Конкистадоры Гермеса

Человек в снежно-белом облачении канул во чрево огромного лимузина и спустя час был замечен на лестнице, ведущей ко второму этажу Зимнего дворца, где располагалась резиденция императора. Поднимался он с мальчишеской легкостью – старикан вовсе не был дряхлой развалиной и в свои шестьдесят девять лет увлекался горными лыжами.

В миру его звали Бальдур фон Люссов. Но в последние годы уверенный, строгий и заслуживший прозвище «Таран» священник был известен совсем под другим именем: Его святейшество Папа Римский Адриан ХVI. Союзникам очень повезло в том, что ныне Апостольский престол занимал немец по происхождению и потомок семьи, родственной кайзеру Фридриху.

Папа оставил кардинала-секретаря и остальных членов маленькой делегации в приемной зале, приказав ждать. Офицер Измайловского гвардейского полка пригласил главу католической церкви пройти в Ореховую гостиную, где Адриана встретили двое: моложаво выглядящий человек с короткой окладистой бородой и седой как лунь военный полноватого сложения в мышастом облегающем мундире с обязательной саблей.

Разговор наедине продолжался четыре с лишним часа, лишь однажды для консультации был вызван кардинал-префект Паоло Бьянки, считавшийся возможным преемником папы. О чем разговаривали повелители крупнейших государств Европы и Апостольский понтифик, осталось не известно никому, кроме них самих. Патриарх Московский Алексий ХХVII на беседу приглашен не был – Российская Империя является исключительно светским государством, а здесь происходят переговоры между руководителями независимых стран: Германии, России и Ватикана. Вопросы сотрудничества церквей можете обсудить в другое время и в другом месте.

Вечером папа Адриан улетел обратно в Рим, а Фридрих Гогенцоллерн-Баденский отправился домой скоростным поездом – инкогнито. На столе императора Михаила лежал скрепленный подписями договор, долженствующий сыграть важнейшую роль в истории земной цивилизации.

– Ваше величество, – сказал понтифик Михаилу на прощание. – Господь Бог обладает потрясающим чувством юмора, никогда не замечали? Угрюмство, уныние и меланхолия не нравятся Всевышнему и считаются тяжкими грехами. Жизнь дана для радости...

– Нечему пока радоваться, – покачал головой император.

– А вы попробуйте! Радуйтесь мелочам, любому событию. Знаете, что со мной произошло летом? Катался на горных лыжах в итальянских Альпах, охрана отстала, заехал на швейцарскую территорию и нарвался на пограничный патруль. Спрашивают: ваше имя, подданство... Отвечаю напрямик – Бальдур фон Люссов. Они смеются: «Еще скажи, что ты папа римский!» Потом извинялись и хохотали вместе со мной. Радость угодна Богу, сир. Без чувства радости мы не выживем...

Около 18:04 этого же дня, считая по меридиану Петербурга, «аномалия» подошла к границам окружающего Землю Облака Оорта и начала поглощать межзвездный материал – зерна пыли и газы, падающие на сверхтяжелый объект почти со скоростью света. Кинетическая энергия этих частиц пропорциональна квадрату скорости, и даже малые количества вещества стали обладать энергией, достаточной для разогрева нейтронной звезды. «Аномалия» теперь была видна в инфракрасном спектре.

Через несколько суток нейтронную звезду засекли в США, Британии, Австралии и Индии. К счастью, эта информация была интересна только астрономам, посчитавшим всплеск излучения лишь необычным феноменом. Траектория движения смертоносного небесного тела пока оставалась тайной для абсолютного большинства жителей Земли.

Вечером, в кабинете Латеранского дворца, Папа Римский принял кардинала, возглавлявшего казначейство Ватикана. Был отдан приказ о разблокировании длительных вкладов и немедленной продаже части собственности католической церкви. Почти двести миллиардов долларов должны быть перечислены на секретный счет берлинского Рейхсбанка и столько же в Государственный банк Российской Империи. Еще пятьдесят миллиардов остаются в личном распоряжении папы. Любой, кто решится противодействовать этому решению, будет отлучен от церкви и предан анафеме.

