Лик в бездне(сборник фантастических романов)

Грейдон свернул в сторону и повернулся.

Снова вспыхнул луч, прошел над его головой и уперся в стену, открыв проход. Откинулась вверх какая–то заслонка.

Снова луч коснулся Грейдона. Он вбежал в проход.

— Хорошо! — выдохнула Мать.

Еще дважды луч систрума открывал проходы. С нарастающей скоростью Грейдон бежал вперед. Он ни разу не повернул головы, ни разу не обернулся. По–видимому, он не осознавал, что за ним следуют еще трое. Должно быть, это было весьма жуткое зрелище: бегущий мужчина, а за ним светящееся розовым жемчугом извивающееся тело Женщины–Змеи, над которым возвышался прелестный человеческий торс и виднелось изысканной красоты лицо, и алое, многорукое тело человеко–паука, и древнее, мудрое лицо Повелителя Глупости с искрившимися юными глазами.

Все дальше и дальше бежал Грейдон, как втягиваемая водоворотом соломинка, как притягиваемая магнитом крупинка железа.

— Адена, разве Нимир не знает, что за Грейдоном следуем мы? — легко дыша, спросил Повелитель Глупости.

— Нет, — также спокойно ответила Мать. — Когда Нимир скрыл себя от моей видящей мысли, точно так же он скрыл меня от себя. Сквозь завесу он видит меня не более, чем я его. Он притягивает этого человека к себе, но не знает, каким путем он идет. Он знает лишь то, что он приближается.

— Сейчас он бежит быстрее, — сказал Повелитель Глупости.

— Он сейчас ближе к Нимиру, — сказала Женщина–Змея. — Не я веду этого человека, Тиддо, а он ведет меня. Все, что я Делаю, — это открываю кратчайшую дорогу к тому, кто зовет его… А, я так и думала!

Ничего не видя, Грейдон бежал прямо к глухой стене. Вырвавшийся из систрума луч коснулся ее, и камень скользнул вверх. Из отверстия струился ржаво–красный свет.

Все вместе они вступили в логово Тени.

Еще быстрее мчащейся во мраке тенью бежал теперь Грейдон. В полутьме неясно вырисовывались очертания высокого черного утеса. Грейдон бежал вдоль него.

Утес оборвался.

Грейдон повернул за край. Усеянный символами щит, возвышение, агатовый трон.

Растянувшись на полу пещеры, лежали ничком на животах сотни человеко–ящеров, самки и молодняк, и те, кто спасся в битве у Дворца и убежал в пещеру Красного света. Вонь их тел смешивалась с мерзкой вонью сада Тени.

На агатовом троне, припав к нему, лежал Нимир.

— Повелитель Тьмы, я здесь!

Голос Грейдона был безжизненным. Он остановился, как бы ожидая приказания.

Взгляд блеклых глаз Нимира оторвался от пресмыкавшихся перед ним уцелевших остатков его полчищ. Чудовищное тело раздулось. Он поднялся во весь рост на троне. Длинные, уродливые руки жаждуще вытянулись, лицо светилось торжеством.

— Подойди! — прошептал он.

Грейдон, так, как будто его мышцы превратились в туго натянутые стальные струны, вскочил на край возвышения.

— Нет! — пронзительно закричала Женщина–Змея.

Из систрума в ее руке вылетел тонкий луч и коснулся головы Грейдона. Грейдон закрутился и упал почти у самых ног Нимира.

Взгляд Повелителя Зла упат на Женщину–Змею. Внезапно в его взгляде появилось осознанное понимание увиденного, как будто прорвалась какая–то разделявшая их завеса, открыв Адену, — его глаза вспыхнули, перескочили на Повелителя Глупости и человека–паука, а затем в них зажглось пламя самого ада.

Его рука метнулась к поясу и выхватила оттуда что–то, что сверкало, как замороженное зеленое пламя. Но прежде чем он успел поднять этот предмет, Женщина–Змея уже нацелила зажатую в левой руке кристаллическую трубку. Из трубки вырвался ярчайший фиолетовый луч. Луч ударил в руку Нимира и в предмет, зажатый в этой руке. Сопровождаемый звоном взрыв наполнил помещение, закружилось облако искрящихся фиолетовых частиц, скрыв Повелителя Зла и его трон.

