Власть подвала

лухоте или еще не знаю отчего, она приняла меня за свою подружку. Я перезвонил в больницу и убедился, что дела идут на лад.

Но последнее совпадение было просто изуверством. Когда-нибудь я ей это припомню.

Или ему, если он является в женском облике.

После этого я снова поджарил яичницу с беконом, но так устал, что нашел себя спящим, голова на столе, спящим на кухне. За окном розовело утро и было ничем не лучше и ничем не хуже всех остальных обыкновенных утр.

33

Я проснулся после двенадцати и долго лежал, пытаясь уговорить себя, что ничего страшного не случилось. Эту битву я проиграл. Ну и что же? Прийдет время и поквитаемся. Вставать не хотелось, да и дел никаких особенных не было. Теперь, когда я согласился, будет все в порядке. Любые случайности будут складываться в фигуры, выгодные мне. Так стоит ли беспокоиться, недосыпать, мучаться совестью?

У меня все в порядке. Лучше не бывает.

Я пошел на кухню и доел холодная пищу, приготовленную вчера. Нет, все так плохо, что хуже и не может быть. Как я мог во все это ввязаться? И который раз за последние месяцы я задаю себе этот вопрос? Это как водоворот или трясина: чем больше ты брыкаешься, тем оказываешься глубже. Кажется, теперь я на дне. Глубже уже некуда.

Было куда. В почтовом ящике белела повестка. Меня очень мило вызывали как свидетеля и еще милее предупреждали, что в случае неявки прибегнут к принудительному приводу. Вот такая вот свободная страна, свободнее некуда. Я решил не дразнить собак, тем более, что ехать было совсем недалеко.

Вначале я попал не в ту комнату и убедился, что бюрократической пыли в этом месте было ничуть не меньше, чем в других учреждениях. В конце концов со мною поговорили две женщины в штатском, одна из которых записывала, а вторая, очень молодая, постоянно вскакивала, чтобы выглянуть в окно. Садясь к столу, я повернул стул.

– И зачем это двигать мебель? – возмутилась молодая.

– Затем, чтобы удобно сесть, наверное, – немного грубо ответил я.

– Почему вы грубите? – спросила вторая.

– Потому что, если каждая школьница примется командовать, то порядка не будет.

– Смотри-ка, и этот нарывается.

– Нет, – ответил я, – не нарываюсь. Просто я злой такой от природы. Родился в год дракона и под знаком скорпиона. А сестра у меня гидра.

Из вопросов, которые они мне задавали и из скудных кусочков информации, которые мне удавалось вытягивать из них, я понял, что произошла еще одна трагедия. И в ней я тоже был повинен, пускай косвенно. Четвертая смерть на моем счету, впору малевать звездочки на фюзеляже. Погиб подонок из сорок шестой квартиры. Когда квартира сорок три осталась пуста, ее запечатали, причем все вещи остались внутри. Урод из сорок шестой выбрал время когда ночь потемнее, выкрутил лампочку в коридоре, сорвал пломбу и проник в квартиру. Его цели всегда были просты, я думаю, что просты они были и на этот раз: все движимое имущество должно быть украдено. Но в квартире он встретил огромную черную собаку.

– Как она могла проникнуть