Вторая попытка (СИ)

- Не надо 'ижицу' Меркушеву, - беседа начиналась категорически не так, как планировал Мурзин. - Подводники только учатся воевать. И пусть учатся. Учёбы без ошибок не бывает.

- Согласен, - Эссен выжидающе посмотрел на собеседника. - Но, судя по тону, вы не только это хотели мне сообщить. Не так ли?

- Не только, - собравшись с силами выдохнул 'Колчак'. - Ваше превосходительство, очень вас прошу не удивляться, но запечатать данный конверт собственной печатью, поместить в личный сейф, и не вскрывать до первого июля. И прошу вас дать слово, что вы его не вскроете до назначенного срока.

Конверт шлёпнулся на стол, и Эссен, ошалевший от тирады, несколько раз посмотрел как на сам конверт, так и на того, кто его доставил.

- Александр Васильевич, вы хорошо себя чувствуете?

Ну что же, вполне ожидаемая реакция.

- Вполне прилично. Спасибо! Ваше превосходительство, я прекрасно понимаю недоумение, которое вы испытываете от этой просьбы, но умоляю её выполнить. Ведь это никак и никому не может принести вреда, правда?

- Пожалуй, - задумчиво буркнул вице-адмирал.

- А для меня это очень важно. Прошу вас!

- Хорошо, но после этого вы дадите мне объяснения.

- Разумеется.

- Итак... - выжидательно посмотрел на Александра Эссен после того как лязгнула дверца сейфа. - Я жду, Александр Васильевич.

Вдох, выдох, поехали!..

- Я не Колчак, Николай Оттович.

- Вот как? - удивлённо приподнял бровь командующий Балтфлотом. - Тогда один из нас сумасшедший... Знаете, в своём душевном здоровье я уверен. Так что докторам придётся показать вас.

- Выслушайте, ваше превосходительство! Пожалуйста! Дайте мне хотя бы несколько минут для объяснений!

- Две! - взгляд Эссена не предвещал ничего хорошего. - И если ваши объяснения меня не удовлетворят, господин капитан первого ранга, то в дальнейшем вам придётся их давать докторам. Слушаю!

- Ваше превосходительство...

- Теряем время! - достаточно зло оборвал адмирал. - Давайте в дальнейшем без титулования.

- Хорошо... Я родился в тысяча девятьсот семидесятом году. Повторяю: В ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ СЕМИДЕСЯТОМ. В будущем!

- Имеет ли мне смысл слушать вас ещё минуту? - скривился Эссен.

- Доказательства заперты в вашем сейфе. И вы дали слово не вскрывать конверт до первого июля, Николай Оттович. Дали слово!

- Продолжайте!

- Спасибо! Надеюсь, что вы не думаете, что я проиграл в какие-нибудь фанты на последнем балу и теперь должен так нахально и глупо мистифицировать самого командующего флотом?

- Нет, Колчак бы скорее застрелился. Дальше!

- Николай Оттович, вы читали 'Машину Времени' Уэллса?

- Приходилось. Хорошая книга... Что??? - Эссен вытаращил глаза. - Хотите сказать, что это на самом деле возможно?

- Я не могу вам ничего доказать пока вы не вскроете конверт. Да и тогда аргументы могут выглядеть неубедительными, но аргументы будут. У вас появится шанс мне поверить. А пока прошу подвергнуть меня аресту до первого июля по новому стилю. Потом - судите сами. Я уложился в отведённые минуты?

- Сядьте! - адмирал указал на кресло и, подойдя к иллюминатору, на несколько минут замолчал. Мурзин терпеливо ждал решения.

- Предположим, что я допускаю возможность вам поверить, - наконец заговорил Эссен. - Чего вы хотите?

- Николай Оттович, грядёт война. Долгая война, страшная война. В моём мире она закончилась для России катастрофой. С вашей помощью я надеюсь изменить её ход, спасти страну и народ от тех ужасов, которые их ожидают. Повторяю: прошу подвергнуть меня аресту и дождаться начала июля.

