не привыкла, что я есть, и заботилась о моем моральном и физическом благополучии не рассчитывая, что я это замечу, и так, словно мы сто лет знакомы.

Ты не прав, подумала Кэсси. Мне нравится с тобой объясняться. Бездна ужаса, таящаяся в тебе, делает большинство граней твоего характера на редкость приятными.

Это страшно.

- Наверное по привычке, - она пожала плечами, - Я не нашла много нового в самом факте твоего существования. Ты просто сменил место и... форму. Последняя явилась причиной тому, что ты заметил мои чувства и сказал мне об этом. Зачем? Чтобы расстроить меня еще больше? - она поймала его взгляд, но опоздала - он уже стал как обычно мягким и почти светящимся.

- А я что-то заметил? Вовсе нет. Не расстраивайся.

Алик отвернулся и скользнул в темноту прихожей.

- Алик!

Кэсси оказалась там в ту же секунду, и, еще не успев сориентироваться, на что-то наткнулась и остановилась. Из темноты раздалось:

- Есть люди, которые любят жизнь за простоту, а есть те, кто предпочитает особого рода сложности. Это ты, и я одержим тобой. Помимо этого есть много вещей, не дающих мне покоя. Ты знаешь, что они подобны пытке для подобной мне твари. Что заставляет тебя думать, что я не захочу прекратить хоть что-то из этого?

- Твое желание понять причину, - среагировала она, еще не успев при этом ни испугаться, ни задуматься. Короткое и бесшумное движение в темноте она опознала по слабому беспокойству воздуха возле собственного лица и поняла, что Алик от нее совсем близко.

- Спасибо, даже если это и бессмысленно, - совсем тихо сказал он. Хочешь, я буду в это верить?

- Ты и так в это веришь.

Появившись в полуосвещенной гостиной, увидели возле ночника очень несчастного вида Оську, сидящую, забившись, в уголок дивана.

- Вы чего? - нелюбезно осведомилась она, поднимая голову из светлого круга в темноту.

- Тут к тебе Алик в гости пришел, - сказала Кэсси, возвращаясь и останавливаясь позади него.

- Это хорошо, - меланхолично кивнула Оська, - Он тихий. Пусть сидит и напоминает мне о бренности бытия.

- Утешь ее как-нибудь, - сказала Кэсси. - Она сегодня нас всех извела.

- Думаю, мне это удастся, - пообещал анкаианец и сел рядом с Оськой.