Шайтан-звезда (Часть 1)

Обернувшись к двери, он увидел Джейран и, очевидно, не сразу вспомнил, кто она и каковы ее обстоятельства.

- Беги, о женщина, приведи сюда Хайсагура! - велел он.

Джейран растерялась - она впервые слышала это имя, да и одна мысль о том, что придется спускаться по бесконечной лестнице прямиком к горному гулю, непременно желающему получить от нее ребенка, была нестерпима и невероятна.

- Долго ли мне ждать, о несчастная? - старец топнул ногой.

И тут за дверью послышался шорох.

Кто-то совершенно бесшумно поднялся по лестнице и коснулся занавески.

В страхе, что это может быть горный гуль, Джейран заметалась - сперва она вжалась в оконную нишу, едва не выполнив свое обещание и не сбросив вниз книгу, потом перебежала через комнату и попыталась забраться за ковер, с изображением еще одного странного зверя, с львиной головой, вставшей дыбом гривой и телом, выложенным звездами в форме некого созвездия, но между ковром и каменной, плохо отесанной стеной совершенно не было пустого пространства. Тогда Джейран снова перебежала комнату и, присев на корточки, укрылась за столиком, на котором лежали горой книги, доходя до пояса их владельцу.

Неторопливо появился некто, кого она сперва приняла было за горного гуля, и лишь потом, пока длилась беседа, она поняла, что это вовсе не ее мохнатый жених.

Вошедший также был широк в плечах и сутул, и на его крупной голове среди длинных, сходящихся острым углом на спине, волос виднелись два таких же нароста, возвышавшихся на два пальца. Но его лицо было несколько иным более открытым, почти лишенным волос, и густые сходящиеся брови не так нависали над глазами, и тело тоже, насколько могла разглядеть Джейран в щель между книгами, было менее покрыто волнистой шерстью. Кроме того, он был одет в некое подобие халата, длинного, но с оборванными по локоть рукавами, едва сходящееся на широкой груди, хотя и бос, а ступни ставил носками вовнутрь, переваливаясь при этом на ходу, подобно вставшему на задние лапы медведю.

Словом, пришельца скорее можно было назвать человеком, чем горным гулем.

- Привет, простор и уют тебе, о Хайсагур! - ворчливо произнес дряхлый звездозаконник. - Что это ты задерживаешься, когда самое время приступать к наблюдениям?

И он принялся сердито перечислять звезды и созвездия, которые вошли в ту самую пору, чтобы свершилось нечто, чего Джейран, сидя за кучей книг, при всем желании не могла уразуметь.

- И вот эти десять солнечных шагов! - вещал старец, тыча сухим перстом в страницу, где изображена была полосатая сфера со всякими темными для понимания закорючками. - И я сверился по трем зиджам, и таблицы каждого говорят разное! Пойдем, о Хайсагур, и посмотрим, что же это такое на самом деле!

- А брал ли ты китайский зидж? - осведомился Хайсагур. - Ты ведь не брал его, о Сабит, потому что считаешь его устаревшим. А я всегда говорил, что в нем много полезного, особенно когда речь идет о событиях, бывающих так же часто, как совпадение летнего солнцестояния с новолунием!

- Клянусь солнцем, обладателем сияний, клянусь мраком ночи и светом дня, и бегущими звездами, я не стану смотреть в него! - отвечал названный Сабитом. - Ты бы еще призвал меня поставить здесь греческий шар, на котором все земли и моря перепутаны местами!

- Если бы тебе, о Сабит, довелось впервые делать такой шар, ты бы тоже перепутал все семь климатов, - заметил Хайсагур. - Пусть в этом зидже даны сведения всего о восьми сотнях звезд, но в нем удивительно точные цифры, которые потом были не раз проверены с помощью звездных часов. А китайцы изготовили их хоть и немного, но куда более затейливо, чем это твое сооружение, пригодное лишь затем, чтобы вовремя будить спящих.

- Если бы ты знал, каких трудов стоило затащить мои часы в эту башню... начал было звездозаконник, но тут Хайсагур расхохотался, ударяя себя руками по бедрам.

- А на чьей же спине совершили они это восхождение, если не на моей? громогласно вопросил он. - Ты не сдвинул бы их с места и на палец! И я потерял счет ведрам с водой, которые втащил для тебя по этой проклятой лестнице!