Кардинал молча поклонился и отправился выполнять указание наместника апостола Петра. Без единого вопроса.

Затем Адриан принял магистров, прецепторов и командоров важнейших монашеских орденов. Последним кабинет понтифика покинул глава Ордена Иезуитов.

Белый Дом в Вашингтоне сиял теплыми, кремовыми огнями окон. У ограды гуляли расслабленные вечерней жарой туристы. Скучал в драной палатке одинокий нищий, выражающий протест против финансовой политики президента Джералда Мак-Грата – у нас демократия, любой вправе высказывать свое мнение. Над Потомаком летали жалостно граявшие голодные чайки. Двое полицейских на окраине нещадно били подрезавшего их машину мотоциклиста – белого, живущего в квартале Норд-Арк, неженатого. Утром он умрет в муниципальном госпитале «Риджент» от внутричерепной гематомы. Парню неудачно засадили носком ботинка в висок – разорвался сосуд. Никого не накажут, естественная смерть...

Взлетали и садились самолеты, подходили к полосам редкие челноки с Луны и Марса, голографические каналы гнали сущую чепуху – зачем нам знать о тяжких проблемах отца-пьянчуги и его детях-дебилах? Своих трудностей хватает. Вертелись колеса обозрения в парках, ползли в вечернем небе вертолеты, мрачный Линкольн посматривал на интересующихся со своего бронзового кресла неодобрительно – это мой мемориал, а не ваш!

Президент Мак-Грат за толстыми шторами Белого дома слушал доклад начальника комитета объединенных штабов. Маялся. Догадывался, что грядущая война окажется последней. Думал. Ничего не получалось.

Почему? Да потому, что никакому нормальному человеку не понять, зачем русские и немцы решились на такой шаг! Найдите объективную причину, господа генералы!

Пока что генералы причину найти не могли. И сами прекрасно знали, что масштабный конфликт – это чистое самоубийство. Но все равно продолжали и продолжали говорить о войне. Это генеральская профессия, военных можно понять.

Вашингтон. Самый красивый столичный город мира. Мрамор и буйство зелени...

Мягкие, уютные шторы Овального кабинета...

Почему? В чем причина? Кто ответит?

Китай и Япония молчали и думали. Думали всерьез, взвешивая на весах каждую песчинку.

На мелкую шушеру никто не обращал внимания. Что для супердержав означают грубые и непонятные слова «Уганда» или «Парагвай»?

Ничто они не означают! Нуль, дырка от бублика, копейка, завалившаяся в подкладку пальто...

– Коленька пропал. – Вскоре после полудня следующего дня на веранде материализовался взмыленный Казаков и сразу плюхнулся в засаленное кресло. – Луи, когда ты видел этого урода в последний раз?

– Вечером. – Я пожал плечами. – Вы ушли вместе, я покормил собак, вымыл посуду и лег спать. Объясни внятно, что стряслось? Как понимать – «пропал»?

– В буквальном смысле понимать... Господин Крылов явно решил пойти по стопам бравого солдата Швейка. Только Швейк воровал собак, а это чудо природы зачем-то стащило Куртова диноцерата и будто сквозь землю провалилось! Везде искали – по кабакам, в госпиталях, даже напрягли мадам Коменж: вдруг ее знакомые бандюки что-то знают?

– Давай по порядку! И без паники!

– Да не умею я паниковать, – огрызнулся капитан. – Бегаю с утра по городу высунув язык, будто у меня других забот нет! Короче, слушай...

Выяснились преинтереснейшие подробности. После затянувшейся до темноты вечеринки дорогие гости отправились по домам. Амели с Жераром и Сигурд пешком, прочих вызвался развести на своем джипе Казаков – алкоголя мы употребили на удивление мало, только вино в ограниченном количестве. Гильгофа высадили рядом с русским консульством: у доктора еще были какие-то дела, а на такую чепуху, как позднее время, Вениамин Борисович внимания не обращал. Надо, значит, надо...