Слушайте звезды! (сборник)

— И, значит, твои выстрелы…

— Да. ОН каким-то образом смог усвоить кинетическую энергию моих пуль. И ее хватило, чтобы немного полетать и на некоторое время уйти «к своим». Ненадолго, правда. Вот если бы энергии было больше, если бы я по нему из гаубицы шарахнул…

Последовала пауза, во время которой Антюхин переваривал услышанное. Затем он медленно заговорил:

— Ну что — гипотеза как гипотеза; доказательств все равно нет — так, чистейшая спекуляция… Мне не нравится только расстановка действующих лиц: тираннозавры — пастухи, а олгой-хорхой — сторожевые псы. Мне не кажется, что хищные динозавры были много разумнее тех, что питались растениями. А у создания, умеющего левитировать и уходить в иные измерения, просто обязан быть сильно развитый интеллект. Так что, скорее всего, все как раз наоборот: олгой-хорхои — пастухи, тираннозавры и аллозавры — собаки, и все прочие — бараны.

Зубов шевельнулся.

— Гм… Я об этом не подумал. Да… Может быть и так. Но и у твоей версии тоже много слабых мест найти можно. Разумный олгой-хорхой — это, знаешь…

— А что? Гипотеза не хуже твоей. И точно так же не поддается совершенно никакой проверке.

— А вот насчет проверки… Антюхин перебил:

— Ах, да, ты ждешь каких-то событий. И, кроме того, с летающими тарелками еще не разделался. Они что — тоже имеют ко всему этому отношение? Излагай, я слушаю.

— Понимаешь, после той встречи в пустыне я все думал и дошел до этой своей теории. И вот что мне в голову стукнуло — последние динозавры исчезли примерно 100–150 миллионов лет назад, а до этого они владели всей Землей в течение периода, тоже равного примерно 100–150 миллионам лет. Видишь ли, пастухи, если уж найдут хорошее пастбище, то они на него периодически возвращаются. Полгода внизу в долинах, полгода в горах, на пастбищах. И тут тоже цикл — сто миллионов лет они были, потом сто миллионов лет их не было. И вот я и подумал…

— Что наступают следующие сто миллионов лет?

— Да.

— И пастухи вернутся на свой летние пастбища?

— Да.

Антюхин поежился и присвистнул. Потом рассмеялся. — Умеешь ты человека в страх вогнать. Ну, ладно, продолжай.

— Продолжаю. Видишь ли, сюда я попал в общем-то случайно. После всех этих мыслей у меня цервы стали пошаливать, врачи посоветовали отдохнуть, развеяться. Знаешь, как они это советуют? А здесь я уже был несколько лет назад, вот и решил в горах отдохнуть. Приехал, а тут все как с ума посходили — все НЛО, да. НЛО. Я сначала внимания не обращал — от своих мыслей голова пухнет. А потом сам увидел, и это-то меня и доконало.

— Так ты действительно видел летающую тарелку? И на что она похожа?

— Похожа она на летающую тарелку! Не задавай глупых вопросов!

— Но я действительно не представляю, как она выглядит.

— Ну, выглядит она так: плотное светящееся облако, иногда сферическое, но чаще в форме эллипсоида вращения. Но, главное, это сияние… Ты ведь тоже ехал этой дорогой — от Юранг-Тубе к горам, помнишь эту местность в предгорьях — пустыня, глушь… Мы как раз на грузовике ехали и шофер первый заметил. Ну, остановились, выскочили наружу. Солнце уже садилось, небо темное — хорошо ее видно было. Пролетела медленно над нашими головами, а потом как с цепи сорвалась — за пару секунд весь небосклон прорезала и сгинула. Шофер мне что-то кричит, а я стою и не слышу, думаю — что мне это свечение напоминает? А потом дошло — облако, из которого олгой-хорхой назад в наше пространство вылезал. Тут меня как обухом по темечку…

— Так ты считаешь, что это они на тарелках летают?

— Кто они?

— Ну, олгой-хорхои!