Женщина–Змея вырвала у Тиддо большой систрум. Бесчисленные крошечные шарики выбросили из себя лунное свечение. Свечение сконденсировалось в ослепительно сверкавший, размером в три дюйма шар. Шар устремился в хрустящий фиолетовый туман и пронзил его на уровне головы Нимира. Шар ударил в покрытый символами щит и размазался по его поверхности. От края до края, сверху донизу щит покрылся расселинами и трещинами и, распавшись, обрушился.

Там, где был щит, зияло черное отверстие туннеля.

Фиолетовый туман, соприкоснувшись с шаром, рассеялся. Низко нагнув голову, распластавшись на возвышении, стоял избегнувший удара Матери Нимир.

Прежде чем она успела метнуть еще один снаряд, он схватил тело Грейдона, бросил себе на спину и, перекинув его руки себе через плечи, прыгнул во тьму туннеля.

Женщина–Змея яростно зашипела, высоко взметнулись поддерживавшие торс кольца.

Мерцающее тело Адены струей перемахнуло через край возвышения и устремилось в черное отверстие. Вслед за ней мчались Повелитель Глупости и Кон.

Им не нужен был свет, чтобы видеть дорогу. Для их глаз, как и для глаз Нимира, свет и тьма были одно и то же.

Внезапно там, где туннель кончался, силуэтом обрисовалось чудовищное тело Нимира. Контур сделался еще более черным и тут же исчез.

Проход входил в пещеру Лика. Туннель кончался поблизости от вершины циклопической, ведущей к Лику лестницы. Отчаявшись, затравленный Нимир вернулся к своей темнице.

Женщина–Змея остановилась. Нимир одолел уже половину круто спускавшейся вниз лестницы. Он плотно прижимал к себе Грейдона, используя его живую плоть в качестве щита. В завихрениях светящихся со стен пещеры атомов над Матерью Змей навис громадный Лик. По–прежнему из–под пересекавшего его лоб обруча стекал золотой пот. По–прежнему из глаз бежали золотые слезы, а из опущенных уголков рта капала золотая слюна.

Бледно–голубые камни глаз Лика были безжизненны. Они блестели, но были пустыми. Сквозь них не смотрел пленник.

Полностью исчезли и повелительный призыв, и обещание могущества и власти.

Лик безразлично и невидяще смотрел поверх головы Нимира, который так долго обитал в нем.

Из горла Женщины–Змеи вырвался трубный звук. Издалека, оттуда, где пол пещеры обрывался, оканчиваясь неизмеримой глубиной пропасти, донесся ответный звук. Из пространства над пропастью стрелой вынеслась пара крылатых змей.

Одна змея упала на плечи Повелителя Зла и била его своими крыльями. Вторая окутала своими кольцами его ноги.

Повелитель Зла зашатался и, отбивая удары крыльев уронил Грейдона.

Кольца вокруг ног Нимира заплелись сильнее. Повелитель Зла упал.

Он катился вниз по ступенькам. Неподвижное тело Грейдона осталось лежать там, где упало.

Женщина–Змея защелкала. Человек–паук, помчавшись вниз по ступенькам, подхватил Грейдона и вернулся обратно, положив его возле Матери.

Бившие по лицу крылья и цеплявшиеся за ноги кольца крылатых змей оставили наконец Нимира в покое.

Спотыкаясь, он вскочил на ноги и прыгнул к Лику.

Он добрался до подбородка и обернулся, глядя прямо в глаза Матери.

Теперь были видны сразу два лица Повелителя Зла: громадное каменное Лицо, безжизненное и безразличное, и его миниатюрное подобие, сотканное из какого–то призрачного вещества и ржаво–красных атомов.

Повелитель Зла прижался к каменному подбородку и вытянул руки, глядя на Женщину–Змею. В его полных жизни глазах, так непохожих на те, которые сверкали высоко над его головой, не было ни страха, ни мольбы о пощаде, только ненависть и безжалостность. И угроза. Нимир не произнес ни слова, и ни слова не сказала Мать.

Повелитель Зла повернулся. Словно гигантская жаба поползла вверх по камню.

Женщина–Змея подняла свой систрум.

Оттуда вылетел светящийся шар, а за ним еще один и еще. Первый ударил прямо в лоб Лика, два других почти одновременно — в глаза и в рот.

Шары взорвались и рассыпались в пыль.

Выскочили, облизываясь, белые языки молний. Лик, казалось, гримасничал, кривился, его каменный рот корчился.

Из систрума выскочил четвертый шар.

Он ударил в ползущее вверх тело Повелителя Зла. Ползущая вверх фигура и Лик скрылись за белыми языками молний.