- Это были всего четыре ведра, - проворчал звездопоклонник, не уточняя, однако, веса самих часов.

Все еще посмеиваясь, Хайсагур склонился над столиком и взял в руки исчерканный лист.

- Клянусь своей утробой, это гороскоп! - воскликнул он. - Ты же перестал развлекаться гороскопами, о Сабит ибн Хатем!

- С чего ты взял, что я развлекаюсь гороскопами, о сын греха? буркнул звездозаконник. - Я сегодня разбирал старые записи, наверно, он вывалился оттуда...

Но сообразительный Хайсагур сунул нос и в раскрытые звездные таблицы.

- О Сабит, ты составил этот гороскоп не далее, как сегодня... Погоди, погоди, не рви его у меня из рук! .. И ты составил его для женщины! О Сабит, ты прячешь в этой башне женщину! Хороша ли она собой?! . Строен ли ее стан? Тяжелы ли ее бедра?

Звездозаконник замер, пытаясь припомнить обстоятельства составления гороскопа.

- Да, ты прав, сюда приходила женщина... - проборотал он. - Она хотела, чтобы я спас ее от гулей...

- И это никак невозможно было сделать без составления гороскопа? - с веселым изумлением осведомился Хайсагур.

- Я не могу нарушать веления звезд, о несчастный, - объяснил Сабит ибн Хатем. - Если звезды велели ей стать женой горного гуля и матерью горных гулей, то я тут ни при чем и вмешиваться не должен.

- О Сабит, ты отдал ее гулям? - спросил Хайсагур.

- Да нет же, о сын греха... я не знаю, куда она подевалась...

- Когда-нибудь все мы умрем, ты - раньше, а я - позже, - задумчиво сообщил Хайсагур. - И кто-нибудь, раз уж ты не веришь в Аллаха, предьявит тебе список твоих грехов. И придет эта женщина, погибшая из-за твоей бестолковости, и станет свидетельствовать против тебя, а не за тебя, о ишак и сын ишака! Разве ты не знаешь, что из сотни обычных женщин только две или три могут родить ребенка от гуля, а прочие погибают на первом же месяце беременности или от родов?

- Это забота гулей, о Хайсагур, - сказал звездозаконник, забирая у него из рук гороскоп. - Они хотят продолжить свой род, и я, по правде сказать, не вижу в этом дурного. Они хранят столько знаний, доставшихся им неизвестно откуда, что я был бы огорчен, если бы эти знания погибли вместе с племенем гулей. Да ведь и ты - наполовину гуль. Довольно посмотреть на твою голову...

- Потому-то я и не знаю своей матери, - отвечал Хайсагур.

Тут Сабит ибн Хатем уставился в гороскоп так, будто линии на бумаге зашевелились, сложились в мерзкую рожу и эта рожа показала ему, звездозаконнику, длинный язык.

- О Хайсагур! - вскричал Сабит. - Где эта женщина? Она только что была здесь! Куда ты девал ее? Мы должны немедленно отыскать ее!

- Чтобы отдать гулям? - насторожился Хайсагур.

- Зачем она гулям? Ей предназначено совсем иное! Гулям не будет от нее прока. О Хайсагур, если ты спрятал ее от меня, то выведи ее, ей не будет вреда!

- Надо бы показать тебя хорошему врачу, о Сабит, - озадаченно сказал тот. - У тебя что-то сделалось с памятью. Когда спущусь вниз и попаду в Багдад или хотя бы в Антакию, непременно узнаю у греческих врачей, как называется болезнь, свойство которой - лишать старцев памяти.

- И ей ни в коем случае нельзя выходить замуж! - ни с того ни с сего выкрикнул звездозаконник.

- Неужели ты вычитал это в ее гороскопе? - удивился Хайсагур и, отнеся лист на расстояние вытянутой руки, стал изучать его уже не впопыхах, а очень внимательно, поглядывая при этом на Сабита ибн Хатема.

Тот же, бормоча, приступил к поискам, и они свидетельствовали о том, что престарелый звездозаконник давно не встречался с женщинами и начисто позабыл все их достоинства и повадки. Так, он заглянул за водяные часы, где не поместилась бы и кошка, поднял глаза к неразличимому в полумраке потолку комнаты, как будто имел дело с обезьяной, и обследовал, ворча, много таких мест, где спрятаться могла бы разве что мышь.