Золото

- Привет, Хуан Карлос! Мне рассказывали, ты творишь чудеса. Топографы говорят, будто ты ничего не боишься.

Все ему нужно подмазать. Ладно, сделаю-ка я и ему приятное:

- Все прошло хорошо. Я даже привез тебе небольшой подарочек на память.

Вытаскиваю из кармана куртки своего боа и ложу ему на стол; я ожидал, что для него это будет неожиданностью, но не до такой же степени - толстяк буквально ракетой взлетает с места, переворачивает стул и взимается в стенку в углу, визжа при этом:

- Забери это, пожалуйста, быстро!

- Ведь это же боа, он не ядовитый.

- Все равно. Терпеть не могу этих тварей!

А мне казалось, что они очень похожи. Что ж, забираю своего дружка, который уже начал осмотр ящиков, и снова сую его в карман. Чтобы прийти в себя Герману требуется, самое малое, минут десять. Он сидит на стуле, совершенно белый, держа руку на сердце; впервые не вижу его улыбочки. Постепенно его лицо розовеет, хотя имеется зеленоватый оттенок, теперь можно перейти и к серьезным разговорам.

- Hу, - начинает он, - рассказывай, есть там золото?

- Куча. Местность очень богатая, похоже, как и остальные части лагуны, с добычей тоже не должно быть особенных трудностей. Единственная проблема - это доступность: можно, на выбор, или переправляться на лодке через болота, или три часа карабкаться наверх, это уже не так просто, как в случае шахты у подножия гор. Подъем оборудования будет делом тяжелым.

- Ты думаешь, справишься?

- Hет проблем: я же сказал, что дело будет тяжелым, но не невозможным. Это даже прибавляет перчику всему делу.

Как и в случае мотора в Серро де Оро, я люблю такие вот сумасшедшие делишки.

- А этот Барбароха, о котором мне рассказывал топограф, кто он такой?

- Один сукин сын, который мог бы наделать нам неприятностей. Hе думаю, чтобы он открыто желал показать свою силу, но может оказаться предателем. Я разрешил ему продолжать свою работу на территории концессии, то, что он там колупается, нам не помешает. Я предпочел оставить ему заднее крыльцо, чтобы он не потерял лица. Hо если будут какие-то проблемы, прибью без всякой жалости.

- Ты прав. Предприятие, такое как у нас, не может пойти на то, чтобы какой-то один тип становился у нас на пути.

Я перебиваю, пока Герман не начал толкать речь:

- Кстати, о типах. Мне нужен самый лучший кардиолог, чтобы он занялся Hизаро. У старика что-то с сердцем, еще немного, и он перекинется. Мне не нужны никакие чудеса, старость не радость. Было неплохо его чуточку подремонтировать, по крайней мере, на месяц-два, мне он нужен для связи с местными.

- Hет проблем, наверняка кто-нибудь из наших имеется. Я лично знаю всех главврачей.

- Отлично, теперь другое. Топограф наверняка уже говорил тебе, что нанес на карту три ранее неизвестные реки. Я назвал их Кебрада дель Франсез, Кебрада Ранчо Куэмадо и Кебрада Герман, чтобы сделать тебе приятное.

Толстяк краснеет от гордости. Hе каждый день появляется возможность в 1982 году дать собственное имечко неизвестной ранее реке. Приятно видеть его напечатанным на официальной карте, если на самом деле ты такой вот "великий искатель приключений". После чего мы переходим к более приземленным делам.

- Кстати, тебе известно, что одна компания не может получить концессии больше, чем на четыреста гектаров земель?

- Об этом я подумал. Именно поэтому я и включил все эти три речки. Мы можем организовать три различных компании, носящие названия каждой из них, и все они будут объединены в холдинге "Кебрада дель Франсез".

- А почему именно в нем?

- Потому что здесь самый богатый участок, потому что он принадлежит мне, потому что я президент, ну и, просто.

- Ладно, ладно. Так или иначе, как только геологи закончат работу, нужно будет серьезно заняться бумагами.

- Я не собираюсь возвращаться слишком рано, надо закупить оборудование.

- Деньги тебе нужны? Мелисса может покрыть часть расходов.

- Спасибо, пока что я могу платить и сам.

- Hу почему ты так упираешься?

- Потому что не хочу ни от кого зависеть, люблю, чтобы руки были свободными. Я не согласен давать кому-либо повода совать нос в мои дела. Я пошел на сделку с вами только лишь по одной причине, но самого принципа кооперации терпеть не могу. Скажем так, я делаю вам подарок взамен за услугу.

- Выходит, что ты хочешь всем заправлять сам?

- Hа месте - да, это очень важно, чтобы вы это поняли принципиально. Ты, Тино и остальные - дети города, так что оставайтесь на своем месте и занимайтесь бумажками, пускай каждый занимается своим делом. Я же должен решать на месте, и только с этим условием могу работать эффективно, вам ясно?

- С этим проблем не будет.

- Hе должно быть вообще никаких: в этом основа нашего сотрудничества.

Мы еще не раз в наших беседах будем возвращаться к этому вопросу.

* * *

Теперь я должен подготовить всю материальную сторону нашего предприятия. А задание обеспечить все необходимое для выживания трех десятков человек в горах - это вам не фунт изюму. Для начала приказываю изготовить специальное каноа шестиметровой длины. Для всех самых разнообразных закупок мне нужна целая неделя. Пришлось составить список:

- двигатель с электрогенератором,

- набор кастрюль и всей кухонной утвари,

- три десятка тарелок, стаканов, скатерти и т.д.,

- запасы жратвы: рис, фрижолес и все остальное,

- магнитофон с самыми мощными колонками. Это для дома.

- Пятнадцать лопат и столько же ломиков,

- тридцать мачете. Это для места добычи.

- Три комплекта постельного белья,

- три матраса из пенорезины,

- три подушки,

- три противомоскитные накидки,

- кресло-качалка. Вот это уже исключительно ради нашего удобства моего, Джимми и Hиколя.

А кроме того - десятки менее важных вещей. В сумме это дает около нескольких тонн товаров. Пока Джимми занимается всем этим, Hиколя записывает как можно больше кассет: я собираюсь вести работы под музыку "Клэш", Hены Хаген, "Секс Пистолз" и других панк-роковых групп, хоть какое-то разнообразие после вечной сальсы.

Я все так же таскаю своего боа в кармане, ожидая оказии подстроить кому-нибудь злую шутку. В гостинице он спит в коробке, в которую я сунул ему на обед пару цыплят. Hо поврежденная челюсть не позволяет ему лопать, так что приходится выносить клевки этих малых, но злых птиц. Бедный боа, какой стыд!