- Да? - неожиданно весело посмотрел на своего собеседника командующий. - Вы хорошо устроились, Александр Васильевич! Позвольте мне уже по привычке называть вас именно так - вы свалили мне на голову некоторую совершенно невероятную фантасмагорию, связали меня словом, и хотите отсидеться под арестом пока я с этим буду почти две недели жить? Чтобы я оказался в бедламе раньше вас? Нет уж, голубчик, теперь рассказывайте. Не менее часа рассказывайте - если вы сказали правду, то для вас это не составит труда, а если всё-таки лжёте, то даже самой изощрённой фантазии не хватит, чтобы не попасться на противоречиях в самые же первые минуты. Я слушаю!

Вот это да! То бишь, есть шанс? Выслушает??

- Знаете, Николай Оттович, - после десятисекундного раздумья решил Мурзин, - я, пожалуй, освобожу вас от слова, которое вы дали. Вскрывайте конверт и читайте. Орфография будет не совсем привычна - так пишут в моё время, но общий смысл поймёте.

- Да? - удивился Эссен. - Благодарю! Не премину воспользоваться вашей любезностью.

Несмотря на то, что в голосе адмирала сквозила открытая ирония, он подошёл к сейфу, открыл его, извлёк конверт... Было видно, что любопытство так и бушует в старом морском волке - конверт он распечатал даже до того, как снова запер дверцу сейфа.

- Действительно странно написано... А почему карандашом?

- Я плохо умею пользоваться перьевой ручкой - у нас давно уже другие.

- Ладно, подождите... - командующий углубился в чтение.

Для того, чтобы пробежать текст глазами достаточно было и минуты, ладно, учитывая непривычные в начале двадцатого века стиль и грамматику - двух. Но вот осмысление требовало времени... А осмысление явно происходило - не то что лицо, даже лысина Эссена побагровела.

- Ну, предположим... - командующий смотрел на лжеКолчака отнюдь не по-доброму. - кстати, достаточно убедительно и не противоречит логике. А можно полюбопытствовать: Как и когда умру я? Если этого нельзя изменить, то не отвечайте.

- Это можно изменить, поэтому отвечу...

- Ещё одна оговорка, - забеспокоился адмирал. - Если спасение моей жизни связано с нарушением воинского долга или чести вообще - приказываю молчать!

- Ну что вы, Николай Оттович, я бы и не позволил себе открывать вам ТАКОЕ будущее. В моём мире вы умерли весной следующего года от воспаления лёгких. Поэтому, очень вас прошу: что бы не произошло со мной - берегите себя. Хотя бы от такой, нелепой для боевого моряка, смерти.

- Стоп! - Эссен дышал тяжело, и Александр начал всерьёз беспокоиться, не разобьёт ли командующего Балтийским флотом удар прямо сейчас...

- Александр Васильевич, я принял решение.

- Подчиняюсь ему без возражений, - наклонил голову Сашка.

- Вы отправляетесь под арест...

- Слушаюсь!

- Не перебивайте! Под домашний арест. Ваша семья в Сестрорецке? На даче?

Да хрен его знает, где она...

- Не знаю, ваше превосходительство.

- Я знаю - там. Вот туда вас и доставят. Поклон супруге от меня лично. Считайте себя арестованным. Когда вы мне понадобитесь - вам сообщат.

Глава 3. Про Любовь...

'Лейтенант Бураков' доставил флаг-капитана на место. Вельбот с четырьмя матросами и мичманом подгрёб к деревянному пирсу.

- Спасибо, братцы! - поблагодарил гребцов 'Колчак', - Спасибо, Николай Евгеньевич! - это уже мичману.

- Хорошо отдохнуть, Александр Васильевич! - крикнул мичман с отходящего от пирса вельбота.

- Рад приветствовать ваше высокоблагородие, - поклонился встречающий на пирсе матрос.- Разрешите вещички принять?

Вещей у Александра было всего-ничего - пара портфелей, но если матросу не дать поднести... Да фиг его знает... Пусть хоть один поднесёт.

- Этот возьми! - Мурзин сам презирал себя в данный момент - ну не привык он требовать от кого-то выполнять работу, которую и самому сделать совсем не сложно.

Хотя на тральщике, в пору службы срочной, имелся у них мичман Чехлов, который даже килограммовую ношу считал перенести ниже своего 'звёздопогонного' достоинства, если в обозримом пространстве наблюдался хоть какой-нибудь матрос.

- Пошли, что-ли? - повелительно-вопросительно обратился 'Колчак' к матросу.