— Нет… Я так не считаю. Ведь это по твоей версии они разумные… А я, знаешь ли, никогда не верил, что НЛО — это летательные аппараты, пилотируемые «зелеными человечками». Ну, хотя бы потому, что из большинства описаний НЛО, сделанных серьезными свидетелями, следует, что летающие тарелки — это объекты плазменной природы, а не предметы из твердых материалов. НЛО — это не летательные аппараты, это эффект, возникающий при взаимодействии нашего пространства и пространства какого-то смежного мира. Это, если хочешь, вход в туннель, ведущий в другое измерение. Может, это пока пробные попытки наведения мостов. ОНИ еще только нащупывают дорогу, но у меня такое чувство, что настоящий туннель, по которому ОНИ пойдут, появится очень скоро.

— Здесь?

— Повсюду, где часто появляются НЛО. Ну, и здесь тоже… Продолжительную паузу прервал Антюхин.

— В глотке пересохло, пойду-ка напьюсь.

— Принеси и мне воды. Вот, возьми термос.

Виктор взял термос и, огибая колючий кустарник при свете Луны, пошел к журчащему в полутьме потоку. Луна светила вовсю, предметы, ею освещаемые, отбрасывали тени. Придя к речке, Антюхин напился чистейшей, холодной воды, потом опустился на колени и с удовольствием плеснул водой в лицо, ощущая, как от ее действия кожа становится гладкой и бархатной.

— Чудо, а не вода, — подумал журналист.

Он набрал термос и хотел было двинуться обратно, но застыл, зачарованный волшебством ночи. Запах арчи, растущей на темных склонах долины, мог свести с ума любого парфюмера. Завораживающий шум воды, несущейся по камням, лишь подчеркивал царящую вокруг колдовскую тишину. В южной части неба, на фоне бархатной черноты и алмазных игл, сияла в лунном свете безымянная заснеженная вершина. Ее матовое сияние магнитом притягивало взгляд. Виктор с трудом оторвался от ее созерцания и направился к палатке.

— Тебя за смертью посылать… — проворчал Зубов, принимая термос и поднося ко рту.

Виктор сел напротив него, так, чтобы видеть вершину. Она и отсюда хорошо смотрелась.

— Знаешь, Зубов, если честно… Расскажи ты мне все это при дневном свете, я бы тебя только на смех поднял. А в такую ночь не то что в НЛО, во все, что угодно, поверишь — и в Али-Бабу и в Синдбада-Морехода…

Он глядел на далекую вершину. Видимо, оттого, что Луна поднялась выше, безымянная гора засверкала на фоне черного неба еще ярче.

Зубов молчал.

Виктор посмотрел ему в лицо и поразился странной перемене, происшедшей с Константином. Лицо было каким-то чужим и неживым. Может, его делало таким призрачное освещение, может, просто так легли тени… Виктор, отклонившись чуть в сторону, заглянул Зубову в глазах и похолодел от ужаса — глаза были совершенно безумные. Но глядели они не на Антюхина, а куда-то за его спину.

Что-то изменилось в мире. Призрачный свет становился все ярче, и было уже ясно, что это не Луна. Внизу, во мраке долины, внезапно и громко завыли пастушьи овчарки.

Огромные усилием воли Виктор подавил страх и заставил себя обернуться и поглядеть туда, куда смотрел палеонтолог.

Да, не Луна заливала светом далекую вершину. Над северным входом в долину висели в темном небе восемь светящихся дисков. Сияние их все усиливалось, а сами они разбухали на глазах, росли в размерах, пока не сомкнулись и не слились воедино, так что уже бессмысленно стало говорить о дисках — просто какая-то светящаяся завеса отсекла половину звездного неба, как ножом обрезала склоны долины, русло реки… Потом пелена лопнула, как мыльный пузырь на проволочной рамке, стянулась к краям, превратилась в светящийся обод, достигающий вершиной зенита. А внутри этого обруча, как на исполинском стереоэкране, возникло изображение иного мира. Только это не было изображением. Это и был настоящий мир.

Оттуда лился яркий дневной свет, гораздо более яркий, чем солнечный, там видны были небо и необъятная равнина, саванна, состыкованная с поверхностью земли под углом 45°. Там был свой небосклон и свой горизонт и оттуда тянуло горячим, чужим ветром, несущим незнакомые запахи. И Антюхин и Зубов впервые осознали, каким огромным может быть мир. Мы живем под голубым куполом неба, и высота его чуть меньше расстояния до горизонта. Километра три-четыре на ровной местности. В этом же открывшемся новом мире высота неба была километров тридцать, а задравшийся ввысь, необычно далекий горизонт говорил о совершенно необъятных просторах и огромных пространствах.